Рут Уинд - Музыка ночи

• Название: Музыка ночи
• Автор: Рут Уинд
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003

В тихий южный городок писательница Элли Коннор приехала, чтобы разгадать секрет давнего исчезновения талантливой блюзовой певицы. Но у нее была и более личная цель: отыскать следы своего отца, даже имени которого она не знала… Элли остановилась в доме местного жителя, с которым около года "разговаривала" в интернет-чате, специалиста по тропической флоре, доктора Лоуренса Рейнарда, прозванного Блю за его любовь к джазу. С первого взгляда на своего заочного друга Элли поняла, что он принадлежит именно к тому типу мужчин, который смертельно опасен для ее сердца: красивый, глубоко несчастный, обреченный на раннюю смерть из-за пьянства и неспособности переносить тяготы жизни. Такой вот блюз… Элли не хотела подобной любви, но на всей земле не было такого, как Блю Рейнард! С таким буйством радости, страсти и горя в душе, с таким сердцем, полным музыки и цветов, безнадежности и свободы. Бесполезно пытаться покорить Блю, и Элли лишь надеялась, что ее любовь излечит его разбитое сердце, которое он с такой яростью скрывает от всех…

---

— Неплохо. Я буду ждать вас в кафе "У Дорри" в час дня. — Он махнул Блю. — Можешь тоже приходить, если хочешь.

Блю кивнул, понимая намек. Доку будет неудобно, если увидят, что он обедает наедине с белой женщиной, невзирая на то что прошло тридцать лет с тех пор, как всех уравняли в правах. Привычки Дока сложились в другие времена.

— Я приду.

Элли нравился клуб, нравилось здесь все — панели из сосны, простой дощатый пол, слегка вышедшая из моды реклама на стенах. Ей нравились и посетители, которые качали головами, погружаясь в серьезный разговор, или закидывали их назад, хохоча над шутками. Нравился запах виски и сигаретного дыма, пропитавший воздух. Нравились вентиляторы под потолком. Но больше всего ей нравилась музыка. Блюзы всегда опьяняли ее, и оркестр сегодня был очень хорош — двое певцов, электрогитара и саксофон, звонкие барабаны. Они играли, импровизируя и не соблюдая никаких правил, касающихся эпохи или того, что считалось настоящей музыкой, свободно сочетая мелодии и голоса в полнозвучные композиции, которые сводили толпу с ума.

Элли подумала, что сейчас она почти что в раю. Она доверяла своим спутникам, полагая, что им известно, что могут блюзы сделать с человеком, и поэтому не сдерживалась, не пыталась завязать разговор, а просто плыла вместе с музыкой, летала, мечтала, улыбалась, даже смеялась иногда. Какая-то часть ее понимала, что опасно разрушать все барьеры, когда она скрывает столько секретов и сидит с мужчиной, которого хочет и которому должна противостоять, так близко, что иногда чувствует его дыхание на плече или шее.

Но невозможно было не поддаться этому общему настроению в клубе. Музыка, тихие звуки голосов, кружащие над нотами, и глубинное наслаждение, от которого у нее таяло все внутри.

Во время перерыва она со слегка опьяневшей улыбкой повернулась к остальным и по их лицам увидела, что они тоже захмелели, как будто музыка была наркотиком. Алиша подняла стакан и улыбнулась.

— Уф, — сказала она.

— Аминь, — проговорила Элли.

Блю поерзал рядом с ней, и ткань его рубашки задела ее голую руку.

— Итак, доктор Рейнард, — Элли пыталась прикрыться разговором как щитом, — каким образом вы заслужили такое прозвище?

Когда он повернулся к ней, даже в полумраке клуба его глаза блестели почти невыносимо, такие прекрасные, что невозможно было оторваться от них. Дрожь беспокойства прошла по ее бедрам. Впервые Элли заметила, какие длинные у него ресницы, и какие золотистые у них кончики, и как они ловят свет, падающий со стороны бара. Он минуту смотрел на нее, явно не думая о вопросе, потом покачал стаканом и взглянул на Маркуса.

— Наверное, однажды летом я спятил, — сказал он.

— Нет, Элли, он не просто спятил, — подключился Маркус.

Он наклонился вперед и с каким-то удовольствием поставил локти на стол. Элли подумала о фото, где Маркус демонстрировал дикую прическу и туфли на высоченной платформе, и поняла, что он собирается сравнять счет. Блю тоже это вонял.

— Ну давай, давай, — сказал он, со смущенной улыбкой наклоняя голову.

— Ты когда-нибудь знала мальчишку, который сходил с ума по какой-нибудь песне, проигрывал ее снова, и снова, и снова, пока не захочешь его убить? — спросил Маркус, не обращая внимания на Блю.

Элли улыбнулась:

— Конечно.

— Так вот, Блю свихнулся на "Мужественном мальчике". Не важно, в какое время суток — ты, может быть, этого не знаешь, но он никогда не спит, — эта песня гремела из окон его дома так, что звенели стекла.

Представив себе юного Блю с несоразмерными для его возраста длинными руками и торчащими от худобы ребрами, танцующего в большом пустом доме, Элли почувствовала, будто что-то пронзило ее.

— Ведь не на несколько месяцев, — сказал он. — Просто эта песня меня захватила. На пару недель.

