Стеллa Странник - Живые тени ваянг

• Название: Живые тени ваянг
• Автор: Стеллa Странник
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2014

Удивительно, но эта фантастическая, полная трагизма и безвозвратных потерь, история началась в реальном мире, в далекой Ост-Индии, а может, даже и по дороге в нее — возле самого доброго мыса в мире — мыса Доброй Надежды. Там она благополучно и закончится, пусть даже и через триста лет, благодаря русской девушке Кате с нидерландской фамилией Блэнк. Вот почему в романе переплелись три сюжетных линии и судьбы людей из трех стран — России, Нидерландов и Индонезии.

«Живые тени ваянг» — современный роман, основанный на реальных исторических событиях, но с фантдопущениями, тяготеющий не чисто к развлекательному, а к интеллектуальному. В нем много интересной и даже шокирующей информации, дается не только описание жизни в нескольких временных и пространственных направлениях, но и ее осмысление. Тема — «преступление и наказание» (воздаяние за деяния против свободы человека) раскрывается на примере главных героев, служащих Голландской Ост-Индской компании, которая 400 лет была основным орудием европейской колониальной политики.

В основу идеи произведения положена мысль о том, что в целом мир, в котором мы живем, все же мир закона, справедливости и порядка. Об этом утверждает одна из важнейших концепций философии — понятие справедливости. Об этом говорят древние священные тексты, на которых построены христианство и индуизм, санатана-дхарма.

Чтение романа становится увлекательным благодаря использованию выразительных средств русского языка, а также таких художественных приемов, как историческая метапроза, пастиш, фабуляция, флэш-бэк, сюрреализм. В повествование вплетены славянская и балийская мифология, голландские легенды, русский фольклор.

Роман предназначен для самой широкой читательской аудитории, без возрастных ограничений. Но особенно — для тех, кто увлекается историей и приключениями, кто любит путешествовать в заморские страны. Читателям будет интересно не просто сопереживать героям, но и узнать много нового о далекой, почти легендарной, Голландской Ост-Индии и о ее современном маленьком кусочке суши — всемирно известном туристическом острове Бали (только в 2013 году его посетило 3, 28 млн. туристов со всех стран мира); об истоках дружбы русского и нидерландского народов благодаря царю Всея Руси, а позже и Императору Всероссийскому Петру Первому Великому.

Роман «Живые тени ваянг» трудно сравнить с другими произведениями, так как в нем прослеживаются линии Россия — Голландия, Голландия — Ост-Индия и Россия — Ост-Индия (Индонезия), в то время как другие авторы раскрывают, как правило, одно из этих направлений. О голландском колониальном гнете писали нидерландец Эдуард Доувес Деккер (Мультатули), англичанин Джозеф Конрад (точнее, поляк, родившийся в Российской Империи). Широко известен роман Сергея Шевинского «Ост-Индия» (1933 г.), где также раскрывается эта тема, однако в нем нет связи с Россией. Изданы две современных книги о Бали — Элизабет Гилберт «Ешь. Молись. Люби» и Романа Светлова «Бали. Шесть соток в раю», в них описываются современные события на Бали без экскурсов в историю.

Имена людей, а также героев народного эпоса, географические названия и названия произведений искусства, памятников культуры, религиозных храмов даны на языке-носителе в сносках, что облегчает восприятие читателями незнакомых слов, и в то же время дает более обширную информацию о них, а в дальнейшем окажет неоценимую помощь переводчику на другие языки. По мнению автора, книга может быть переведена на английский, индонезийский, нидерландский и другие языки.

---

Примерно в ста шагах от изумленных голландских солдат по сигналу раджи И Густи Агунга носильщики остановились. И опять он не произнес ни слова, а только посмотрел в сторону жреца. И тот, выполняя священную волю правителя, размахнувшись, вонзил в грудь раджи крис. Жуткая церемония началась.

Участники этой необычной процедуры заранее подготовились к ней: они оделись, как принято для кремации, и провели традиционные предсмертные ритуалы, чтобы освободить себя от пут материи и нечистоты. Люди свято верили в то, что их душу ждет новая жизнь, но уже в другой оболочке, потому и нужно проявить в последние минуты старой жизни силу воли, чтобы в следующем воплощении иметь все те блага, что есть сейчас, а может, и гораздо больше. Поэтому действовали без страха, невозмутимо, не задумываясь, кто попадет под лезвие их кинжалов: друзья или сослуживцы, дальние родственники или самые близкие и любимые… Многие же направляли крис на себя.

