Роберт Масси - Петр Великий. Прощание с Московией

• Название: Петр Великий. Прощание с Московией
• Автор: Роберт Масси
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-367-02793-8, 978-5-367-03212-3

Труд знаменитого американского историка рассказывает о начале жизни и правления легендарного русского царя-реформатора.

---

Самого Ивана этот новый поворот судьбы ужаснул. Страдая затрудненной речью и слабым зрением, он никак не желал участвовать в делах управления. Он убеждал Софью, что предпочитает тихую, спокойную жизнь, но в конце концов был вынужден дать согласие появляться вместе со сводным братом во время торжественных выходов и иногда – на заседаниях Думы. За стенами Кремля народ, от имени которого стрельцы якобы и предложили новое совместное правление, изумлялся. Некоторые смеялись вслух, представляя себе Ивана, чьи немощи были хорошо известны, в роли царя.

Встал, наконец, и главный вопрос: раз оба царя еще юны, значит, кому-то придется на деле править государством. Кому же? Через два дня, 29 мая, явилась новая делегация стрельцов с последним требованием: по молодости и неопытности обоих царей правительницей следует стать царевне Софье. Патриарх и бояре снова согласились, и в тот же день был оглашен указ о том, что царицу Наталью на регентском посту сменила царевна Софья.

Итак, Софья стала во главе Российского государства. Хотя она заняла место, собственноручно созданное ею при помощи ее сторонников, в тот момент выдвижение Софьи было, в сущности, естественно. Никто из мужчин дома Романовых не достиг необходимого возраста, чтобы справиться с государственными делами, а всех остальных женщин в роду она превосходила и образованностью, и способностями, и силой воли. Она доказала, что знает, как привести в движение и куда направить смерч стрелецкого бунта. Солдаты, правительство и даже народ теперь надеялись только на нее. Софья приняла власть, и следующие семь лет эта выдающаяся женщина правила Россией.

* * *

Стремясь всячески упрочить свою победу, Софья поспешила узаконить новую структуру власти. 25 мая состоялась двойная коронация юных царей, Ивана и Петра. Эта наспех организованная, странная церемония не имела прецедента не только в российской истории, но и в истории всех европейских монархий. Никогда прежде не короновались сразу двое равноправных монархов мужского пола. В пять часов утра Петр и Иван в длинных, парчовых, расшитых жемчугами одеяниях проследовали к заутрене в домовую церковь. Оттуда они прошли в Столовую палату и там торжественно повысили в чинах нескольких Софьиных сторонников, в том числе Ивана Хованского и двоих Милославских. Затем коронационная процессия вступила на крыльцо и двинулась вниз по Красной лестнице – мальчики шли рука об руку, и было видно, что десятилетний Петр уже выше хромого шестнадцатилетнего Ивана. Вслед за священниками, кропившими путь святой водой, Петр и Иван прошли сквозь огромную толпу на Соборной площади к дверям Успенского собора, где патриарх в сверкавшем золотом и жемчугами облачении встретил царей и протянул им крест для целования. Высокий храм был полон света, который лился из-под купола, исходил от сияния сотен свечей, отражался в гранях тысяч драгоценных камней.

Посреди собора, прямо под огромным изображением Христа Вседержителя, на возвышении, покрытом малиновой тканью, для Ивана с Петром был приготовлен двойной трон. Из-за спешки не успели сделать два одинаковых трона, и потому взяли серебряный трон царя Алексея и разделили сиденье перегородкой. За спинкой трона с помощью занавески устроили тайник для дядьки (воспитателя) братьев, откуда он мог через специальное отверстие шепотом подсказывать им, как себя вести и что в какой момент говорить во время коронации.

В начале церемонии оба царя приблизились к иконостасу и приложились к самой священной из икон. Патриарх просил каждого объявить свое вероисповедание, и каждый ответил: «Я принадлежу к святой Православной русской церкви». Последовала серия долгих молитв и песнопений – прелюдия к кульминационному моменту коронации, возложению на головы царей золотой шапки Мономаха.

Эту старинную, отороченную собольим мехом шапку, по преданию, прислал в XII веке один из византийских императоров Владимиру Мономаху, великому князю Киевскому. С тех пор ее использовали для коронации всех великих князей Московских, а после того как Иван IV принял новый, царский, титул, – и всех русских царей[24]. Первым венчали на царство Ивана, потом Петра, потом шапка Мономаха возвратилась на голову Ивана, а Петру надели специально изготовленную для младшего из царей – ее копию. В конце службы новые правители вновь поцеловали крест, святые реликвии и иконы и проследовали к собору Михаила Архангела поклониться гробницам прежних царей, затем к Благовещенскому собору, и вернулись в Грановитую палату пировать и принимать поздравления.

