Элизабет Чедвик - Победитель, или В плену любви

• Название: Победитель, или В плену любви
• Автор: Элизабет Чедвик
• Издательство: РИПОЛ класик
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-7905-2482-6, 5-7905-2975-5

У Александра де Монруа было все: яростные схватки, хмельные пиры, множество любовниц, жизнь, полная удовольствий, подвигов и славы. Но вот однажды хрупкая девушка по имени Манди без памяти влюбляется в храброго воина. В одну из ночей шумное хмельное веселье привело Манди в постель Александра. Он жадно овладел ею и оставил в одиночестве, не ведая о том, какое сокровище теряет. Гордая девушка, не желая становиться очередным завоеванием Александра, бежит прочь от шумихи и вереницы турниров. И как мучительно теперь осознавать, что возлюбленная оказалась в лапах жестокого тирана. Теперь он должен бросить вызов самому лорду Мортейну — брату Ричарда Львиное Сердце. Выбор один: вернуть себе любовь или погибнуть…

* * *

Романы Элизабет Чедвик — о благородных, отважных мужчинах и своенравных, обольстительных красавицах, о вечной битве Гордости и Любви, Долга и всепоглощающей Страсти.

Суровый мир Средневековья безжалостен к судьбам двоих. Все против них: зависть коварных властителей и козни могущественных врагов, холодная сталь клинков, алчущих крови, и превратности жестокой судьбы. Сменяются короли и правители, жестокие тираны уходят в небытие, но лишь сильнее разгорается пожар страсти, лишь сильнее притяжение двух любящих сердец…

---

Расстроенное выражение лица Арнауда мгновенно отрезвило Харви, но что он мог посоветовать? О родах он знал разве что дело это грязное и опасное, впрочем, и Арнауд знал не намного больше.

— Ну если что понадобится — я всегда пожалуйста. Только свистни, — сказал Харви и еще раз, но бережнее, как бы в знак поддержки, похлопал напарника по плечу.

Харви и Александр были уже на полпути к своему шатру, когда наткнулись на человека, с пьяным отчаянием ползущего по молодой травке. Ряса монаха-бенедиктинца была изодрана; кружок давно не бритой тонзуры изрядно зарос щетиной.

Харви фыркнул не столько с удивлением, сколько с отвращением, и со словами: «Снова заблудились, брат Руссо»? — поставил слугу церкви на ноги.

— Алекс, помоги его поддерживать.

Кривясь от брезгливого отвращения, Александр подхватил «брата Руссо» за предплечье. Оказывается, даже просто находиться рядом с монахом было непросто, а этот еще источал зловоние винного перегара и давно немытого тела.

Покрасневшие глаза бегали из стороны в сторону и остановились неподвижно, хотя осмысленного выражения так и не приобрели; икнув, монах сказал: «Carpe diem, quam minimum credula poster», и тут же уронил голову на грудь.

— Ты разобрал, что он там несет? — спросил Харви. — Как напьется, так по латыни только и шпарит.

— Это из Писания. «Не заботьтесь о дне завтрашнем, он сам о себе позаботится», — сказал вполголоса Александр, стараясь поменьше вдыхать монашеское зловоние. Не человек — полуразложившийся труп; и так похож на персонаж из ночных кошмаров…

— А похоже на философизмы самого брата Руссо. Пошли, отведем его в палатку.

Поддерживая, но чаще волоком, они доставили брата Руссо на другую сторону центрального лагерного кострища; там, где стали часто попадаться женщины и дети в тряпье и лохмотьях, стояла обветшалая полотняная палатка, на одном из кольев которой был укреплен грубый деревянный крест.

Как только они оказались внутри, то разжали руки, и брат Руссо рухнул как подкошенный на свое ложе — дощатые нары с пучком несвежей соломы. Впрочем, через несколько мгновений он отверз уста и произнес: «Dominus vobiscum», сотворил нетвердою рукою крестное знамение — и окончательно провалился в пьяный сон.

Александр машинально перевел:

— Идите с Богом. — И братья выбрались из палатки.

— Его можно спокойно оставить, — сказал Харви. — Ничего с ним не случится. Я его уже не раз приволакивал отсыпаться.

Александр внимательно посмотрел на костер неподалеку. Одна из женщин у костра бесстыдно обнажила грудь и сложила губы в подобие поцелуя — откровенное приглашение. Другая же, светлая блондинка, не стала приглашать, а вскочила и приблизилась к братьям.

— Харви, — промурлыкала она, ластясь, как кошка, к Харви. — Я слышала, что вы сегодня завоевали несколько прекрасных призов. — Она подхватила старшего брата под руку и прижалась грудью.

Харви оттолкнул ее.

— Отцепись, Элис, я здесь по делу.

Элис надула губки и вопросительно посмотрела на Александра.

— Ну вот еще, — хмыкнул Харви, — катись к своему Осгару.

— О, Харви, — не сдавалась Элис. — Вы же знаете, что я всегда предпочитаю вас…

— Ну да, конечно, потому что сегодня у меня в кошельке зазвякало! — И Харви, непреклонно мотнув головой, взял брата под руку, и они быстро зашагали прочь.

Элис подбоченилась, какое-то время постояла, затем сплюнула и, вихляя задом, вернулась к своему костру.

— Кажется, я ее уже видел, — сказал, хмурясь, Александр.

Харви прочистил горло и сказал:

— Она была в моей палатке, когда я тебя притащил…

— Ты ее хорошо знаешь?