Ади давно уже понял, для чего он здесь. Но он никак не мог представить, что надо проткнуть этим лезвием сердце отца, или Анака Агунг Рая, или Эки Сативана, или — Путри… Крис ему подарил отец на День рождения со словами: «Этот маленький кинжал наделен великой силой». И этот клинок висел в доме на почетном месте. Никогда еще на нем не было крови — не только человека, но даже животного… А сейчас…

— Папа, я не смогу!

— Ади, если завтра я не увижу тебя, помни о том, что ты представитель касты кшатрия, где ценится в первую очередь благородство. Когда-то и мои предки приехали на Бали с Явы. Дед говорил, что моя пра-пра-прабабка была голландкой. Это все — легенды. Не думай о прошлом… Береги маму, она коренная балийка, из рода Менгви, а это — очень древний род…

— Ади! — в нескольких шагах от него стояла Путри. Она была совсем не такой, как на свадьбе, и улыбалась ему, улыбалась так широко и простодушно, как будто была уже не принцессой, а обыкновенной провинциальной девчонкой. И тут Путри прижала к груди обе руки. И он увидел, как сквозь пальцы бьет алая кровь…

Отец вонзил себе в грудь крис и упал на кучу трупов. Тела беспорядочно валялись, мужские руки переплелись с женскими ногами, словно лианы в поисках солнечного света. Полуоткрытые остывшие рты будто бы не договорили что-то важное, то, что не успели сказать ни в свои двадцать, ни в свои семьдесят. Глаза детей, потухшие, остекленевшие, остановились в столь неожиданный для них момент, что не успели еще наполниться ужасом и даже — удивлением. Белая одежда, которую многие надели сегодня, покрылась пятнами алого и грязно-красного цвета. Некоторые люди еще шевелились, видимо, в предсмертной агонии. Прижатый к стене, Ади наблюдал, как эта гора растет в ширину и в высоту. А из дворца выходили и выходили люди… Сейчас и они здесь будут лежать.

Голландские солдаты, он успел их тоже рассмотреть, были намного выше ростом, чем балийцы, хотя балийцы довольно высокие, они выше яванцев. Солдаты были одеты в строгое военное обмундирование и обуты в закрытую и зашнурованную обувь на толстой подошве, такую Ади увидел впервые, а на голове у них были фуражки с козырьком. У каждого в руках — оружие, оно совершенно отличалось от крисов и было даже длиннее их. Потом эти солдаты подняли свои подобия крисов и почему-то приложили их к глазам, как бы разглядывая кого-то.

И снова прогремели раскаты грома, но уже не такие глухие, как на Сануре. Звонкие оглушающие хлопки как будто ударили несколько человек, потому что эти люди упали на землю, хотя и никто не вонзал в них металлических лезвий.

Из дворца вышли нарядные актрисы. Они приблизились как можно ближе к солдатам и, сорвав с себя драгоценности, демонстративно швырнули их в лица голландцев. Хрупкая балерина, Ади видел однажды, как она выступала, громко захохотала, а потом тоже упала с бусами в руке, хотя на ней не было крови от криса.

Гора трупов на широкой площади перед пури продолжала расти. Сколько их? Может, тысяча, а может, и три. Солдаты подошли ближе и стали срывать с мертвых и раненых драгоценности. Потом один из них поймал на себе проницательный взгляд Ади и приставил к глазу свое оружие. Прозвучал сильный хлопок, и показалось Ади, что его толкнули в грудь.

И наступила жуткая тишина… Только тихо шелестели деревья, и в унисон им звучали хрустальные мелодии бесконечной, никогда не высыхающей реки: «Вначале была пустота. И не было ни земли, ни небес… Только одна черная пустота стояла перед глазами мирового змея Антабоги…»

Ади не смог стать свидетелем подобного зрелища в другом селении королевства Бадунг — в Пемекутане, где жил король Густи Геде Нгурах[63], а также в соседних королевствах — в Табанане и Клункунге, которые, как и Бадунг, в отличие от северной и восточной территорий Бали, не были пока еще захвачены голландцами.

И наступит день, когда весь остров Бали станет частью Голландской Ост-Индии.