Переворот завершился. Быстрой, головокружительной чередой промелькнули смерть царя Федора, избрание на его место десятилетнего ребенка, сына от второго брака Алексея Михайловича, свирепый стрелецкий бунт, свергнувший Петра и окропивший юного царя и его мать кровью их родственников, затем обставленная со всей помпой и великолепием коронация этого мальчика вместе с хилым, убогим сводным старшим братом. И во всем этом кошмаре, несмотря на то что его уже избрали на царство, он был совершенно бессилен повлиять на события.

Кровавый след стрелецкого бунта остался в сердце Петра на всю жизнь. Покой и безмятежность детства разбились вдребезги, осталась вывихнутая, опаленная душа. Стрелецкий бунт, во многом определивший судьбу Петра, впоследствии глубочайшим образом сказался и на судьбах России.

Петр навсегда возненавидел то, что ему пришлось увидеть и пережить: обезумевшая, разнузданная солдатня старой средневековой Руси рыскала по всему Кремлю, волокла государственных деятелей и вельмож из их покоев на кровавую расправу; Москва, Кремль, царская семья и он сам очутились в руках невежественной, необузданной силы. Бунт полностью изменил отношение Петра к Кремлю с его темными покоями, лабиринтами крохотных комнаток, тусклым мерцанием свечей, с его обитателями – бородатыми священниками и боярами и жалкими, спрятанными от мира женщинами. Он возненавидел и Кремль, и всю Москву, столицу православных монархов, и Православную церковь с ее заунывно ноющими попами, чадящими кадилами, удушающим консерватизмом. Возненавидел старомосковскую пышность обрядов, во время которых его величали «помазанником Божьим»: величать величали, а защитить не сумели – ни его самого, ни его мать, когда на них ополчились стрельцы.

В стране теперь правила Софья, а Петр покинул Москву и до своего возмужания жил в деревне, вдали от города. Позже, когда он стал хозяином России, его давняя неприязнь к Москве повлекла за собой внушительные последствия. Мало того что царь годами не появлялся в Москве, он в конце концов лишил ее столичного статуса. Столицей стал новый город, созданный Петром на Балтике. В известном смысле стрелецкий бунт вдохновил Петра на строительство Санкт-Петербурга[25].

Глава 5 Великий раскол

Софья стала регентшей, и ее талант правительницы сразу же подвергся серьезному испытанию. Стрельцы, приведшие ее к власти, теперь дерзко расхаживали по Москве, уверенные в том, что отныне любые их требования будут моментально исполняться. Православные раскольники-староверы ожидали, что победа стрельцов над правительством приведет к возврату прежней веры, возродит исконный чин и обрядность русского богослужения, которые за двадцать лет до этого были осуждены церковью и запрещены мирской властью. Софья, точно так же как ее отец Алексей или брат Федор, смотрела на староверов как на еретиков и мятежников. Однако многие стрельцы, начиная с их нового командующего – князя Ивана Хованского, были завзятыми староверами, и казалось весьма вероятным, что обе эти силы, стрельцы и раскольники, объединятся и станут навязывать свою волю едва встающему на ноги новому режиму.

Софья вышла из создавшегося положения и умело, и мужественно. Она приняла раскольничьих старейшин в Столовой палате Кремлевского дворца, с высоты своего трона сумела их переспорить и перекричать и отпустила – поникших и примолкших. Затем, призывая к себе стрельцов по сто человек сразу, она подкупала их деньгами, обещаниями, вином и пивом, которые собственноручно разносила на серебряном подносе. Так, лаской и лестью, она поколебала в солдатах фанатичную преданность раскольничьему духовенству, и как только стрельцы поуспокоились, Софья приказала схватить старейшин староверов. Одного казнили, других сослали в разные места. Дошла очередь и до князя Хованского: его арестовали, обвинили в неповиновении и отвели на плаху – на все ушло девять недель.

На этот раз Софья восторжествовала, но борьба староверов против духовных и светских властей государства не закончилась и продолжалась не только при Софье и Петре, но до гибели императорской династии в России. Истоки этой борьбы коренились в глубинах народного религиозного сознания, а сама борьба вошла в историю церкви и России как Великий раскол.

По-видимому, христианство в его идеальном выражении особенно созвучно русского характеру. Русские – чрезвычайно набожный, жалостливый и смиренный народ, отдающий вере преимущество над разумом и убежденный, что жизнью руководят высшие силы – духовные, автократические и даже потусторонние. В России гораздо меньше, чем на практичном Западе, интересуются, отчего происходит то или иное явление, как сделать, чтобы оно повторилось – или не повторилось – вновь. Случаются несчастья, и русские примиряются с ними; издаются законы, и русские им подчиняются. И эта покорность совсем не тупая, а скорее проистекающая от сознания неизбежности естественного хода жизни. Русские склонны к созерцанию, мистике, мечтательности. Из своих наблюдений и размышлений они вывели такое понимание страдания и смерти, которое придает жизни смысл, близкий по содержанию учению Христа.