— Ха, слишком хорошо! Лагерная шлюха; в своем деле — мастерица, а еще замечательная умелица выпотрошить кошелек. Постоянства, само собой, не больше, чем у западного ветерка. — Тут Харви взглянул на брата и сказал: — Даже не строй никаких планов на ее счет!

— Да что ты, я просто полюбопытствовал…

— Смотри, чтобы любопытство не спустилось ниже пояса.

Александр мгновенно придумал несколько вариантов отповеди, но почел благоразумным промолчать и не провоцировать новое знакомство с мощной десницей Харви. Так что после паузы спросил совсем о другом — о монахе, которого только что отволокли в палатку.

— Брат Руссо? — переспросил Харви и выразительно потер кончик носа. — Француз, был домашним священником у одного благородного семейства. Выперли за растрату и пьяный дебош… помимо всего прочего. Когда он трезвый — такое тоже случается, — он служит нам исповедником, ну и отправляет всякие обряды. Тем и зарабатывает — крестины, отпущения грехов…

Они добрались до своего шатра, Харви стал развязывать полог и продолжал:

— Он, конечно, не имеет настоящего церковного сана, но разве настоящий служитель церкви станет заботиться о душах тех, кто живет за счет турниров, — ну разве что за исключением самых высокородных… и за щедрую плату. Они ведь считают, что всякий, кто погиб на турнире, как бы совершил самоубийство, а потому не достоин церковных милостей.

— Да, знаю. У нас в Кранвелле отцы-настоятели не раз проповедовали о греховности таких сборищ…

— Так что, возможно, я помог тебе спасти жизнь, но зато погубил твою душу, — сухо сказал Харви.

Александр пожал плечами, проходя вслед за братом под пропахшие плесенью своды. И сказал глухо, зная, что этой ночью без кошмарных видений не обойтись:

— Худшей погибели, чем в стенах Кранвелла, быть не может…

ГЛАВА 5

— Еще раз, — жестко сказал Харви и поманил брата пальцем. — Давай, атакуй.

Полуденное солнце жгло с небес; раскаленный воздух последних дней июня был неподвижен. Александр вытер рукавом пот со лба и взялся за влажную кожу рукояти меча. Левую руку оттягивал щит, тяжелый, ниже колен гамбезон сковывал движения. Харви был тоже в гамбезоне и блестящем куполообразном шлеме, надвинутом на брови, и тяжело дышал.

Над лугом, расположенным на краю Нормандии и западе Руана, висела пыль. На следующий день должен был начаться трехдневный турнир, и все, кто собирался принять в нем участие, наверняка хорошо овладели навыками, которые только начал отрабатывать Александр.

Он попытался вспомнить все то, что ему было сказано. Не направлять удар в привлекательную яркость щита, а целить в человека за щитом, доставать, калечить его… Но как это сделать, когда все тело сковывает тяжесть, не объяснили…

Глубоко вздохнув, он атаковал Харви, целясь чуть повыше щита. Харви отклонился и без замаха рубанул по правому колену Александра. Но юноша чуть отскочил, ровно настолько, чтобы лезвие проскочило в дюйме от наколенника, и ткнул острием своего меча, обводя щит, в туловище Харви. Александр торжествующе улыбнулся и отошел на шаг, но этого оказалось мало. Харви на полувыпаде подсек его ноги, Александр рухнул навзничь — и в то же мгновение острие меча сверкнуло перед глазами и остановилось у самого горла.

— Никогда не считай врага убитым, пока он не упал замертво, — сказал, чуть задыхаясь, Харви. — В реальном бою удар такой силы если и пробьет кольчугу, то разве что чуть оцарапает. Одно хорошее попадание еще не гарантирует победы. — И он отвел меч, позволяя огорченному Александру подняться на ноги. Затем рассудительно добавил. — Но ты уже крепче держишься на ногах. Глядишь, через месяц-другой и меня сможешь сбить с ног.

Александр воспользовался минутной передышкой и, опустив край щита на землю, дышал так, что щеки раздувались.

— Не думаю, что это когда-то произойдет.

— А ты что хотел за пару месяцев освоить все, что за пять лет не наработаешь? — сказал Харви. — Но ты делаешь куда большие успехи, чем я ожидал. Старайся, учись — все ой как пригодится. — Щурясь от яркого солнечного света, он сунул меч в ножны и сказал. — Пока хватит. Слишком жарко таскать эту тяжесть. Но вечером, когда станет прохладнее, займемся отработкой конных навыков.

Александр с облегчением кивнул и в считанные секунды, высвободился из тяжеленного гамбезона, а затем и туники. Рубашка прилипла к телу, от пыли першило в горле.

— Если понадоблюсь, я буду у реки. Со всем необходимым для письма.

Харви усмехнулся:

— А если я понадоблюсь, то ищи меня у Эдмунда Одноглазого, возле кувшина доброго вина.

Александр скатал гамбезон в рулон, сверху положил меч в ножнах; потом подхватил письменный прибор — небольшое бюро с ящичками — и перенес поклажу к коню. Приторочив все к седлу, он сел верхом и поскакал к реке.

За десять недель, прошедших со времени первого появления Александра в стане странствующих рыцарей-турнирщиков, Самсон — так прозвали коня, — получая вволю овса и ячменя в дополнение к подножному корму, отменно отъелся. Бока лоснились, как черное зеркало, мышцы обрели силу и подвижность. Он был не слишком крупным, но смышленым и сильным — пожалуй, идеальное сочетание для отработки навыков индивидуальных схваток. Даже Харви, весьма скупой на похвалу, ничего не мог сказать плохого о жеребце.