Игорь Ковлер - Проклятие Индигирки

• Название: Проклятие Индигирки
• Автор: Игорь Ковлер
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-905720-26-0

Роман Игоря Ковлера, охватывающий несколько десятилетий, вобравший в себя историю Севера, Золотой Реки – Индигирки, личности главного героя Егора Перелыгина, размышляющего о времени, о себе, о своем поколении «семидесятников», – это сплав литературы вымысла и литературы факта, серьезная попытка осмысления событий перестроечных лет вдали от Москвы, где судьбу земли и людей определяло золото. «Проклятие Индигирки» – яркое, увлекательное путешествие самого Перелыгина на Золотую Реку, где он, работая журналистом, стал одним из главных действующих лиц почти детективной истории гибели крупного золотого месторождения, открытого в конце тридцатых годов.

---

Когда тронулись, дождь превратился в снег. Ветер бросал в лицо тяжелые мокрые хлопья, налипал на лошадей, впитывался в одежду. Он стих только к вечеру, когда они поставили палатки, разожгли костер и принялись готовить еду. Поужинав, Данила забрался в спальник и мгновенно уснул.

Проснулся он рано. В палатке стояла духота. Данила вылез наружу и увидел яркое солнце в прозрачном небе и уплывающие на юг редкие льдинки облаков.

Наступил июнь. Снег исчезал на глазах. На склонах сопок расцвели подснежники, ручьи сбегали с гор в обмелевшие русла рек. Пройдя перевал, на седьмые сутки партия вышла в зону поиска.

Им предстояло обследовать междуречье и восточную часть Эльганского плоскогорья. Данила занимался гипсометрической и геологической съемкой. Промывальщиком с ним работал Корякин.

«Ты лоток-то ровнее держи, резко не наклоняй, – советовал он, обучая Данилу. – Да не сливай воду углом, ничего не останется».

Они шли по водоразделу, выбирая места для проб, но золота не было. Планшет покрывался новыми горизонталями, в дневниках появлялись описания кварцевых жил, даек и коренных отложений. И все хуже становилось настроение.

Весна выдалась дружной и жаркой. Такой красоты Данила еще не видел. Трудно было представить, что недавно здесь лютовали морозы. Река прорвала забитое торосами русло. Ручьи начали быстро мелеть и светлеть. Всюду появилась рыба. Проклюнулась зелень на лиственнице. Багульник украсил террасы сиреневым цветом, по увалам на прогретых проплешинах рассыпались горсти мохнатых фиолетовых колокольчиков, а распадки залил розовым морем Иван-чай. Весенние запахи кружили голову, навязчиво провоцируя понежиться в этом благолепии.

Но теперь долина речки третий день золотила, хотя ухватиться за золото не удавалось.

«Откуда-то его несет?» – рассуждали они после очередного бесполезного дня. К концу июня вышли в среднее течение Унакана. Вечером встали на ночлег у ручья. Пока Артем, Данила и рабочий устраивали лагерь, Остаповский взял лоток.

– Пойду, вспомню молодость, попробую вон на том устьице, чем черт не шутит.

Побродив по берегу, он облюбовал небольшую террасочку, набрал скребком пробу. Подставил лоток под камень, с которого ручейком стекала вода, отмыл муть, сбрасывая гальку, довел шлих до серого и плавными движениями обнажил желобок лотка с черным шлихом. То, что он увидел, заставило его сесть на поваленное паводком дерево. «Грамма три, а то и все четыре, – прикинул он наметанным взглядом. – Мать честная! С лотка!» Он опасливо оглянулся, словно кто-то мог подсматривать из кустов и спугнуть долгожданную удачу. Вокруг – ни души. Только весело шумела холодная, прозрачная вода. Чуть ниже дымил костер, мужики готовили ужин. Остаповский поковырял веточкой золотинки, достал мешочек, аккуратно смыл в него шлих и взял новую пробу прямо из русла ручья. Промыл, откинул шлих от канавки лотка. Ему показалось, золота рыжело еще больше. Не сливая шлиха, он принес лоток к стоянке…

Остыли уха и чай, молочная белизна ночи начала розоветь, за дальними сопками заалело, а они все обсуждали находку, строили планы на ближайшие дни. Надо было капитально прошлиховать всю долину, опробовать соседние ручьи. Убедиться, что напали не на случайный карман.

– Мы с Василием займемся долиной, – сказал Рощин Даниле, – а ты двигай в верховья, поищи коренные выходы.

Данила быстро шел вдоль Унакана, осматривая берег. Долина постепенно сужалась, поворачивая влево, обнажая старое русло, справа начинались пологие сопки. Он остановился, решив попить чаю. Сбросил рюкзак, прислонил к нему карабин, достал консервную банку, зачерпнул из реки воды и быстро развел маленький костер. Пока закипала вода, рассматривал карту: у следующего ручья ему надо повернуть направо и подняться вверх. До ручья оставалось километров шесть. Вдыхая запах костерка, Данила думал, что судьба бросила ему вызов, и он этот вызов принял – они нашли золото и вернутся не с пустыми руками. Выпив три кружки сладкого чая, он взвалил на спину рюкзак, повесил на грудь карабин и, положив на него руки, двинулся дальше. Он уже поднимался по ручью, когда заметил впереди выход мощного разлома, в котором обнаружил видимое золото. До позднего вечера изучал участок, излазив сопку, набивая рюкзак пробами. Довольный, Данила вернулся в лагерь, решив на следующий день все еще раз хорошенько излазить. Рощина с Остаповским не было – с промывальщиком Степановым и рабочим Чебаковым они ушли в многодневку обследовать два других ручья, впадающих в Унакан.

