Катажина Михаляк - Ягодное лето

• Название: Ягодное лето
• Автор: Катажина Михаляк
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-084798-3

О чем мечтает Золушка по имени Габрыся? О принце на белом коне? Нет. О роскошном дворце? Ей он не нужен. Может быть, о красоте и богатстве? Не совсем. Габрыся мечтает быть обычной, такой же, как все. На пути к исполнению мечты ей предстоит поработать дрессировщицей лошадей, познакомиться с самым настоящим принцем, поучаствовать в телешоу… А еще этой наивной и доброй девушке суждено встретить любовь всей своей жизни (даже две!) и понять, что на самом деле она мечтает только об одном – видеть улыбки на лицах родных и близких.

«Ягодное лето» – книга, вселяющая в читателя бесконечную веру в то, что в нашем веке, веке алчности и эгоизма, все-таки существуют настоящие чудеса. И эти чудеса возможны, только если в сердце живет бесконечная любовь и вера в лучшее.

Eva.ru

---

Откуда она могла это знать?! В графике дежурств действительно на этих выходных фигурировал Павел.

– Поедешь в Радом. И если там твоя судьба изменится – тогда вернешься и заплатишь мне за работу.

– Но я бы хотела сейчас… – заблеяла Габриэла, а цыганка решительно и сердито ее прервала:

– Нет! Потому что тогда ты не поедешь. И я не получу удовольствия от такого хорошего гадания. Там, в Радоме, – она постучала пальцем в атлас, – исполнится твое самое заветное желание. Не упусти свой шанс!

Самое заветное желание?

Быть такой же, как все?

– Пообещай, что поедешь.

Габриэла сидела словно окаменев.

– А если не поедешь… – цыганка зловеще усмехнулась, – если не поедешь – то я нашлю на тебя порчу и ты станешь еще уродливее!

– Ладно, ладно! – Габриэла аж подскочила от страха, хотя с трудом могла себе представить, что могла бы стать еще уродливее, чем была. – Я обещаю! Я поеду на курс хиромантии, только очень прошу – на насылайте на меня порчу!

Цыганка улыбнулась снова, на этот раз – довольно, как кот, поймавший добычу.

– Жду тебя в понедельник. Ты принесешь мне добрые вести. И деньги.

Габриэла крепко сжимала в пальцах монету.

Она чувствовала себя не в своей тарелке, потому что, несмотря на свое обещание, пыталась найти способ обмануть гадалку. А что она могла поделать? Ей очень не хотелось ехать в Радом. Она ужасно боялась внезапной перемены судьбы (трое мужчин уже в этом году?!), которую обещала ей цыганка.

Наконец Габрыся сделала глубокий вздох и подбросила монетку в воздух.

Если бы это было в кино – то монетка медленно и плавно пару раз прокрутилась бы в воздухе, блеснула бы в свете выставленных софитов, имитирующих рассеянный свет свечей, а после этого упала бы с тихим, но отчетливым звуком на каменный пол.

Но это в кино.

А тут…

– Черт… – ругнулась Габриэла, вползая под кровать в поисках монеты. – Ну, что ты скажешь, дорогая моя? Орел?! Едем.

И больше не раздумывая, она сунула в сумку то, что попалось ей под руку: ночную сорочку, зубную пасту (щетку надо купить) и один носок (вот зачем ей носок, да еще один?!) и поскакала на вокзал. И уехала. Незнамо куда. То есть в Радом. На курс хиромантии.

Через два часа она шла по сонной улочке города, стараясь рассмотреть хоть что-нибудь сквозь слезы, градом катящиеся из глаз: перед отъездом она вставила в них контактные линзы. Первый (и последний!) раз в жизни она решила быть красивой, когда встретит своего суженого. Уж по крайней мере глаза у нее были красивые – желто-золотые, как у кошки, их вполне можно было показывать обещанным принцам!

Но эти дурацкие линзы ей пришлось на полдороге снять – слишком сильно болели глаза. Со вздохом облегчения она достала ненавистные очки, но слезы из натертых линзами глаз продолжали течь и капать.

Габриэла поморгала, чтобы увидеть окрестности, завернула за угол и… уперлась носом прямо в камеру.

– Сорри, – пробормотала она и хотела обогнуть неожиданное препятствие, но ей это не удалось.

Кто-то схватил ее крепко за руку и, прежде чем она успела испугаться (а чего бояться – среди белого дня-то?), сорвал ей с носа очки, снял ее лицо на камеру и снова водрузил ей очки на нос.

– Не двигайтесь!

В лицо девушке целился объектив камеры. Она застыла неподвижно, с глупым выражением лица. Как бы то ни было, а она имела право быть удивленной и ошарашенной – не каждый день на тебя нападает Большой Глаз. И гном.

– Прекрасно, – резюмировал гном. – Ты фотогиеничная.

– Фотогеничная, – поправила его машинально Габриэла.

– О! И языкастая! – обрадовался гном, который до сих пор держал ее за руку, что она только что заметила. Габриэла вырвала руку из его пальцев и хотела было пойти своей дорогой, как и сделал бы любой другой человек на ее месте, но гном не дал ей этого сделать.

