Филиппа Грегори - Меридон

• Название: Меридон
• Автор: Филиппа Грегори
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-78818-7

Меридон часто видит сны о волшебном месте, в котором не нужно спасаться от бедности, терпеть жестокость и холодность отца. Когда ей и ее сестре Денди удается сбежать из дома и присоединиться к бродячему цирку, у них появляется шанс на новую жизнь. Но, как бы ни нравилась ей эта жизнь, она точно знает, что ее место не здесь, а в ярко-зеленой стране, которую она называла Долом. Следуя за мечтой, она отправляется на его поиски.

Сможет ли она найти свой Дол и сохранить любимых людей или ее счастью не суждено сбыться?

Ранее книга выходила под названием «Меридон, или Сны о другой жизни»

---

Я колебалась, готовая сказать «нет». Но потом кивнула. Это была правда. Я ненавидела бормотание и смешки. Грязные руки, лезущие под завшивленную одежду. Кувыркания за изгородями и стогами, после которых выходят с пристыженным лицом. Телу моему словно недоставало покрова, моя кожа была слишком чувствительна к чужим прикосновениям.

– Мне это не нравится, – честно сказала я. – И я никогда не понимала, как Дэнди это выносит. Ненавижу стариков, которые хотят меня потрогать, ненавижу, как они на меня смотрят. Ты мне не то что не нравишься, Джек, но я тебя никогда не захочу – и никого, наверное.

Я замолчала, обдумывая то, что только что сказала.

– И я об этом не жалею, – сказала я. – У меня нет отца, чтобы обо мне заботился, и я не сумею вести дом для любовника. Лучше мне оставаться как есть.

– Холодная, – поддразнил он меня.

– Как лед, – подтвердила я, не дрогнув.

Потом надела тяжелую сетку с сеном на крюк, протиснулась мимо Джека и вошла в фургон.

Дэнди уже лежала на койке, расчесывая черные волосы и напевая себе под нос низким томным голосом. Я забралась на свое место и сразу уснула, даже не очнулась, когда фургон, раскачиваясь, тронулся через луг и дальше, по дороге. Я только открыла глаза и увидела распахнутую дверь, звезды над нами и услышала стук многих неподкованных копыт по утоптанной грязи, когда мы двинулись на зимовку в Уарминстер.

Как-то ночью мы остановились на дороге. Я слезла с койки, чтобы почистить Снега и Пролеску, отвести их к ручью и напоить, когда остынут, а потом заняться пони. Маленькие пони пугались темноты и дичились. Один ободрал мне ногу и наступил на пальцы, и я выругалась хриплым со сна голосом, но была слишком сонной, чтобы его шлепнуть.

Мы привязали их к кольям, потому что встали лагерем у обочины и не хотели, чтобы лошади разбрелись. Роберт сам проверил, надежно ли привязаны одеяла на Снеге и Пролеске, чтобы им было тепло. Потом мы отнесли ужин, состоявший из хлеба с молоком, к себе на койки, не обменявшись ни словом. Мы все устали и уже привыкли не разговаривать, когда трудились в пути. Так было проще и лучше всего. Мы ели в тишине, каждый думал о своем. Потом жестяная кружка Роберта звякнула, когда он уронил ее, пустую, с койки, и он сказал:

– Доброй ночи, – в темноту фургона.

Потом я услышала, как упала кружка Джека, и Дэнди.

– Сара? – шепнула Дэнди в темноте, вызвав мою детскую любовь тем, что назвала меня тайным именем.

– Да? – отозвалась я.

– Ты ведь не думаешь, что он нас бросит, правда? – спросила она.

Я помолчала пару мгновений, задумавшись. Той частью ума, что отвечала за слова и переговоры, я была совершенно уверена, что Роберт бросит Дэнди, меня, собственного своего сына Джека, если того потребует его яростное стремление уйти от бедности. Но была и та часть ума, что заставляла бегать по моей спине мурашки. Она подарила мне мечту о Доле, подсказала, что меня зовут Сара, и постоянно напоминала, что место мое – в Доле, с моей семьей. И эта часть моего ума была тяжела от какого-то предчувствия, похожего на дальний раскат летней грозы.

– Я не думаю, что он нас бросит, – медленно произнесла я.

В ушах у меня перекатился шум, вроде грома.

– Но кто его знает, что он сделает, – сказала я. Я боялась, но не могла сказать что.

– Кто его знает, Дэнди. Ты не серди его, ладно?

Дэнди вздохнула. Ее страх исчез, как только она мне его высказала.

– Я с ним справлюсь, – заносчиво сказала она. – Он такой же, как все мужчины.

Я услышала, как скрипнули перекладины ее койки, когда она повернулась и уснула. Я не спала, хотя очень устала. Я лежала, заложив руки за голову, глядя невидящими глазами в близкий потолок, по которому постукивал легкий дождь. Я лежала, слушала, как стучит по мешковине дождь, и что-то словно твердило мне сотней голосков, что Дэнди ошибалась. Она не могла справиться с Робертом, как с любым другим мужчиной. Она вообще не могла ими управлять, это точно: даже когда она шарила по их карманам, она все равно доставалась им по дешевке. Она думала, что справляется с ними; гордилась своим мастерством. Но они ее дурачили: наслаждались тем, что глазели на хорошенькую цыганку-девственницу или щупали ее – и все это задешево, очень задешево.

