Алия Якубова - Душа Ужаса. Мозаика осколков души

• Название: Душа Ужаса. Мозаика осколков души
• Автор: Алия Якубова
• Жанр: Фэнтези

Иногда древние боги вовсе не боги, а за личиной варвара скрывается нечто большее. Имена нежити входят в историю в обмен на душу, а душа возвращается благодаря забвению. Здесь нет пути героя, а есть лишь путь крови. И то, что прорастает вопреки всему.

---

Не сказать, что увиденное так уж поразило ее. За свою долгую жизнь вампирша видела, а то и совершала, куда худшие вещи. Но это позволило лучше понять того, кто, оказывается, носил имя «Деймос». Довольно подходящее…

Этот вампир ненавидел сам себя за свои бывшие деяния, но Менестрес почувствовала к нему лишь жалость, не гнев. Жизнь сильно искорежила этого вампира, особенно в детстве и после обращения — едва ли не самые важные годы.

Как ни удивительно, но сломался он относительно недавно, а, значит, все еще можно восстановить при должном умении и старании.

Менестрес видела это так же ясно, как пейзаж за окном, и с каждым мигом она все больше хотела помочь этому измученному вампиру. Не только из чувства долга, но и из сострадания.

Первейшая кровь преобразила Деймоса до неузнаваемости. Когда Димьен, по приказу Менестрес, вытащил его из бассейна, переместив в другой, с обычной водой, то вампир больше не походил на сушеную мумию, а выглядел очень даже крепким воином.

Вода смыла кровь и обнажила многочисленные шрамы на теле мужчины, все еще отказывающегося окончательно приходить в себя. Удивленно оглядев его, Димьен переглянулся со своей спутницей.

— Ты же знаешь, что шрамы, которые получены в человеческом облике, остаются с нами навечно.

— Но их так много!

— Деймос всегда шел по пути воина. Так за него распорядилась судьба. Очень странный ему уготовили удел и долго ломали. И хоть он пережил всех своих мучителей, в конце все-таки сломался. Но самое ужасное даже не это.

— А что же?

— Он прожил немало человеком и больше тысячелетия вампиром, но, кажется, Деймос даже не догадывается, кем он стал.

— Разве такое возможно?

— Как ни удивительно, но да. Видимо, Дети Ночи избегали появляться в его царстве.

— Царстве?

— Именно. Он был рабом, царским псом, а потом сам стал царем по прихоти судьбы. Жестоким тираном, сердце которого, в конце концов, не выдержало и разбилось, сломав его. Деймос покинул свое царство. Более того, он не считает себя вампиром, а думает, что проклят богами.

— Он не сумасшедший? — с подозрением покосился на свою «находку» Димьен.

— Ничуть. Его разум более чем ясен, хотя не скажу, что для него это такое уж благо.

— Но он до сих пор не приходит в себя.

— Придет.

Словно в подтверждение слов Менестрес, Деймос открыл глаза, потом распахнул их широко-широко и снова попытался вскочить на ноги, и снова молодая женщина удержала его за плечи, проговорив:

— Ш-ш, не так резко.

— Кто вы? Я все-таки умер?

— Вовсе нет. Ты жив. Но после такого истощения лучше воздержаться от резких движений.

— Истощения? — переспросил Деймос, удивленно уставившись на свои руки. За исключением того, что они были мокрыми, ничего нового он не увидел.

— Да. Ты слишком много времени провел в пустыне под палящим солнцем. А нам это вредно.

— Нам? Кто вы? И где я нахожусь, если все-таки не умер?

— Не умер. Ты в моем доме, в оазисе Мат-Би. Я — Менестрес, а это мой телохранитель и друг — Димьен. С близнецами Руфусом и Раши ты еще познакомишься.

— Очень приятно, — без особого энтузиазма отозвался вампир. Похоже, то, что он не умер, его разочаровало. — Деймос.

— Я уже знаю. А теперь, Деймос, заканчивай с омовением. Димьен тебе поможет и проводит в покои, где ты сможешь отдохнуть.

С этими словами Менестрес вышла. За время отсутствия у нее накопилось немало дел, в том числе неотложных. Да и караваном тоже нужно заняться.

Деймос быстро закончил мыться и покинул бассейн. Его лицо вновь приобрело замкнутое выражение, и Димьен, то и дело поглядывающй на него, даже не мог толком понять, что тот чувствует. Чтобы как-то разрядить обстановку, он сказал:

— Не беспокойся. Здесь тебе ничто не угрожает.

— Разве похоже, что я этого боюсь? — безразлично повел плечами Деймос.

— Хм… И что же тогда тебя так беспокоит?

— Неважно.

— Что ж, ладно, — Димьена было сложно вывести из себя. — Идем, я одолжу тебе кое-что из своей одежды.

— Зачем?

— Ты привык ходить голым? — удивленно изогнул бровь вампир.

— Нет, зачем так заботиться?

