Алексей Карпов - Владимир Святой [3-е издание]

• Название: Владимир Святой [3-е издание]
• Автор: Алексей Карпов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-235-03804-2

Книга посвящена великому киевскому князю Владимиру Святославичу, Крестителю Руси. В русской истории нет более значимого имени. Владимир Святой, Владимир Великий, в памяти народа — Владимир Красное Солнышко — сами прозвища говорят об отношении потомков к своему великому предку. Но каким был князь Владимир в жизни? Как произошло превращение язычника и братоубийцы, гонителя христианства и законопреступника в просветителя Отечества, великого государственного мужа, человека высочайшего духовного подвига? Мы слишком мало знаем о личности этого человека; многое окутано тайнами, легендами и преданиями. Настоящая книга представляет собой первую попытку воссоздать подлинную биографию князя на основе скрупулезного изучения сохранившихся источников.

Новое издание книги приурочено к 1000-летию со дня кончины князя.

---

И тем не менее только теперь Ярополк, кажется, решается на активные военные действия. По свидетельству поздних летописей, он отправляет войско в землю кривичей, намереваясь не допустить Владимира к Киеву. Но было уже поздно.

На реке Друче (современная Друть), в трех днях пути от Смоленска, войска сошлись. Произошла битва, в которой дружина Ярополка потерпела поражение. «Добрыня с Владимиром победили полки Ярополковы не силою, не храбростью, но предательством воевод Ярополковых», — сообщает Иоакимовская летопись, вообще склонная приукрашивать Ярополка и осуждающая Владимира. В этой же полулегендарной летописи приведена любопытная подробность, еще больше снижающая образ Владимира: еще до битвы, услыхав лишь о приближении войск Ярополка, Владимир якобы «убоялся» и хотел бежать в Новгород — «но дядя его Добрыня… удержал Владимира; и отправил с дарами в полки Ярополковы, к воеводам, водя их к Владимиру»{89}.

Было или нет сражение на Друче, достоверно мы не знаем[18]. Древнейшие летописи о нем умалчивают. Известно лишь, что весной или в начале лета 978 года войска Владимира и Добрыни подступили к Киеву.

Подавленный неблагоприятным для него стечением обстоятельств, Ярополк опять не решился выступить против брата и затворился в городе. Началась осада, всегда гнетуще действующая на осажденных — ибо бездеятельность, помноженная на видимую взору силу врага, порождает безысходность и отчаяние.

Как долго продолжалась осада, мы точно не знаем. Какое-то время, конечно, понадобилось хотя бы для того, чтобы Владимир с войсками «обрывся» (то есть укрепился, окопался) на Дорогожиче, «между Дорогожичами и Капичем». «И есть ров тот и до сего дня», — замечает летописец{90}.

Дорогожичи — пригород Киева, к северо-западу от самого города, несколько выше по течению Днепра. Сюда сходились пути, шедшие из Чернигова и ближних к Киеву крепостей — Белгорода и Вышгорода. Так что, надо думать, Владимир приблизился к Киеву естественным для него днепровским путем. И позднее, уже во времена удельной Руси, именно у Дорогожича останавливались князья, искавшие «златого» киевского стола. Тут часто случались сражения. «Кровью политой» называл летописец здешнюю землю. «Капичь» же — капище, языческое святилище, располагавшееся уже близ самой киевской крепости.

Киев был хорошо укреплен. Сам город возвышался на Старокиевской горе, господствующей над округой. Надо заметить, что древнейшая киевская крепость имела незначительные размеры, занимая лишь небольшой северо-западный угол будущего «города Владимира», примерно в 2 гектара. Все это облегчало защитникам города возможность обороняться. Вероятно, Ярополк заранее подготовился к осаде, и запасы, необходимые для поддержания жизни, в городе имелись. Но, как мы помним, длительную осаду, без поддержки извне, киевляне едва ли могли выдержать. А на поддержку извне надеяться не приходилось. Союзников у Ярополка уже не было.

Владимиру и Добрыне оставалось терпеливо ждать, пока ресурсы защитников города не истощатся и люди не начнут изнемогать от голода и жажды. Но ждать они не захотели. Существовал другой, более рискованный, но зато и более действенный, путь овладения городом. Еще до того, как новгородско-варяжские дружины подступили к Киеву, может быть вскоре после захвата Полоцка, к воеводам Ярополка были направлены тайные лазутчики с предложением перейти на сторону Владимира. На посулы и обещания не скупились. Главная ставка была сделана на воеводу Блуда. Ярополку он был, вероятно, «в место отца» — то есть в детские годы исполнял при нем роль кормильца и наставника. Впоследствии Блуд был оттеснен Свенельдом. Затем вновь возвысился, но обиду на князя, наверное, затаил. Это ли принимал во внимание многоопытный Добрыня, или он знал о корыстолюбии и тщеславии старого воеводы? Или же (на что намекает Иоакимовская летопись) рассчитывал на неприязненное отношение Блуда к христианским пристрастиям своего князя? Последнее, думаю, менее вероятно: Блуд в равной степени отстранялся и от Ярополка, и от киевлян. Но вот до золота, а главное, до почестей и славы оказался охоч. Понимал он, наверное, и тщетность борьбы с варяжской дружиной Владимира и, как это часто бывает, воспользовался случаем ловко переметнуться на сторону сильного. «Поприяй мне!» (то есть «будь мне приятелем, другом»), — передавали Блуду слова Владимира. «Если убью брата своего, то хочу иметь тебя вместо отца. И многую честь от меня примешь». Расчет оказался безошибочно верным. «Буду тебе в сердце и в приязни» (то есть «в любви и в дружбе с тобою»), — отвечал Блуд князю Владимиру.

