Евгений Белоглазов - Оптимизация

• Название: Оптимизация
• Автор: Евгений Белоглазов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Неплицев наморщил лоб, вытер платком вспотевшие ладони и пустился в рассуждения:

— Хорошо, пусть будет так. Допустим, это обособление не имеет отношения к «спейс-гарбиджу» [14]. Что тогда? Секретное, неведомо каким образом оказавшееся здесь изделие из арсенала заокеанских спецслужб? Неучтенный конденсат из числа реакций в коллайдерах? Продукт тектогенеза? Сформировавшийся каким-то необычным образом самородок? Ерунда! При остальных допустимых вариантах остается один: «юто», даже при условии, что его не зафиксировала служба локации — это какое-то космоструктурное образование, возможно с иным набором констант. Если разбираться по существу, то ничего особенного тут нет. Что мы знаем о космосе? Практически ничего. Подавляющая часть наворотов в космологии основана на физико-математических абстракциях и в целом ничего из себя не представляет. Любая, не вписывающаяся в свод устоявшихся взглядов находка, может перевернуть сложившиеся представления о сути вещей.

— Но это не астероид, — всколыхнулся Аксютин. — Мы буквально по сантиметрам обследовали прилегающую к нему территорию. Никаких следов удара, скольжения или проникновения в грунт. Если бы такая масса обрушилась из космоса, образовалась бы огромная воронка, а сила взрыва соответствовала бы… В общем, сами понимаете.

— М-м, да! — Неплицев, как подмастерье, получивший затрещину за нерадивость, мотнул головой, но тут же собрался с мыслями и продолжил:

— Редкие изотопы?! Да, необычно. Но не из области фантастики. Болтаясь миллиарды лет в космосе, под жестким облучением, даже обычный кирпич может превратиться во что угодно. Хотя, следуя логике вещей, любое находящееся там тело, в конечном счете должно обратиться не в сплав сверхтяжелых элементов, а в феррум. Почему? Атомы железа отличаются наибольшей устойчивостью, поскольку имеют максимально возможную энергию связи. Присоединение новых частиц к ядрам его атомов или их отсоединение требует огромных затрат энергии. Поэтому реакции ядерного синтеза того, что было раньше и того что образуется сейчас или создастся позже, в итоге сведутся к стабилизации на этом уровне. А это значит, что в будущем, примерно через указанное вами число лет, все что существует в мире должно превратиться в железо, и какой тогда вид примет мироздание, остается только догадываться.

— В данном случае теория не отвечает действительности, — прервал его Аксютин. — Если «инприган» и выявил в этом образовании железо, то его количество составляет не более долей процента. Как показали расчеты, даже слиток золота таких размеров весил бы на четверть меньше. Представляете?

— Да, — согласился Неплицев. — И если это не какая-то особо выдающаяся мистификация, — он, возможно догадываясь, а может и зная о мало кому известной специализации Тернева, кинул подозрительный взгляд в его сторону, — то остается лишь принять на веру тот факт, что объект преимущественно состоит из элементов, часть которых вам удалось… — он запнулся, — …удалось идентифицировать.

— И что из этого следует? — напомнил о себе Чезаров.

— Не знаю, — откровенно признался Неплицев. — Думаю, не надо объяснять, то, что и так известно: сверхтяжелые ядра, тем более в больших количествах могут образовываться только при энергетических разрядах колоссальнейшей мощности. Таких условий за время существования солнечной системы в ее окрестностях не возникало. Планетарные ядра, как и солнечное ядро из таких элементов тоже состоять не могут. Согласно условиям, отвечающим устойчивости сопредельной к нам части континуума, все что по таблице дальше урана, должно распадаться, а если и сохраняется, то в течение первого миллиарда лет. А здесь?! Такое вещество! И возраст, измеряемый в эксаметрических единицах. Вы представляете, что это такое?

— Может, мое предположение покажется диким, но я готов допустить, что это образование является продуктом деятельности внеземного разума, — слова Лотаря, до этого отвлеченно просматривающего демонстрационную графику, прозвучали как удар хлыста: отрывисто и сухо.

— Что скажете? — Неплицев, испытывая облегчение и уже в полной мере осознавая, что не только ему предстоит тянуть лямку за предстоящее истолкование сотворившейся здесь несообразности, уставился на не меньше его теряющегося в догадках Тернева.