— Мы своих не бросаем. Если Дитя Ночи нуждается в помощи, мы окажем ее.

— Дети Ночи? Кто это? — у Деймоса едва-едва забрезжил интерес к происходящему.

— Ты не знаешь?

— Нет.

— Дети Ночи, ламии, вампиры — это все мы. Не люди, а те, кто охотится в ночи. Ты такой же, как мы.

Деймос покачал головой, но сложно сказать, то ли он не согласился с оппонентом, то ли просто выражал досаду или безразличие.

Дальше завязать разговор не получилось. Деймос отвечал односложно и без интереса, и Димьен решил к нему не приставать. Только следил внимательнее.

Теперь, когда вампир принял нормальный облик и больше не походил на головешку, он казался очень опасным. Но при этом каким-то опустошенным. Безразличным ко всему.

Оставив свою «находку» отдыхать, Димьен пошел разыскивать госпожу.

Глава 2

Менестрес с величайшей бережностью раскладывала привезенные свитки, но, хоть и стояла спиной к двери, безошибочно узнала вошедшего:

— Проходи, Димьен. Как там наш гость?

— Он странен и опасен, как мне кажется.

— Соглашусь, но не совсем. Опасен он, прежде всего, для самого себя.

— А так не скажешь…

— Он был могучим воином. Настолько сильным и беспощадным, что это вошло в легенды, но жизнь сделала его тираном, а вовсе не он сам этого хотел, поэтому и испытывает сейчас к себе такое отвращением.

— Хм. Это предсказуемо. Но вот еще что странно… он не знает о Детях Ночи и не отождествляет себя с ними. Как такое возможно?

— Изредка такое случается. Древнейшие из нас уходили в мир людей и раньше, до уничтожения королевства. Кто-то сливался с людьми, но были и такие, что возомнили себя богами или их жрецами. Боги, бывало, принимали нас.

— Это как-то относится к Деймосу?

— Безусловно. Одно его имя говорит о многом.

— Кажется, так звали одного из спутников Ареса, бога войны, в Элладе?

— Именно. Фобос и Деймос. Страх и Ужас.

— Его назвали в честь этого спутника?

— Нет. Он послужил прототипом. И там, где почитают Деймоса, фактически, почитают его.

— Ничего себе. И он принимал поклонение?

— Относительно. Насколько я поняла, он просто считал себя царем своих земель. А его особенности — что-то вроде божественного дара или проклятия.

— Он не определился?

— Деймоса обратили против воли, до этого с детства воспитывая весьма своеобразным образом. Тот, кто сделал это с ним, считал даром, а он сам все больше склонялся к проклятию.

— Но зачем кто-то вот так вот самовольно обратил его?

— Не могу сказать точно. Кажется, ему нужен был идеальный воин, при этом рабски преданный своему господину. Но что-то пошло не так, случилось нечто весьма болезненное для Деймоса, и он сам стал царем.

— Удивительно! Прожить такую уйму лет и почти ничего не знать о себе, своих способностях! Да как он не сгорел сразу же на солнце?

— У него много силы, очень много. Кажется, он почти не делает различий между днем и ночью.

— Но что нам с ним делать?

— Пытаться исправить то, что с ним сотворили, объяснить, направить.

— А если он окончательно сойдет с ума?

— Маловероятно. У Деймоса крепкий рассудок, раз он смог перенести все это. Меня больше пугает отсутствие воли к жизни.

— Но он же очнулся.

— Очнулся. Но во многом потому, что просто не знал, как можно уйти совсем.

— И что делать, когда он проснется?

— Тебе придется часто быть с ним первое время. Лучше ты, чем я, так ему будет легче. Постарайся осторожно объяснить некоторые его особенности. Если что-то странное и непонятное будет — немедленно обращайся ко мне.

— Хорошо, Менестрес.

— Да, и пусть пока поменьше общается с Руфусом и Раши. У них во многом еще ветер в голове, а лишние треволнения Деймосу сейчас ни к чему.

— Я понял.

— Вот и хорошо. А сейчас отдыхай. Наше путешествие выдалось нелегким.

— Ничего, не в первый раз.

— Конечно, и все-таки не стоит себя изводить.

— А как же ты, Менестрес?

— Я тоже отдохну, не беспокойся.

Димьен поклонился и вышел.

Для своей госпожи он готов был на все, и не только из чувства долга. Когда-то она спасла и его. И хоть не являлась создательницей, Димьен всегда чувствовал некую связь с ней, из которой выросло желание помочь, защитить. И после трагедии с прежним телохранителем Менестрес, он с честью занял это место, старясь быть не хуже, и в то же время помочь смириться с утратой.

Менестрес стала Димьену всем, целым миром: мудрой матерью, любящей сестрой, наставницей, не вызывая ничего лишнего. А ведь более красивой девушки вампир в жизни не видел! Но… это было бы все равно, что совратить сестру. Поэтому он просто не рассматривал госпожу в этом аспекте. Никогда.