Каким был выбор других воевод Ярополка, мы не знаем. Можно догадываться, что и среди них оказались те, кто поддался на лесть и уговоры Владимира и Добрыни. Летописи называют имя лишь одного человека, до конца оставшегося верным своему князю. Это некий Варяжко, ближний дружинник Ярополка. (Его имя, между прочим, свидетельствует о том, что варягов было немного в окружении киевского князя: иначе это этническое обозначение не смогло бы стать личным именем одного из дружинников.) Варяжко, видимо, догадывался об измене, но сделать ничего не смог. Ярополк доверял Блуду куда больше, чем ему. Обычная причуда истории. Голос разума редко бывает услышан; преданность и верность оказываются невостребованными. Тот же, кто думает лишь о себе и в любую минуту готов переметнуться к врагу, торжествует. «О злая лесть человеческая!» — воскликнем и мы вслед за летописцем.

Итак, Блуд затворился в Киеве вместе с Ярополком. Он стал действовать осторожно, исподволь, но в то же время достаточно уверенно. И вскоре выяснилось, что Ярополк всецело полагается на него. Изменник оказался во главе защитников города.

Блуд постоянно пересылался с Владимиром, ставя его в известность обо всем, что происходило в Киеве. Он же давал советы Владимиру, как ему надлежит действовать, призывал пойти на приступ, обещая свою помощь. Владимир с Добрыней, однако, не решились на это. И оказались правы: Ярополк сам шел к ним в руки.

Блуд искал удобный случай убить князя. Но сделать это в самом Киеве было затруднительно. Ярополк оставался законным киевским князем. Его постоянно окружала дружина, в большинстве своем лично преданная ему. И Блуд сумел добиться того, что Ярополк покинул Киев. По рассказу «Повести временных лет», воевода проявил завидную изворотливость и по существу открыл князю измену, заговор, во главе которого стоял сам. «Кияне ссылаются с Владимиром, — убеждал Блуд вконец растерявшегося князя. — Велят ему: “Приступай к городу, предадим тебе Ярополка”». И Ярополк поверил. Может быть, он и вправду знал что-то о тайных переговорах, только не знал, кто же на самом деле предал его. А может быть, другая сторона происходящего открылась ему благодаря словам Блуда. Владимир открыто заявлял, что борется не с киевлянами, но с Ярополком — братоубийцей и законопреступником. («Не я начал войну, но он. Я же, убоявшись его, выступил против», — говорил он, обращаясь к Блуду, а значит, и к киевлянам.) И эта его ложь (впрочем, в том-то и дело, что не вполне ложь) не пропадала даром, сказывалась на настроениях киевлян. Продолжение осады, неизбежным следствием которой должен был стать голод, грозило возмущением людей против Ярополка. Биться и умирать за него они уже не хотели. Мы знаем, что в критические минуты вече могло взять на себя власть в городе и объявить князю, намеревается ли город и дальше поддерживать его. Так что, наверное, не один лишь обман Блуда подталкивал Ярополка к бегству. Да и не все получилось так, как хотел Блуд. Во всяком случае, в руки Владимира Ярополк тогда не попал.

Он бежал в город Родню (или Родень), старую славянскую крепость в устье реки Рось, правого притока Днепра. Бросил Киев, бросил беременную жену. Дружина (и, конечно, неотступный Блуд) последовала за ним.

Выбор Родни как укрытия кажется необъяснимым. Само название этого города — происходящее от имени славянского божества Рода — свидетельствует о том, что здесь был старый языческий культовый центр Полянской земли. Что же мог искать здесь Ярополк, чьи симпатии к христианству известны? Или он поспешил поменять свои взгляды и поискать защиты и покровительства у языческих богов? Это, конечно, можно было сделать и в Киеве. Вероятно, Ярополк оказался в Родне случайно, внезапно застигнутый на пути своими преследователями. В таком случае, куда намеревался бежать несчастный князь? За Родней простирались уже чужие земли — ниже по Днепру, за порогами, начиналась страна печенегов. Может быть, он спешил укрыться у греков, договор с которыми заключил несколько лет назад? Не думаю. Более вероятным кажется мне другое предположение. Киевский князь направлялся к печенегам, с которыми также был связан договором. О том, что такая вероятность существовала, свидетельствует «Повесть временных лет». В конце родненской осады Варяжко прямо призывал Ярополка: «Беги, княже, в Печенежскую землю. Приведешь воев оттуда». Но достичь Печенегии Ярополку было не суждено{91}.