Александр Маленков - Красные огурцы

• Название: Красные огурцы
• Автор: Александр Маленков
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-092278-9

Антон Опушкин — обыкновенный дизайнер, молодой человек, плывущий по течению жизни. Но все меняется за один день, когда он влюбляется в чужую жену, и за одну ночь, когда он становится свидетелем убийства. Можно ли позволить себе роскошь быть нормальным, если мир безумен? Выстоит ли криминальная агрессия против логики интеллигента? Сколько действуют галлюциногенные грибы? На эти вопросы автор пытается найти ответы вместе со своим героем. Бандиты, спецназ и изобретатель‑наркоман никак не облегчают этой задачи, а опасность, дружба и любовь обрушиваются на Антона с самых неожиданных сторон…

---

— Ну хорошо, но они — Аслан этот.

— Пусть сунутся. — Иванов погладил ветошью ствол крупнокалиберного пулемета НСВ.

— Господи, за что мне это?! — тоскливо воскликнул Антон. — Куда мне теперь?

— Оставайся, — предложил Иванов. — Мы теперь братья по оружию. Считай, вместе воевали, отражали вражескую атаку. Будешь у меня жить, вместе веселее. Деньги теперь есть.

— Ничего я не воевал! — возмутился Антон. — Не надо меня впутывать в этот геноцид! Я жертва обстоятельств.

— Ну смотри, как знаешь, — не стал спорить капитан, снял пулемет с козел и понес его в угол.

Антон судорожно размышлял, что же ему делать дальше. Домой возвращаться нельзя, там Аслан или его люди. К маме? Если они нашли его дома, то и у мамы найдут. Надо бежать, вот что. Жил до тридцати двух лет безмятежно, а теперь надо бежать. Но куда? За границу? Или отсидеться где‑нибудь, пока все не забудется?

Иванов поставил перед Антоном холщевый мешок. В нем лежали деньги из чемоданчика.

— Забирай половину, брат. У нас теперь все поровну.

У Антона не было сил спорить. Понимание того, что плохо, а что хорошо, стремительно исчезало. Если его честная попытка обратиться в милицию кончилась горой трупов, то что уж говорить о дважды украденных деньгах нечистого происхождения. Капитан взял корзинку, вытряс ее и стал перекладывать туда пачки евро.

— Вот, вроде половина, — сказал он, когда корзина наполнилась. — Погоди, мы это дело тряпочкой прикроем, вот так. Как будто с грибами.

Антон взял корзину. Деньги. Деньги — это хорошо. С деньгами можно исчезнуть. Сесть на какой‑нибудь поезд… Но не через поселок. О том, чтобы идти через поле боя, не могло быть и речи.

— А если я пойду через лес, то куда приду? — спросил он.

— Вот так, если прямо, километров через пять выйдешь к Ильичевским Заимкам.

Распрощавшись с капитаном Ивановым и с ужасом отвергнув предложенный самозарядный компактный пистолет Макарова, Антон вышел из сарая и углубился в лес.

15

Он не был в лесу давно. И лес производил странное впечатление. С одной стороны, он успокаивал. Невозмутимые деревья шумели о вечном, людские страсти были для них мелковаты. Вот так же по лесу ходили его предки, кто‑то с войны, кто‑то на войну, люди рождались и умирали, а лес стоял.

С другой стороны — чувствительную душу дизайнера интерьеров угнетал лесной беспорядок. Все вокруг было случайно и непродуманно — под ногами валялись ветки, шишки… Антон привык знать окружающую среду, названия и функции объектов, эту среду составляющих. В лесу все было непонятно. Кроме дубов, елок и сосен, он не мог идентифицировать ни одного дерева, а тем более куста. В голове был наготове список названий — осина, ясень, какой‑то даже можжевельник. И наверняка этот список соответствовал деревянным предметам вокруг. Но кто из них кто? Антону казалось, что он идет прямо. Но прошел час, за ним другой, а лес все не кончался. Он не спал предыдущую ночь, а последнее, что он съел, был бутерброд на бензоколонке рано утром. Телефон, в котором был компас, карта и часы, давно сел. Стоило сойти с проторенной дорожки, и природа в, казалось бы, цивилизованном и густо заселенном Подмосковье живо напомнила, кто здесь главный. И человек с корзиной денег ничего не мог ей противопоставить.

Антон заблудился намного раньше, чем признался себе в этом. Иногда ему казалось, что он уже шел здесь — какое‑нибудь поваленное дерево выглядело знакомым. Но проверить это было нельзя, деревья росли без штрих‑кодов и серийных номеров. Под ногами попадались ягоды и грибы без инструкции с неизвестным составом и сроком годности. В другой раз Антон бы начал волноваться, искать выход, но суточный лимит эмоций и инициативы был давно исчерпан. Он просто шел, а когда уставал, садился на пенек.

Аслан тоже устал. Он тоже не спал ночь, убил Вову, потерял деньги, двух своих лучших людей и двух новых — Диму и Алика. Аслан, подтверждая свою кличку, был в бешенстве и по дороге в местный стриптиз‑клуб «Нормалек», где у Красноогуреченских была штаб‑квартира, впал в истерику. Он матерился, рыдал и бился головой о переднюю панель «Мерседеса», рискуя привести в действие подушку безопасности.

