Александр Горшков - Отшельник. Роман в трёх книгах

• Название: Отшельник. Роман в трёх книгах
• Автор: Александр Горшков
• Жанр: Современная проза

---

Так это ясно, как простая гамма…

«Знал бы наш замечательный классик Александр Сергеевич, где его так лихо цитируют», — подумалось отцу Игорю.

— Да, — он с состраданием посмотрел на Софию, — такой пессимизм тяжелее любого физического отравления. Наверное, вам пришлось в жизни несладко?

. — Почему? — снова усмехнулась та. — Я познала в своей жизни все: и сладость, и горечь, взлеты, падения, славу, бесславие… Наша община, где мы собрались, была, как мне казалось, ответом на все вопросы, мимо которых не может пройти ни один нормальный человек: что такое счастье, в чем смысл жизни, для чего мы призваны Творцом в эту жизнь?

— И для чего же? Чтобы убить себя? Причем, таким диким способом?

— А что, лучше ждать, когда убьют тебя? — в глазах Софии загорелся огонек. — Загонят в одну траншею, как скот, — и там убьют? Мученики этого не ждали…

— Мученики шли на смерть за Христа, — сдержанно остановил ее отец Игорь. — Их пример был и до последних дней останется похвалой Церкви, он не имеет ничего общего с фанатизмом. Одно дело, когда человек ставит свою веру выше собственной жизни и сам идет на смерть, другое — когда он, сам находясь в обмане, ведет за собой других людей — ведет с помощью такого же обмана, разных манипуляций с психикой, магических фокусов. Поэтому не сравнивайте себя со святыми мучениками: они и вы — разного духа.

София низко опустила голову.

— Мы пришли не спорить, не оправдываться, а… просить прощения. Нам есть в чем каяться: и перед Богом, и лично перед вами. Только не знаю, хватит ли на это нашей жизни…

— Благоразумный разбойник спасся одним покаянным вздохом, одним воплем: «Помяни меня, Господи!» Если ваше раскаяние искренно, то Господь его непременно примет.

— А вы примете? В свою паству возьмете нас?.. — прошептала София.

— Двери нашего храма открыты для всех, кто ищет Бога. У нас, правда, не все так «весело», как на хуторе, когда мы встречались. Но и не так все страшно, как было в ракетной шахте, когда мы бросились на ваши поиски.

София впервые с благодарностью побмотрела на отца Игоря. А потом, вздохнув, сказала:

— Мы наказаны Богом за свою гордость, свое высокомерие и высокоумие. Ведь нам казалось, что мы уже постигли все тайны духовной брани, готовы на любые страдания и подвиги Христа ради. Нам казалось, что простые сельские батюшки, да и многие священники, которые служат в городах, мало что знают, еще меньше в чем разбираются и еще меньше к чему-то стремятся сами. Отслужили — и домой, к своим домашним делам и заботам. А нам хотелось жить так, как о том читали в житиях святых, рассказах о прежнем благочестии, любви, в которой жили первые христиане. Нам хотелось душевного общения, но мы его не находили. Вернее, мы его просто не видели, потому что к тому времени создали свое собственное представление о духовной жизни и жили по этому представлению. Мы были уверены, что те, кто прилежно ходит в храм, лишь исполняют внешний обряд, себя же мы относили к людям, просвещенным особой благодатью Божией.

Признаюсь, что некоторые священники, к которым мы ездили и которых искренни почитали за старцев в миру, подогревали в нас эту уверенность: им даже нравилось окружать себя многочисленными чадами, благословлять их на усиленные подвиги, некоторым даже советовали оставить свои семьи, маленьких детей и спасать свои души в кругу единоверцев по духу либо в совершенном уединении. Эти старцы внушали нам, что настали последние времена, что нужно оставить всякие земные попечения, искать убежища от грядущих бед в заброшенных местах: лесных пещерах, дебрях, брошенных деревнях. Мы так и стремились жить: бросили семьи, работу, друзей и еще больше углубились в поиски особых духовных созерцаний. Встреча с человеком, которого все считали едва ли не пророком последних дней, стала логическим завершением этих исканий. Мы были уверены, что к нему нас прислал Сам Бог. Когда стали прозревать, куда попали и чем все может закончиться, вырваться из сетей врага оказалось не так-то просто. Эти сети оказались настолько прочными и так хитро расставлеными, что многие из наших сестер и братьев до сих остаются в них. Наша гордость наказана тяжелыми психическими болезнями, полной потерей прежних связей с людьми. Теперь мы снова стали отшельниками — но уже среди нормальных людей, которые трудятся, растят детей, ходят в храмы Божии.