Я передернулась и подтянула одеяло к подбородку. Дождь тихо шелестел, шептал, как священник на исповеди у папистов, что для нас с Дэнди был лишь один безопасный путь – вовсе оставить эту жизнь. Покинуть балаганы и ярмарки. Уйти от деревенских зевак и уличных прохиндеев. Я хотела для нас безопасности, хотела жить как господа: чистые простыни, хорошая еда на столе, красивые платья и дни, полные отдыха. Верховые лошади, охотничьи собаки, канарейки в клетках, и целый день ничего не делаешь, только беседуешь, шьешь, читаешь и поешь.

Я хотела, чтобы мы с Дэнди жили так, хотела спасти ее от мира балагана и жизни шлюхи. И сама я тоже хотела такой жизни, потому что не знала, кем стану. Нельзя же всю жизнь носить мужские штаны и ходить за лошадями. Джек был для меня предостережением и угрозой. Он мог желать меня слегка, из пустого тщеславия. Но другие мужчины могли захотеть меня всерьез. Я могла стричься и вечно опускать глаза, но меня бы это не спасло. Никто не стал бы за меня драться, но никто и не отказался бы меня продать, если бы дали хорошую цену.

Только в одном месте я могла быть в безопасности. Только в одно место могла отвезти Дэнди и дать ей то, что ее радовало, но не было опасно. В Дол.

Я знала, что там мой дом.

Знала – там мое убежище.

Я только не знала, где оно.

Я вздохнула, как старуха, дошедшая до конца своих размышлений и обнаружившая, что они ее никуда не привели.

Однажды я найду Дол, в этом я была уверена. Однажды я окажусь в безопасности. Однажды я спасу Дэнди!

Я повернулась на бок с этой мыслью – и уснула.

5

Не знаю, что я ожидала увидеть в Уарминстере, но короткая главная улица с домами из серого камня, тремя-четырьмя лавками и двумя хорошими харчевнями меня обрадовала. Похоже было, что здесь ничего особенного никогда не случалось – и никогда не случится. Я осмотрелась на широкой улице и представила еженедельный рынок, который именно здесь и должен проходить: прилавки, где продают муку, хлеб и сыр, шум и голоса животных в овечьих и скотных рядах. Я была рада, что мы проведем тут зиму. Здесь Дэнди едва ли могла упражняться в своих талантах по вытягиванию серебра у престарелых джентльменов – и этому я была рада.

Я вытянула шею, чтобы осмотреться, и Роберт Гауер, улыбнувшись моему нетерпению, гордо сказал:

– Почти приехали, – и круто повернул налево, с мощеной главной улицы на земляную дорожку.

Я думала увидеть дом с комнатой наверху и двумя внизу, с низкой крышей и окнами, закрытыми бумагой и тряпьем, крохотный огородик перед ним и лужайку для лошадей позади.

– Господи! – воскликнула Дэнди, когда фургон свернул с дороги и мы оказались на широком конюшенном дворе.

Роберт Гауер улыбнулся.

– Удивлена, маленькая мисс Дэнди? – удовлетворенно спросил он. – Я так и думал! Эти твои расспросы: сколько я зарабатываю да сколько плачу… А ты так и не вызнала, что у меня собственность в базарном городе! Вот так! И голосовать могу, и прочее! – с торжеством сказал он.

Он остановил фургон, и мы с Дэнди вышли. Я, недолго думая, пошла к пони, отвязала их и привела с собой. Роберт кивнул мне.

– Стойла есть для всех! – сказал он. – Стойла, если захочу загнать их на зиму под крышу, чтобы отъедались и толстели. Они, конечно, отправятся на луг, но если бы я решил держать их в конюшне, то мог бы. Всех до единого. У меня тут десять денников! Неплохо, а?

– Неплохо, – отозвалась я.

И это было правдой. Только чудо упорного труда и тщательного расчета могло привести человека из бедности к этому тайному богатству. И я тем более исполнилась к нему уважения, что он мог оставлять этот удобный дом и работать каждый день весь длинный тяжелый сезон.

Дверь в стене, окружавшей двор, открылась, и вышла седая женщина в нарядном фартуке и белом чепце ему под стать. Она присела перед Робертом, словно он был из господ.

– С возвращением, сэр! – сказала она. – В гостиной разведен огонь, и в вашей спальне тоже, когда захотите подняться. Послать мальчика за вашими вещами?

– Да, – ответил Роберт. – И принесите в гостиную чай для двоих, миссис Гривз. Эти две девушки, Меридон и Дэнди, будут пить чай с вами, в кухне.

Она приветливо улыбнулась мне, а я откровенно уставилась на нее. Проехав несколько миль по дороге, Роберт Гауер превратился в господина. Он и Джек преобразились.

А мы с Дэнди остались теми же, кем были всегда: цыганским отродьем.

Джек тоже заметил, что все переменилось. Он соскользнул со спины Снега и передал мне поводья, словно я была его грумом. Повод Пролески он тоже отдал мне, и получилось, что я держу цепочку пони и двух больших лошадей.

– Спасибо, Меридон, – благосклонно произнес он. – Мальчик тебе покажет, куда их поставить.