За рулем сидел молодой Юра. Он был возбужден погоней, перестрелкой, кровью — всем тем, о чем он мечтал, когда хотел стать бандитом. Он уже думал, что этой мечте не суждено будет сбыться и вся жизнь так и пройдет в черном костюме с рацией, в разъездах со скучным Владимиром Петровичем, но жизнь сделала крутой поворот — теперь он один из легендарных красноогуреченских! И даже прошел боевое крещение. Однако новый шеф выглядел плоховато, и Юра попытался его утешить:

— Ну ладно, ладно, Аслан Зелимханович, что вы так… Ну, бывает, работа такая. Все будет хорошо.

Осознав, что его утешает малознакомый и совсем юный кент, Аслан постарался взять себя в руки.

— Я знаю, — сказал он, сморкаясь, — это все порожняк. Но ты понимаешь… как тебя зовут, брат?

— Юрой.

— Понимаешь, Юра, ничего не могу с собой поделать. Вот я сильный, ровный, уважаемый, да?

— Вы! Да вы же Асланчик Бешеный! Вас все боятся.

— Видишь. А иногда не могу сдержаться почему‑то. Знаешь, когда фильм про собаку смотришь и там хозяин умирает, начинаешь плакать, как женщина. Вот что мне эта собака? В гробу я ее видал! Все понимаешь, а плачешь. Так и тут. Понимаешь, что не надо реагировать. Но организм реагирует.

— Это эмоции, вызванные стрессом, — заметил Юра, который часто коротал ожидания своего бывшего шефа за чтением журналов.

— Стресс, да! Мне говорили. Этот стресс, я с ним не знаю что делать.

— Владимир Петрович, светлая память…

— Светлая, да, — отозвался Аслан.

— …он к психологу ходил, когда у него стресс был. Специальный такой психолог, для пацанов. Не западло к нему ходить. Владимир Петрович говорил, деньги нужны, чтобы решать проблемы. Если у меня психологическая проблема, говорил, я заплачу и не будет проблемы.

— Не западло, говоришь?

— Не, реальный психолог, ровный, к нему много наших ходит.

— Отвечаешь?

— Отвечаю.

Аслан поморщился при мысли о том, что кому‑то, пусть даже ровному и реальному, придется рассказывать о своем внутреннем мире. Откровенничать он умел только в молитве Аллаху, да и там разговоры в основном шли о бизнесе. Беседа с Юрой уже начинала тяготить.

— Ладно, подумаю, — сказал он. — Забудь пока.

Аслан вылез из машины, отпустил Юру и немного постоял перед дверью своего основательного дома, одного из самых больших в Красных Огурцах. Каждый раз, когда надо было войти домой и увидеть лица самых любимых людей, он немного преодолевал себя, как перед прыжком в холодную воду. Только одно небольшое усилие — и дальше все пойдет хорошо. Переход из уютной среды вымогательств и убийств в агрессивную атмосферу семьи давался в последнее время все труднее. Взяв себя в руки, он сложил на лице виноватую улыбку и открыл ворота.

Сусанна гремела посудой на кухне, из детской части дома доносились крики детей.

— Привет, — осторожно сказал Аслан, заходя на кухню, — вот и я…

Жена ожесточенно двигала кастрюлю по плите и не оборачивалась. Все восемьдесят килограммов ее тела испускали опасное напряжение, как неразорвавшаяся мина. Аслан осторожно чмокнул жену в потный валик затылка и сел за стол. Сусанна делала вид, что его нет.

— Эй, женщина! — полушутливо сказал Аслан. — Муж пришел. Обед давай.

— Муж?! — сдетонировала мина. — За что? Объясни мне, за что?!

Она обернулась, уткнула мощные руки в бока и впилась в мужа взглядом, как будто действительно ждала ответа.

— За что мне это? Объясни мне, что я сделала в жизни плохого, что Бог меня так наказывает? — Она мокрым шлепком прихлопнула лицо ладонью. — Господи! Когда же! Это! Кончится!

Дома все как обычно, подумал Аслан. Сусанна уже несколько лет существовала в режиме перманентного эмоционального взрыва. Этот взрыв вопреки законам физики был устойчивым явлением, со своей устойчивой логикой. В эпицентре находилась она, Сусанна, которая больше не может так жить. Катализатором этого феномена служил Аслан. Считалось, что он мучает Сусанну и испортил ей жизнь. Внутри взрыва Сусанне жилось не так плохо, жертва, которую она каждый день приносила, состоя в браке с Асланом, стала ее призванием, то есть дарила смысл и занимала время. Мучился же в основном сам Аслан.

— Что ты орешь? — привычно осведомился он.

— Что я ору? Тебя не было целые сутки! Где ты был?

— Работал…

— Знаю я твои работу! — Женщина‑взрыв тем не менее поставила перед мужем тарелку супа. — Убил кого‑нибудь?

— Сусанна…

— Или с очередной шлюхой?..

— Никого я убивал! И не было никаких шлюх.

— Поклянись!