Она снова с благодарностью посмотрела на батюшку, спасшего их.

— Спаси вас Господь… И помолитесь за всех нас, грешных. Прозрение всегда очень мучительно, больно, как исцеление от тяжелой болезни. Наверное, это наш путь к Богу: через падение, через отступление от Него.

Они уже вышли из храма, прощаясь, когда София отвела отца Игоря в сторону и тихо сказала:

— Я сильно боюсь: и за наших сестер и братьев, и за себя, и за вас, батюшка… Я не знаю всего, но тот, кого мы звали своим «пророком», обладает большой силой. Его не так просто уничтожить. Мне кажется… Нет, я уверена: он возвратится! Скажу больше: он уже являлся некоторым из наших и требовал, чтобы сначала вас, а потом с собой… Понимаете?

— Понимаю. Я это уже слышал от него самого. Да, он многое постиг, многому научился, но у нас есть самое главное, против чего бессильны все его знания, чары и угрозы: наш Господь. Он Сам сказал всем, кто верует в Него: «Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога, и в Меня веруйте. В доме Отца Моего обителей много». Что может быть сильнее и надежнее этой веры, этого упования?

Отец Игорь неспешно возвращался домой. В той стороне, где когда-то стояли ракетные шахты, снова собиралась гроза: над лесом клубились кучевые облака, оттуда доносились далекие раскаты грома. Но сейчас эта картина не навеивала батюшке неприятных воспоминаний о дикой необузданной стихии, через которую они шли, чтобы спасти людей. Гроза, что на глазах заходила над бескрайним лесом, была вполне естественным, нормальным природным явлением. Оттуда веяло свежестью и прохладой.

Вдруг показалось, как грозовые тучи обрели знакомые черты несостоявшегося «пророка», а в блеске молний сверкнул его злобный взгляд. Но сердце отца Игоря не дрогнуло: он знал, что это — очередное искушение страхом. И не больше. В сердце батюшки сами зазвучали слова:

«Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся? Господь Защититель живота моего, от кого устрашуся? Внегда приближатися на мя злобующым, еже снести плоти моя, оскорбляющии мя и врази мои, тии изнемогоша и падоша. Аще ополчится на мя полк, не убоится сердце мое, аще востанет на мя брань, на Него аз уповаю. Едино просих от Господа, то взыщу: еже жити ми в дому Господни вся дни живота моего, зрети ми красоту Господню и посещати храм святый Его…»

И в этих словах для батюшки-отшельника было все: его вера, его упование, его сила, его жизнь.

Святая Церковь

Есть в странствиях наших,

судьбам подвластных,

По волнам житейского моря

Немало дней пасмурных,

хмурых, ненастных —

Дней полных страданий и горя.

Есть дни, когда вдруг оставляют тебя

Кто был тебе близок и дорог,

Иль сам оставляешь родные края,

Шагая в путь труден и долог.

Есть дни отчуждения, тупой глухоты,

Сомнений и слез, и терзаний,

Когда в одиночестве брошенный ты

Идешь средь скорбей и страданий.

Подымет, ударит о скалы тебя

Взбешенной морского волною —

И бросит корабль твой свои якоря,

Беспомощный в битве с водою.

Но там, средь кипящих, бушующих волн,

Готовых корабль разбить в щепы,

Есть тихая пристань, что светит огнем

Для терпящих скорби и беды.

Та пристань надежды, спасенья, добра

Укрыть от ненастья готова,

Спасти нас от бед, от страданий и зла —

То Церковь Святая Христова.

Направь же корабль свой скорее туда,

Где ждет тебя берег спасенья,

Где ждет тебя Церковь с любовью всегда,

Как сына ждет мать возвращенья.

Укроет, согреет, утешит, спасет

Любовью своей благодатной —

И в сердце твое тишиною войдет:

Святой тишиною отрадной.

На радость преложит все слезы твои,

Залечит все раны больные

И доброй помощницей будет в пути,

Где волны бушуют крутые.

Не будет страшна штормовая волна,

Ни буря, ни грозные камни,

Коль знаешь, что встретит с любовью тебя

Спасения тихая гавань.

Лишь только не сбейся с прямого пути

Сквозь бурю, туман и ненастье —

Быть может, увидишь иные огни:

Не трать своих сил в одночасье.

То свет миражей, то обман, западня,

Где нет ни любви, ни спасенья:

То блеск западни, воровского огня —

Погибель, а не утешенье.

Заветный маяк нам горит, не таясь

Евангельской яркой свечою,

Во мраке греховном надеждой светясь

Любовью Христовой святою.

Книга третья

ДВЕ СЕСТРЫ