«…И только одна черная пустота стояла перед глазами мирового змея Антабоги…»

К вечеру этого дня Булан, жена архитектора Агуса Хериянто, начала волноваться:

— А где Диан? [64]

— Мама, она еше утром ушла к подружке, к Сари[65]. Хочешь, я схожу за ней?

— Нет-нет, Интан…

Булан собирала мысли, а они опять разбегались: «Уже большая, не заблудится… О нет, она же совсем ребенок, ей только пятнадцать…» Наконец, произнесла:

— Пожалуй, я сама схожу. А ты, дочка, не выходи за ворота, хорошо? И если вдруг увидишь чужих людей — спрячься в ногах! [66]

Дом семьи Сари был недалеко от пури. И поэтому чем ближе к нему приближалась Булан, тем отчетливее видела, как над дворцом раджи клубился черный дым. Он поднимался в небо и превращал розовые кудрявые облака в грозовые тучи. Гром давно уже утих. Не слышно было ни грохота барабанов, ни легкой игры гамелана[67], напоминающей «музыку ветра». А ведь до этого оркестр так часто играл во дворе пури! Булан даже на несколько секунд показалось, что наступила жуткая тишина, и от страха по телу пробежали мурашки.

Возле дома никого не было. И женщина прошла через «расколотые ворота» — чанди бентар. А вот и «защита от злых» — небольшая стена алинг-селинг[68], у них во дворе тоже такая есть. И уже за ней справа от дорожки к входу в дом раскинулся сад, в начале которого стояли несколько статуй добрых и злых духов. Под скульптурой добродушного толстячка в клетчатом саронге лежал на земле ярко-розовый цветок с надломленным стеблем и двумя оторванными лепестками. «Неужели это джипун Диан? И если это так, то жива ли девушка?» — мелькнула в голове Булан страшная мысль. «Таких ярких цветов нет в саду семьи Сари! — появилась еще одна догадка. — Помнишь, в прошлое воскресенье, когда девушка пришла к вам в гости, она сама об этом сказала?»

На дорожке, что вела к семейному храму, лежал чананг. Где бы ни ставили приношения богам, даже — на тротуаре, даже — на проезжей части дороги или центральной площади возле пури, никто на них не наступает. А эту корзиночку кто-то вдавил в землю тяжелой обувью, так что джипун превратился в жалкое бесформенное подобие былой красоты. То, что он тоже розового цвета, об этом Булан уже догадалась.

В саду она никого не увидела. И не слышно было никаких подозрительных звуков… Но вот, кажется, в комнате Сари — строение стояло в глубине сада, что-то стукнуло. И Булан поспешила туда. Она поднялась по ступенькам к входной двери и, не решавшись ее открыть, прислушалась. Опять тишина… И тогда гостья осторожно потянула кольцо массивной металлической ручки.

То, что предстало перед ее глазами, лучше бы никогда не видеть. На полу прямо у двери — подошвы огромных солдатских ботинок, на одном из которых приклеился грязно-розовый лепесток джипуна. Ботинки упирались в стену, которая и была для них самой надежной точкой опоры, и ритмично отталкивались от нее — взад-вперед, взад-вперед… А за ботинками ее взгляд выхватил темно-зеленые солдатские штаны, приспущенные с толстой белой задницы. Пышные половинки, двигаясь в такт ботинкам, почти полностью закрывали худенькое девичье тельце. И только по цвету куска разорванного саронга, что валялся рядом, Булан поняла, что это не Диан.

— Сари? — испуганно вскрикнула она, не зная, как сейчас поступить. А в голову ударила еще одна страшная мысль: «Теперь ты отсюда не уйдешь!»

Девушка молчала. Видимо, насильник наказывал свою жертву, если она подавала голос. Лишь мелькнуло лицо с размазанной грязью и прикушенной губой, из которой сочилась кровь.

В голове Булан что-то помутилось, и обуяла ее такая ненависть к белой заднице, что женщина яростно схватила стоявший на полу кувшин для воды, кажется, в нем бултыхалась жидкость, и… размахнулась… Удара не получилось — кто-то сзади успел оглушить ее.

Когда Булан очнулась, ее кембен был уже разорван, и две больших мужских ладони ощупывали ее открытую грудь, небольшую и по-девичьи упругую. Потом они сорвали бусы из жемчуга, самые дорогие для нее бусы, потому что это был подарок от любимого Агуса. В живот давило тяжелое колено, оно упиралось, помогая хозяину еще глубже войти в ее святое лоно.