Вечером Корякин по пути набрал рюкзак дикого лука. Он тоже был в приподнятом настроении.

– Пробы – закачаешься! Давай праздновать, начальник, – предложил Корякин, вываливая из рюкзака лук. – Проголодался.

– Проголодался он, – кольнул его взглядом мрачный мужик с веселой фамилией Вертипорох. – На день: банка тушенки, кукуруза, горох, галеты, а больше ни хрена. Рыбу лови.

– Завтра на охоту пойду! – Корякин взял мыло и направился к ручью.

– Охотник выискался, – язвительно буркнул вслед Вертипорох. – Чего ты акромя двух зайцев наохотил-то? Лупишь в белый свет, как в копейку.

– Это я-то? – Корякин остановился. – А ну, бросай шапку! – И он кинулся за карабином.

– В дерево попади. – Вертипорох ткнул пальцем в тоненькую лиственницу, метрах в тридцати. – Вон, сухонькая стоит, сбей.

Корякин коротко прицелил, но вместо выстрела раздался щелчок бойка.

– Опять! – выругался Корякин. – Вот так олень от меня ушел.

Он передернул затвор – и вновь мертвый удар бойка.

– Небось с Гражданской патроны, – усмехнулся Вертипорох.

Лежа на боку, он выдувал из костра искры, сплетая язычки пламени.

– Слышь, Корякин, – отвернул он от огня бородатое лицо, – а у твоего оленя нос какой был?

– Нос как нос, а что?

– Да нет, ничего, я думал – пятачком, – незлобно осклабился Вертипорох. – Дай-ка! – вскинул карабин одной рукой. Грохнуло!

Лиственница вздрогнула, верхняя часть ее слегка качнулась и свалилась набок, повиснув на древесных нитях.

– Как человек, – вырвалось у Данилы.

– А ты видал, как человек, начальник? – Вертипорох поднял тяжелые глаза, отдал Корякину карабин и отвернулся к костру.

Вечер выдался тихий. Уютно потрескивали в огне дрова, рядом шипел чайник. Шарахались от жара комары. За сопку медленно садилось солнце. Оно подкрашивало розовым светом облако, заблудившееся в густеющем небе.

Завтра к стоянке должен прийти отряд Рощина. Теперь им предстоял переход через Нитканский перевал в водораздел Ниткана и От-Юряха.

– Ты где так стрелять научился? – Корякин закурил, подсел к Вертипороху, протянул ему мешочек с махоркой.

Вертипорох ухватил грубыми пальцами щепотку махры и неожиданно ловко свернул самокрутку.

– В Кызыле с отцом на охоту ходил. – Он вытащил из костра прутик с мерцающим на конце фонариком, затянулся, пряча самокрутку в ладони.

– Да, – вздохнул Корякин, – много нынче народу по стране перемещается. А спроси, зачем?

– Заработать. – Вертипорох швырнул окурок в костер. – Зачем еще?

– Как знать… – Корякин задумчиво повертел в руках кружку с чаем. – А может, затаиться, как зверь в тайге, а? Чтобы кто посильнее не сожрал?

– По-твоему, если человек выгоду ищет, так конченый он? Жизнь, она, не спросясь, приведет, куда и не снилось, а ныне и подавно. Заметались люди внутри себя да по весям. А уж кого на какую дорожку вынесет – на то и судьба. – Вертипорох ковырнул костер. В небо взметнулся сноп искр, пламя рванулось за ними, но сразу осело, облизывая необгоревшие стороны суковатых поленьев.

– Выгода выгоде рознь, – не согласился Корякин. – А про жизнь нашу – верно. – Он сел, обхватив колени. – Думал, пережду малость, но привык. Почему так?

– Я тебе в душу не лазил, – угрюмо отозвался Вертипорох. – Завтра зэков нагонят это золотишко копать, у них и спроси: привыкли иль нет.

Утром Корякин под ядовитые насмешки Вертипороха двинулся пытать счастье на охоте. Данила тоже взял карабин и пошел на левый водораздел ручья нанести горизонтали по границам района.

– Дыми! – сказал он Вертипороху.

– Не переживай, начальник! Дадим копоти.

Данила поднялся на сопку, сел на круглый валун, раскрыл планшет и огляделся. В разные стороны от него волнами разбегалась тайга. Разогретый подъемом, он сбросил брезентовую куртку, лег на нее, разглядывая глубину чистого, без единого облачка, неба. Но уже через несколько минут сказал себе: «Работай!»

Перемещаясь по склону, он заметил идущего человека. Данила присел, стараясь разглядеть незнакомца. Человек явно направлялся к костру. Вертипорох, видимо, подкладывал в огонь сырые хвойные ветки, и дым поднимался высоко, разносясь по долине.