– Слава и сто тысяч, – заявил он, снова хватая ее за запястье, а Большой Глаз с готовностью уставился ей в лицо, готовясь запечатлеть ее реакцию. Габриэла подняла задумчиво брови и неожиданно… расхохоталась. И этот искренний, радостный смех вдруг так изменил девушку, что оператор пришел в бурный восторг:

– Я же говорил, что ты фотогиеничная!

– Фотогеничная!

– Сто двадцать, – заявил гном.

– Двести, – Габриэла вступила в игру, даже не зная, во что они играют.

Человечек скривился, словно от зубной боли, а камера уставилась на Габриэлу, как будто она сказала что-то неприличное.

– Сто пятьдесят.

– Двести двадцать.

– Эй, эй, дамочка, так нельзя! Имейте совесть – не торгуйтесь! – запротестовал гном, взволнованно и возмущенно воздев короткие ручки к небу. На этот раз – свои ручки.

– А я буду торговаться.

– Ну ладно. Двести – или я ищу другую.

Габриэла была слишком самолюбива, и ее эго не вынесло бы ни поражения в торговле, ни того факта, что кто-то решил бы в пользу поисков «другой».

– Двести, – и она протянула руку.

Гном плюнул в свою, и они ударили по рукам.

Девушка вытерла руку об юбку и невинным тоном спросила:

– А о чем мы торговались?

Ее собеседник молча посмотрел на нее с изумлением, а потом ткнул пальцем в свою футболку, на которой красовалась розово-золотая надпись.

– «Чудовище и красавица» – послушно прочитала Габриэла. – И что?

– Эй, дамочка, ты что, телевизор не смотришь?

– Нет, – коротко ответила она. – У меня дома телевизора нет. Знаете, о войне и о налогах я и так все узнаю, что мне положено. На это у меня имеется Интернет, и я в нем слежу за важнейшими событиями, по заголовкам.

– Ну, так тогда ты должна была бы знать о всепольской акции под названием «Чудовище и красавица».

– Что-то такое мельком видела, а что?

– Поздравляю: ты официально сейчас стала обладателем титула «чудовище».

У Габриэлы вытянулось лицо.

Вообще-то все это было странно: человек приезжает в Радом на курс хиромантии, а на улице этого города на него нападает Большой Глаз и на глазах тысяч (а может быть, и миллионов) телезрителей его называют всепольским Квазимодо. Габриэла, конечно, отдавала себе отчет в том, что она не красавица. Но чтобы уж прямо «чудовище»? Ладно бы назвали каким-нибудь уродиком – но чудовище?!

– О нет, нет, я разрываю наше соглашение!

Она уже хотела развернуться и уйти, задетая за живое, но гном был быстрее.

– А поздно, милая, – он снова схватил девушку за запястье, что ей порядком надоело, надо сказать. – Ты дала согласие на глазах миллионов свидетелей. У тебя имеются в копилке лишние двести тысяч, чтобы заплатить неустойку?

На это Габриэла только нервно хихикнула.

– Ну так ты в деле. Хочешь ты этого или нет.

Если бы Габриэла знала, что благодаря этой дурацкой монете она окажется в этом месте в это время и с ней случится такое, она бы просто безжалостно выкинула вообще все двадцатизлотовые монетки! А город Радом, вместе с курсом хиромантии, вычеркнула из всех доступных ей карт. Хотя прежде всего… прежде всего она не отправилась бы к гадалке, чтобы покорить сердце Павла.

Хотя, если разобраться…

А почему, собственно, нет?

Габриэла вдруг решилась. Она машинально подписала многостраничный договор, даже не вникая в его содержание, почти не читая его. Выслушала благодарность от оператора-гнома и аплодисменты от прохожих зевак, которые наблюдали за всем происходящим на некотором расстоянии.

– И что теперь? – спросила она, когда толпа уже начала расходиться.

– А теперь жди приглашения. В Большом зале Дворца культуры и науки в Варшаве состоится великолепное шоу. Инаугурация. На нем ты и еще пять чудовищ будете представлены зрителям страны и мира, – многозначительно заявил он.

Габрыся с трудом удержалась от смеха. Великолепное шоу. Инаугурация. В Большом зале. Ха-ха, хи-хи, так она и поверила.

А через два дня в шикарном конверте пришло приглашение…

Оливер был красивый.

Красивый, умный и богатый. Ну что поделаешь – судьба к нему явно благоволила. Черные волосы, ореховые глаза, стройное мускулистое тело, оливковая кожа такого цвета, будто он вот буквально только что вернулся в Карибских островов, но прежде всего – улыбка на миллион долларов, улыбка, перед которой не могла устоять ни одна женщина мира. Неотразимая улыбка Оливера ла Бью.

Сам он женщин очень любил. Старых, молодых, красивых, не очень, совсем некрасивых – в каждой он находил что-то привлекательное, какую-то изюминку, которая компенсировала недостаток красоты. Те, которые постарше, были более опытными в любовных делах – и это ему очень нравилось. Они без придури, свойственной молодым девушкам, без лишнего кокетства и стеснения предавались сексуальным утехам и в постели делали то, что ни одна прекрасная девственница никогда не сделает, – совершеннолетняя, понятно, потому что Оливер законы знал и с более молодыми девушками не связывался. Не хотел. Один раз вот попробовал – и потом горько пожалел.