Музафер Дзасохов - Белая малина: Повести

• Название: Белая малина: Повести
• Автор: Музафер Дзасохов
• Издательство: Иристон
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 2000

В книгу вошли повести разных лет, объединенные общими героями, композиционно связанные и сюжетно продолжающие друг друга.

Без прошлого нет настоящего — лейтмотив этих произведений. Они подкупают непосредственностью, стремлением автора бережно подойти к человеку, показать истоки подлинной нравственности.

Родина и родители — однокоренные слова, два могучих крыла, благодаря которым человек постигает вершины счастья. Герои представленных произведений — это люди с богатым духовным миром.

---

— Как это не станешь?! — вновь напомнила о себе смуглая карджынка. — Ведь ты согласился принять бокал!..

— Верно, согласился! Но, как говорится, бокал — что скаковая лошадь, прыг-скок, и он уже в руках у соседа!

И я протянул бокал стоявшему возле меня карджынцу. Парень вначале отказывался, но, когда понял, что другого выхода у него нет, принял бокал и, пожелав новобрачным счастья, поднес его к губам.

Дуду заиграла застольную «Айш ай, анаж ай!»[29], и пока звучала гармонь, я в такт мелодии хлопал в ладоши.

— Всем большое спасибо! Танцуйте, пойте, веселитесь! — сказал я, собравшись уходить.

— Вместо того чтобы, как старик, раздавать советы, ты бы лучше сплясал вместе с нами! — не упустила случая уколоть меня напоследок смуглая карджынка.

Уйти-то я ушел, но сердце мое осталось с карджынцами, а точнее, так с Дуду. Мною овладело приятное, радостное чувство, на людях я оставаться не мог, мне требовалось уединение. Я направился в сад и здесь, под деревьями, несколько раз вздохнул полной грудью.

Дуду все время стояла у меня перед глазами. Едва я взял в руки бокал, она, следуя обычаю, тут же поднялась с места. В первое мгновение я испугался ее роста: девушка показалась мне намного выше меня. Это открытие почему-то было для меня огорчительным. Зато внешностью Дуду была до того привлекательна, что я не мог оторвать от нее взгляд. Иссиня-черные волосы, чуть завиваясь, спадали на плечи. На светлом матовом лице темно-карие глаза смотрели неясно и по-доброму. Прямой изящный нос, розовато-бледные губы, не тронутые помадой. Порой легким движением головы Дуду откидывала волосы за спину, и тогда в ее ушах поблескивали жемчужные сережки. Темно-синее с короткими рукавами платье удивительно красиво облегало ее стройную фигуру. Заметив на ее ногах туфли с высокими каблуками, я несказанно обрадовался: вот в чем причина ее высокого роста! Но ведь туфли всегда можно заменить, а тогда я уже нисколько не буду проигрывать ей в росте.

Но до чего же я наивный человек! Всего один-единственный раз увидел девушку, знать не знаю, кто она, а уже принялся мечтать Бог знает о чем! А что, если она, как та смуглая карджынка, чья-то жена, а то и мать? Нет, не хочется мне в это верить. У девушки бывает совсем иной взгляд, чем у замужней женщины, — более трепетный, что ли, более лучистый, успокаиваю я себя, но легкая тревога в душе все же остается.

Гармонь заиграла звонче, а может, мне это только показалось? Может, я настолько ушел в свои мысли, что перестал видеть и слышать, что происходит вокруг? Но теперь я, кажется, знал, что мне делать.

Перво-наперво надо, не откладывая, узнать, кто она. Если к вечеру гости разъедутся, где и когда я еще смогу увидеться с Дуду? Плохо, что у меня нет ни одного знакомого карджынца! Будь она родом из Ардона, я бы нашел о чем с ней потолковать. С Ардоном нас многое связывает, не то с что Карджыном. Я рассказал бы Дуду о чем-нибудь веселом, над чем мы могли бы посмеяться вместе. Вот, например, чем не занятная история. Рассказывают, шел как-то по улицам нашего села карджынец. Видит, бежит свинья, несет солому. Удивился этому чуду карджынец и спрашивает прохожую женщину:

— Что она делает?

— Кто? — не поняла женщина.

— Ну та, которую нельзя назвать…

Женщине речь карджынца показалась странной, но тут она вспомнила, что мусульманину не полагается произносить имя свиньи. Женщина, поглядев на небо, отвечала:

— Дождь собирается, вот эта тварь и готовит себе лежанку.

Карджынец, надо думать, тоже был не прост. Вернувшись домой, он разыскал муллу и спрашивает его:

— Махамат, скажи, какая завтра будет погода?

Мулла возвел руки к небу и молвил:

— Никто, кроме Аллаха, этого не знает…

— Как же не знает, — возразил карджынец, — вон в Барагуыне даже свинья знает, какая будет погода…

Нет, эту историю Дуду лучше не рассказывать. Как заметил один народный мудрец, не жди ничего хорошего от того происшествия, в котором участвует свинья. Лучше рассказать о том, как когда-то в Карджыне созывали людей на спектакль. Глашатай, — а в то далекое время о новостях сообщал сельский глашатай, — отправился по улицам, зычно выкрикивая:

— В село приехал театр, в котором работает циркач Сидамон Губаев, будут показывать кино, так что приходите все на сходку!..

