Екатерина Мурашова - Сибирская любовь

• Название: Сибирская любовь
• Автор: Екатерина Мурашова
• Жанр: Исторические любовные романы

Сибирские каторжники и петербургские аристократы, золотопромышленники и аферисты, народовольцы и казаки, верность и обман встречаются вместе на страницах этого романа.

В 1882 году в Петербурге из-за долгов застрелился дворянин Павел Петрович Домогатский. Большая семья осталась совершенно без средств к существованию. Мать семейства надеется поправить дела за счет выгодного замужества старшей дочери, любимицы покойного отца – шестнадцатилетней Софи. Но у самой Софи – совершенно другие планы. Безответно влюбленная в обаятельного афериста Сержа Дубравина, она бежит за ним в Сибирь, где и попадает в конце концов в маленький городок Егорьевск, наполненный подспудными страстями. Помимо прочих здесь живет золотопромышленник Иван Гордеев, который, зная о своей близкой смерти, задумал хитрую интригу: выписать из Петербурга небогатого дворянина-инженера и по расчету женить его на приданом своей хромоногой дочери Маши. Маша об этом замысле отца ничего не ведает и собирается уходить в монастырь. Пережив множество разочарований, Софи оказывается в центре местных событий и – о чудо! – вдруг узнает в приехавшем инженере Опалинском своего пропавшего возлюбленного Дубравина…

В конце концов Софи  возращается в Петербург, и на основе писем к подруге сочиняет роман о своих сибирских приключениях, который имеет неожиданный успех.

---

– Стой! – крикнула Софи. – Я, кажется, узнала. Ты, Гриша, жди меня здесь. Я скоро.

– Да что тебе надо-то, Соня? Скажи мне, – попросил мальчик.

– Задачку решить, – Софи усмехнулась и, подобрав подол, спрыгнула на тротуар.

… – Вот такие мои дела, любезный Поликарп Николаич, – закончила Софи. – И только вы можете мне помочь… Иначе я погибну окончательно, – добавила она, вспомнив, что именно так выражалась одна из героинь когда-то читанного романа.

– Бедняга, вот бедняга! – сокрушенно покачал головой старенький математик, и в сердцах выдернул волосок из уха. – И как же это его угораздило так вляпаться!

– Я, я – бедняга, – направила старичка Софи. – Я – Соня, особа женского пола… Меня все обманули…

– Да не об вас, голубушка, речь! – вздохнул Поликарп Николаевич. – Я об том графе… или кто он там… об том грузине толкую… Вот кого жаль! А вы – что ж – существо эфирно-магическое по праву возраста и половых эманаций, вокруг вас энергии закономерным порядком так и взвихриваются, так и взвихриваются…

– Поликарп Николаич, голубчик, помогите мне, прошу! Я так несчастна! – Софи умоляюще сложила руки у груди и полуприкрыла сияющие от возбуждения глаза, зная, что в такой позе, подчеркнутой траурным нарядом, выглядит особенно трогательно. Подумала, не опуститься ль на колени, но потом решила, что это будет излишне. Все-таки старичок умен.

– А чем же я могу-то, Софья Павловна? Жениться, что ли, на вас, вместо этого грузина?

Софи вздрогнула, распахнула глаза и с облегчением обнаружила, что математик меленько подхихикивает в бородку.

– Поликарп Николаич, голубчик, я бежать решилась. Пока не успокоится все, да и о своей жизни подумать надобно. Мне денег нужно. У меня есть, мне папенька тысячу рублей оставил, но взять не могу, потому что возраст… Вы дайте мне в долг, голубчик, а я вам после все возверну. Вы ведь верите мне? А нет, так там внизу Гриша, он свидетелем будет, а я расписку напишу. Вы продиктуете, как надо…

– Софья Павловна, куда ж вам бежать-то? Зачем?

– Надо мне, поверьте, что надо. Всего объяснять не стану… – Софи трясло, она едва сдерживала себя, сжимая одной кистью другую.

Математик, кряхтя, поднялся из кресла, снял подушку с чайника, налил в стакан горячей воды, добавил заварки и еще чего-то из небольшой бутылочки со следами сургуча на горлышке.

– Выпейте-ка вот это, Софи, а то у вас прямо тут нервический припадок начнется. Что делать тогда? Доктора звать? Барышня в квартире, в припадке… Какой конфуз для бедного старика… Выпейте непременно, я говорю…

Софи послушно выпила и через несколько минут с удивлением почувствовала, как дрожь действительно отступает, словно в норку прячется. Поликарп Николаевич, между тем, продолжал говорить, рассуждая, как бы о решении задачи…

– Деньги, стало быть, нужны… Кому ж они из молодых не нужны? Да и старым тоже… Здесь покуда понятно все. Вернете, стало быть? Верю, отчего же не верить. Вы – девушка честная, из порядочной семьи, что б там ваш папенька под занавес не отмочил. Это так. Но вернуть-то сможете тогда лишь, когда в наследство вступите. Стало быть, лет через пять, как я понимаю. Не думали о том? Или думали, но полагали Поликарпа Николаича вечным… Понятное для молодости заблуждение. В том-то и загвоздка, любезная Софи, что не прожить мне на этом свете до вашего совершеннолетия, а, стало быть, и долга с вас не получить…

– Да что вы, миленький Поликарп Николаич, говорите! – искренне воскликнула Софи, опускаясь на пол у ног старичка и кладя ладошки на его колени, укрытые клетчатым пледом. – Вы уж столько прожили, привыкли, чай, зачем же вам теперь помирать? Поживите, голубчик, еще! Мне так надо…

Поликарп Николаевич рассмеялся, потянулся за платком утереть выступившие слезы, попутно погладил и слегка сжал руки Софи своей высохшей ладонью.