— Нет, Элли, на несколько месяцев, — возразил Маркус. — Снова, и снова, и снова. Когда он наконец понял, что существуют и другие песни, которые могут ему понравиться, мы чуть не устроили парад. Лэни стала называть его Блю, и прозвище прилипло.

Блю расхохотался, и это неожиданно удивило Элли.

— Интересно, знают ли эту историю дамы из клуба любительниц чтения?

Алиша засмеялась.

— Мне тоже интересно. Ой, им это понравится.

Блю опустил локти на стол и придвинулся ближе к Элли:

— Должно быть, тебе придется посвятить некоторое время для выяснения моих секретов.

Тот же свет, что касался его ресниц, теперь ласкал линию его носа и падал в ямку над верхней губой. Элли выпрямилась и одернула юбку. Блю заметил этот жест.

— А ты, детка? — спросил он. — Ты танцевала под какую-нибудь песню босиком, напевая в тюбик губной помады?

Он проговорил это тихо, нараспев. Она посмотрела в свой стакан, позвенела кубиками льда.

— Нет, — ответила Элли. — Я тогда была старше.

— Да? — один слог, который скользнул медленно, словно палец в вырез ее платья. — Расскажи мне.

Маркус и Алиша, очевидно, обменялись тайными знаками, потому что в этот момент оба встали.

— Мы скоро вернемся, — сказала Алиша. — Я вижу одну приятельницу, с которой хочу познакомить Маркуса.

Блю даже не поднял глаз, Элли кивнула. Она не заметила, что он придвинул колено и теперь касался ее бедра. Кто-то бросил в музыкальный автомат несколько монет, и зал наполнили звуки "Мужественного мальчика".

Элли рассмеялась, а Блю покачал головой, через плечо глядя на Маркуса, который отходил от автомата с ничего не выражающим лицом.

— Босиком, да? — поддразнивала Элли. Блю поднял бровь.

— Достаточно обо мне. Ты была старше, — напомнил он, прикасаясь пальцем к ее руке.

— В колледже мы делили комнату с одной девушкой, которая встречалась с гитаристом, игравшим блюзы, — сказала она. — Она приглашала меня послушать, но я все занималась. Знаешь, я была хорошей студенткой.

— А что ты тогда изучала?

— Архитектуру, хочешь — верь, хочешь — нет. — Через столько лет Элли сама улыбнулась абсурдности своего выбора. — Я очень любила музыку, но не могла заниматься ею, поэтому и решила, что буду строить здания. Но в колледже студентов расселяли, согласуясь с их интересами и воспитанием, а я много училась играть на разных инструментах, вот и написала в анкете, что больше всего интересуюсь музыкой. — Она пожала плечами, вспоминая. — Я заполучила эту подругу, и все было хорошо, кроме того, что она постоянно пыталась затащить меня на тот или иной концерт или в тот или иной клуб. — Элли невольно возвращалась в воспоминаниях к одному вечеру. — Я училась в штате Нью-Йорк, там было холодно, к чему я никак не могла привыкнуть, и я провалила экзамен по математике, скучала по дому, и у меня даже не было парня. Блю хмыкнул:

— Не похоже на восемнадцатилетнюю.

— Именно. Так что моя соседка вытащила меня, и мы отправились послушать, как играет ее друг. То есть я слышала блюзы и до этого, но не увлекалась ими настолько. В тот вечер… — она замолчала, вспомнив боль, которую ощутила, когда он начал играть, — гитара словно рассказывала историю всего мира, но особенно мою историю. — Она покачала головой. — Это задело меня так глубоко, что я никогда не смогу объяснить. — Она улыбнулась. — Знаешь, кто это был?

Его глаза сверкнули.

— Скажи.

— Лерой Калхоун.

Он запрокинул голову, смеясь так же, как минуту назад, и его освещал золотой свет, придавая ему какую-то беззащитность. Лерой считался одним из лучших блюзовых гитаристов в стране, и его стиль — печальный, глубоко эмоциональный — мог выжать слезу даже из камня.

— И тогда, похоже, твоя судьба переменилась, — предположил Блю. — Ты на следующий же день стала изучать другие предметы?

— Нет мне потребовался целый семестр, чтобы решить, чем заниматься. Закончилось тем, что я поменяла колледж, чтобы изучать музыку с научной точки зрения. И только потом, еще через пару лет, я выяснила, чем хочу заниматься — а именно исследованием жизни музыкантов и тем, чтобы писать о них для таких людей, которые любят музыку, но не могут ее сочинять.

— И как я.

С некоторым чувством вины она подумала, что не очень много внимания сегодня уделяет Мейбл, и осмотрелась, стараясь представить себе, как все здесь выглядело при ее жизни. Кое-что показалось ей знакомым.

— У меня есть фото Мейбл в возрасте шестнадцати лет в клубе. Это не здесь?

— Здесь. Как сказал Маркус, они с Доком дружили. Наверное, именно он пригласил ее.

Элли положила руку на стол, задумавшись о девушке на снимке и гадая, не лежала ли здесь ее рука.

— Что же могло случиться? — размышляла она вслух. — Я просто не понимаю, как она могла пробиться к дверям, которые открывались перед ней, пропуская в огромный мир, — а потом взять и уйти.