Пока я в саду предавался грезам, люди на свадьбе подняли тревогу, пропал, говорят, наш шафер.

— Казбека никто из вас не видел? — услышал я поблизости чей-то голос.

— Недавно он на танцах был! — ответил кто-то.

— Вот он я, вот, кто меня ищет? — откликнулся я.

Оказывается, рано успокоился. Мне, как шаферу, полагалось поблагодарить наших гостей-карджынцев и преподнести им почетный бокал. В другое время я бы, может, доверил эту обязанность кому-нибудь другому, но сейчас, когда мне представлялась возможность еще раз увидеть Дуду, я готов был нести бокал хоть до самого Карджына. Одному идти было бы неверно, я решил прихватить с собой Темиркана и объяснил ему, кому и с какой целью мы несем бокал. Тут мне пришла в голову еще одна мысль: что, если гостям преподнести не один, а три бокала? Возможно такое по этикету или нет?

Я посоветовался с ребятами, и все сошлись во мнении, что три бокала, конечно, почетнее, чем один. Вот только кому именно их преподнести? В этом-то и была вся загвоздка. Но как бы там ни было, один из бокалов должен обязательно оказаться в руках Дуду, объяснил я Темиркану. Пусть он заговорит с девушкой, узнает ее фамилию, а заодно, если удастся, и где она работает…

— Третий бокал мы хотим преподнести женщинам и от всей души поблагодарить их. Пожалуйста, гармонистка! — Услышав слова Темиркана, Дуду зарделась, засмущалась, но бокал взяла. При этом она отложила гармонь в сторону и бросила на меня мимолетный взгляд. После того, как первые два бокала пива были опорожнены, настал черед Дуду. Недолго думая, она снова протянула бокал Темиркану.

Тот замахал руками:

— Нет, нет, так не бывает!..

Девушка не отвечает, но глазами просит, умоляет взять у нее бокал, ведь как раз Темиркану и полагается его выпить.

— Значит, по-твоему, я должен своим же маслом смазать себе губы, так?

В конце концов Темиркан сдается и берет бокал.

— Ну что ж, вижу, девушка ты юная, красивая, пожелаю тебе обрести счастье в жизни.

— То, что она девушка, а не парень, это мы и сами знаем! — смуглая карджынка и здесь умудряется вставить свое слово, чем вызывает всеобщий смех.

— Прости меня за необдуманную речь, я не хотел тебя обидеть, — извинился Темиркан перед Дуду, — Пусть твои мать и отец насладятся светом своего солнца. Веселых тебе дней!

— Гармонь! — выкрикнул кто-то.

Дуду подали гармонь. Темиркан медленно приложился к бокалу с вином. Пил он долго, чтобы дать гармони поиграть всласть, а я в это время поглядывал на Дуду. Конечно, незаметно, чтобы это никому не бросилось в глаза. Но если я украдкой следил за Дуду, то нашлись такие, которые в то же самое время следили за мной. Я понял это после того, как смуглая карджынка, — чтоб ей пусто было! — потихоньку подобравшись ко мне, вдруг взлохматила мои волосы:

— Эй, парень, ты на кого заглядываешься? Эта девушка нам самим нужна!..

Я почувствовал себя так, будто меня уличили в воровстве или еще в чем-нибудь предосудительном. Мне бы сразу же ответить что-то, отшутиться, я же стоял, словно каменный. Хорошо, Темиркан пришел на помощь.

— Если она вам так сильно нужна, то и держали бы ее дома! Или на вашу гармонистку и взглянуть нельзя?

— Так глядеть нельзя!

— Как это так?

— А так, будто проглатываешь ее вместе с гармошкой…

— Ладно, гармошку можете оставить себе.

— Гармошка-то не наша, а ваша.

— Все равно забирайте. А девушку нам оставьте…

— А твоя мать чьей дочерью будет?..

— Старшей сестры брата матери!..

Все рассмеялись. Не удержался и я от улыбки, только не до веселья мне было. Как мы с Темирканом сбежали от карджинцев, я и не помню…

IX

Удивительно все же, как крепко мы сдружились с семьей Дзапара. Крыша над нами общая, хлеб-соль на столе, новости, проблемы — все тоже общее. Быстро привыкли к нам и соседи. Порой с работы я возвращаюсь поздно — в день дежурства могу задержаться до двух-трех часов ночи. Соседи каким-то чудом узнают об этом, и наутро после моего дежурства детей на улицу стараются не выпускать. Я сам недавно слышал, как соседская старушка звала свою внучку: «Иди домой, вчера Казбек допоздна работал, ты его разбудишь!..»

Дзапар стал моим лучшим другом и советчиком. Он старше меня всего на десять лет, но исходил вдоль и поперек всю республику, ему есть о чем рассказать, что вспомнить. Стоит мне после работы хоть немного задержаться, и Дзапар с улыбкой начинает укорять меня:

— Конечно, дома тебя никто не ждет, ты никого не боишься, так почему бы тебе и в самом деле не порезвиться на воле! Но знай, радость твоя будет недолгой. Рано или поздно каждый из нас все равно совершит эту ошибку!