— Признаться, я впервые в такой ситуации, — стараясь не проявлять эмоций, ответил тот. — Что делать? Наверное, прежде всего надо подключить к делу всех, кто мог бы оказать нам содействие. А главное, попытаться получить образцы. Только лабораторным путем мы сможем понять, с чем имеем дело.

— Но как это сделать? — Неплицев окончательно запутался. Позиция Тернева ничего не проясняла. А ведь он являлся одним из самых опытных координаторов ССК, и от его заключения зависело многое.

— Все просто, — объявил второй прибывший с Неплицевым военспец. — Заложим фугас побольше. И будут вам образцы любых размеров и в любом количестве.

— Нет, нет! — замахал руками Неплицев. — Только не это. Может так рвануть, что мало не покажется. Надо искать другой выход.

— Какой? — спросил уже вторую неделю пребывающий в состоянии близком к нервному срыву полковник Стержин.

— Пока не знаю, — на лице Тернева отразилась накопившаяся за день усталость. — Информацию, какой бы парадоксальной она не казалась, отправляйте в штаб. Пусть разбираются. Надеюсь, к утру что-то прояснится. Тогда и определимся.

— Вы правы, — поддержал его не в меньшей мере вымотанный перелетом Неплицев и вслед за тем обратился к полковнику. — Подключайте всех, кого посчитаете нужным. А нам действительно пора передохнуть. На свежую голову, сами знаете, думается легче.

11

Тернева разбудил вой сирены. С трудом продрав глаза, он глянул на часы. Семь утра. Три часа сна пролетели как мгновенье. Жилой блок «Зефира» размещался под десятиметровым слоем грунта и бетона, а значит, сразу разобраться с причиной тревоги было невозможно.

На первом же пересечении межярусных сплетений он столкнулся с торопящимся на поверхность Кургой.

— Что случилось?

— Объект пришел в движение.

— Это как? — Тернев нашел в себе силы удивиться.

— Он перемещается, причем совершенно непонятным способом.

— Вы можете изъясняться на понятном языке? — главный консультант ССК не понимал о чем идет речь.

— Не мешайте, — отмахнулся зацикленный на комплексе исполнения служебных обязанностей Курга. — Известите коллег. Скуденко готовит транспорт. Через четверть часа выезжаем.

— Ну, дела! — только и смог проговорить Тернев, провожая взглядом по-спортивному подтянутую фигуру начальника аналитического отдела. — Неужели после того что было может случиться еще что-то более непонятное?!

На этот раз состав десантной группы увеличился до двенадцати человек. Кроме участников последней вылазки в нее вошли Неплицев с военспецами, топограф и заместитель Стержина подполковник Тесляков.

Объект нашли примерно в километре от места, где он был первоначально обнаружен. Да, он действительно перемещался, по рыскающей траектории и действительно совершал маневры несовместимые с законами современной физики, двигаясь как бы импульсами: исчезал и тут же появлялся, но уже в тридцати-пятидесяти метрах от прежнего места; через несколько минут опять исчезал и снова появлялся. При этом ни в траве, ни в каменном крошеве следов не оставалось, будто это было не тело более чем внушительной массы, а призрачный невесомый фантом. Обследовали участок, где ксеноморф раньше размещался. Та же картина. Ничего, кроме останков изувеченного транспорта и горки пыли, похожей на вулканическую сыпь.

В первом приближении поведение «юто» носило признаки броуновского движения. Но при детальном замере координат выяснилось, что он движется в сторону базы.

— Чего это он зигзагами скачет? — подозрительно оглядываясь, пробурчал исполняющий в этот раз роль помощника топографа Ярский. — Будто заяц следы путает.

— Та пьяни воны там уси, в цией клятий посудине, — объявил свое мнение Скуденко, который, несмотря на строжайший запрет оставлять вездеход, после очередного переезда не устоял перед искушением присоединиться к группе.

— Подстроено все это, — заключил обвешанный измерительной аппаратурой Скуляк.

— Кем? — вздрогнул Ярский.

— Хотел бы я знать, — округлил глаза Скуляк.

— Не, хлопцы, — снова напомнил о себе Скуденко. — Прибульцы это, в биса их мать. Точно кажу — прибульцы.

— Ерунда, — сплюнув под ноги, заявил второй военспец и тут же подал еще одну, похоже не последнюю из имеющихся идею. — Не знаю как остальные, а я думаю так. Если эта штуковина ведет себя неподобающим образом, на наше присутствие не реагирует, тогда чего с ней воландаться? Плеснуть гептилом и все дела.