– Софи, детка, как же вы чудесны в своем молодом животном эгоизме! Я не устаю вами восхищаться! Ну вот создала же природа этакое чудо… Как это там господин Дарвин писал…

– Так вы дадите мне денег, голубчик Поликарп Николаич? Гришу позвать?

– Гриши не надо. Потому как я больше чем уверен, что и он знает лишь часть вашего плана, а остальное вы держите в секрете. Пусть так и будет. Денег дам. Но при двух условиях…

– Что хотите!

– Вы ответите на один мой вопрос и дадите одно обещание.

– Спрашивайте же скорее!

– Бежать вы собрались не в одиночку? Есть ли верный человек, который обещал заботиться об вас и защищать от невзгод?

Софи задумалась лишь на мгновение, потом кокетливо улыбнулась старичку:

– Какой вы! Все-то вы знаете, все видите, все понимаете… ну куда же порядочная барышня одна побежит…

Поликарп Николаевич вздохнул со смесью облегчения и грусти.

– А под венец?

– Это уже второй вопрос! – Софи погрозила пальчиком, умильно, снизу вверх глядя в выцветшие стариковские глаза. – Теперь обещание.

– Коли, вернувшись из странствий, не застанете меня в живых, долг отдадите моей племяннице, Дунюшке. Евдокии Матвеевне Водовозовой. Все мое имущество ей отпишу. Бесприданница она, пятнадцатый год сейчас. А девушка всяческих достоинств преисполнена. Запомните или записать?

– Запомню, конечно, – деловито кивнула Софи. – Водовозова Евдокия, ваша племянница. Не беспокойтесь, Поликарп Николаевич, у меня память на все хорошая, и на гадости, и на благодеяния… Все меня кинули, а вы выручить готовы, даже и не зная, дождетесь ли отдачи. Спасибо вам, – Софи на мгновение прижалась губами к шафрановым высохшим пальцам. Поликарп Николаевич вздрогнул, отдернул руку. – А Дуне передайте, – серьезно добавила Софи. – Когда б ни случилось, пусть на Софи Домогатскую рассчитывает. В память об вас все для нее сделаю, что смогу…

– Спасибо и тебе, деточка, – также серьезно кивнул Поликарп Николаевич. – Обязательно передам, потому что Дуня моя девочка робкая, жизни боится… А такое слово от тебя дорогого стоит, только ты покудова об этом не знаешь… Ну, вставай, и мне помоги подняться, пойдем в кабинет… Да только не думай, что я тебя хоть вот на столечко одобряю… Из дома родного бежать с каким-то остолопом, который, ясное дело, поматросит и бросит… А если и женится, так что ж? Но ведь и выхода-то нет… Такое великолепное, полное жизни и страстей создание, соединить с угасшим сморчком… Что ж выйдет? Тоска, смерть для обоих… Пусть уж лучше костер вспыхнет, опалит все кругом, одной легендой на свете больше станет… А там уж как случится… Не все ж гибнут-то. Живут, бывает, после неплохо, есть что вспомнить, по крайней мере…

Так бормотал добрый старичок, но Софи, бережно поддерживающая его под локоть, ничего не слышала. Да что там слышать… Она и вовсе уж покинула душой старую квартирку на Лиговке и была далеко-далеко…

Глава 9 В которой Иван Парфенович Гордеев занимается делами и размышляет о сложностях жизни. Читатель же знакомится с Марфой Парфеновной, инженером Печиногой и остяком Алешей

– Скажи, Алеша. Вижу, что хочешь сказать, чего ж молчишь?

– Разве мы могём без дозволения-то? Мало-мало умных мыслей в таёжная голова… – остяк Алеша склонился в преувеличенно-подобострастном поклоне, острые глазки почти затерялись среди широких, кирпичного оттенка скул.

– Брось, Алеша, не юродствуй. Как будто я твоих дел не знаю. Скоро богаче меня станешь…

– Хи-хи-хи! Ну вы, однако, сказали, Иван Парфенович…

– Говори ты! – промышленник нетерпеливо поморщился.

– Я так думаю, – Алеша счел приличия, проистекающие из разницы статуса, исполненными, и сразу стал говорить серьезно и почти правильно. – Рыболовные пески по правому берегу Ишима, выше Ялуторовска, я для вас мало-мало купил. С прошлым годом получается почти в три раза больше. Надо бы и прибыль так счесть, один к четырем хотя бы, чтобы ничтожный Алеша мог свою выгоду иметь. Так? Однако, там в деревнях не русские живут, там ханты с эвенками живут. Если им сейчас задаток раздать и неводы купить, мало-мало прибыли будет.

– Отчего же?

– Русские вино-водка пьют, потом морда друг другу бьют, мало-мало спать ложатся, и опять на работу идут. Ханты и самоеды не так. Их водка, однако, насовсем валит, последнее соображение теряют, могут, однако, и неводы пропить, рыбу ловить нечем, скажут зимой: «Убивай нас, казни, Алеша, – ничего нет!» Что тогда делать?

– Как же поступить, по-твоему?

– Надо задаток надвое поделить. А неводы только перед самой зимой раздать. Сейчас половину пропьют, будут вторую ждать. Как первый обоз с рыбой по зимнему тракту в Тобольск мало-мало пойдет, так можно, однако, и деньги платить.

– Хорошо, Алеша, сделай, как ты сказал. Но в русских селах раздай все как прежде, иначе они заподозрят, что я их обмануть хочу, и запорют мне все поставки. И вот еще: надо обозы больше в Екатеринбург гнать. Я на тот год подсчитал: даже с дорожными издержками там прибыль почти на треть больше. Мы раньше как делали: один к трем, так? Пусть теперь наоборот будет: один – в Тобольск, три – в Екатеринбург. Запомнишь?