И. Даль - Коэффициент интеллекта

• Название: Коэффициент интеллекта
• Автор: И. Даль
• Издательство: Фантаверсум
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-905360-12-1

Когда-то человек поднялся над миром животных, обретя разум, и с тех пор гордится высотой своего положения. Но крепко ли стоит человек на этой ступени и не пора ли поискать следующую? Или хотя бы задуматься, что это будет за ступень и куда ведет лестница.

А можно посмотреть на ситуацию по-другому. Можно, чтобы не скучать в одиночестве, подвинуться и освободить немного места рядом с собой. Для кого? Для наделенных разумом животных или пресловутого Искусственного Интеллекта? Возможны варианты…

Обо всем этом в сборнике «Коэффициент интеллекта».

---

…Тише, мыши…

Я не знаю, сколько прошло времени. Как определить время там, где оно не имеет веса и даже смысла? И тогда я понял, почему человеческий разум не мог это выдержать.

…Тмиш на крыше…

Через пару сотен бесконечностей начинаешь ненавидеть свои воспоминания. Себя. Тот мир, который обрек на это. Вечность, как соль, разъедает мой разум.

…Ну а звезды еще выше…

А я не хотел ненавидеть прогулки в парке, Лизу и даже Микаэля. Все то, что у меня было хорошего за эти годы. Я хотел свернуться клубком и дремать, временами подергивая ухом.

…Тмиш глядит…

Я сейчас доскажу кодовую фразу, и реплика полностью сотрется из моего мозга. Только сознание обыкновенного кота способно пережить Петлю. Теперь я точно знаю, что сейчас я Человек.

…на Млечный Путь…

А вместе с ней сотрутся все воспоминания. Я умру? Нет, нет. Я буду жить в Центре, гулять в парке и ловить мышей. Жаль, не надиктую свои заметки. И не привезу Лизе обещанный камушек.

…Тише, мыши…

Кажется, пора.

…Вечность тут.

* * *

Приборы маленького почтового корабля с позывным «Ветер» отправили сигнал на диспетчерский пункт о выходе из гиперпространства, но экипаж корабля в лице единственного пилота на связь так и не вышел. Через некоторое время был отправлен спасательный катер с запасным пилотом на борту, который должен был привести почтовик в пункт назначения.

* * *

Лиза стояла на верхнем этаже здания космопорта и смотрела, как капли дождя стекают по стеклянной стене. Через поле от здания карантинного поста шли две фигурки, укутанные в плащи. Лиза зябко поежилась и отвернулась. В зале было пусто и почему-то очень громко тикали большие круглые часы под старину, висевшие на одной из стен. Худощавый мужчина в костюме и сотрудник космопорта в форме и с большой плетеной корзиной вошли в зал и направились прямо к ней.

— Вы, конечно же, понимаете, что только благодаря ходатайству вашего отца, помня о его неоценимом вкладе… — начал без приветствия первый мужчина. — Принято, что модификаты после Петли доживают в Центре, но по просьбе Микаэля Тихого мы сделали исключение.

Лиза сглотнула комок в горле и внимательно посмотрела на него. Мужчина в костюме осекся, махнул рукой и отступил чуть назад. Тогда Лиза достала из сумки баллончик сливок, выдавила немного себе на ладонь и подошла поближе к корзинке. Второй мужчина приоткрыл крышку, и из корзины высунулась сонная кошачья мордочка. Лиза протянула ладошку со сливками. Тмиш сначала неуверенно лизнул их, а потом, распробовав, дочиста вылизал шершавым языком. Она достала его из корзинки и прижала к себе. За окном шел дождь. На мгновение ей показалось, что он улыбается, смешно топорща усами. И она разревелась, впервые за последние две недели.

Внизу, у ворот космопорта, ее ждал под дождем чуть сгорбленный седой мужчина.

А она ревела и ревела и не могла остановиться.

А Тмиш счастливо мурлыкал ей песенку в унисон тикающим часам.

Наталья Харрис (Yagailo). Бэн

«Я возвращался с работы ночью домой 28 ноября 2009 года.

Ехал по автобану на Кулвермонт.

Неожиданно на дорогу прямо из тумана вышли трое: мужчина, женщина и собака, и мне пришлось резко затормозить, чтобы не сбить их.

Они прошли через автобан и исчезли.

Я был в шоке и не сразу двинулся с места.

Буквально через пару минут туман испарился, и я увидел в десяти метрах от меня метровый бордюр, лежащий поперек дороги.

Не знаю, как он там оказался.

Мне и раньше приходилось слышать о местных привидениях, спасающих водителей на этом автобане, и я думал, что это россказни, но теперь и сам убедился — это чистая правда.

Могу поклясться на Библии!»

Из интервью Дениса Вобера газете «День на бумаге»

Рождество…

Очаровательно улыбающаяся Лайза, ежедневно вещающая о капризах погоды, на этот раз не обманула, шторм пришел по расписанию — в ночь.

Эгон Майер стоял в темном кабинете, прижавшись лбом к холодному стеклу, и смотрел на беснующийся ветер, злобно гнувший и трясший деревья в саду.

На фоне черно-зеленого, похожего на кусок старого кварца неба летали широкие полосы ледяного дождя и белого, острого, как песок, снега, бросающегося на окна и мечтающего ворваться внутрь, в натопленное камином тепло, чтобы вырвать из дома душу.

Шторм усиливался, черепица на крыше клацала, как волчьи зубы, завывало в трубах. Эгон не любил ветер, особенно такой, страшный и напористый, и ему было жутко одному в большом доме. Отойдя от окна, чьи защелки предательски дрожали, хозяин включил телевизор, где мальчики с ангельскими лицами пели рождественские гимны. Звук их сладких голосов заглушил завывания ветра и немного успокоил Эгона, напомнив Рождества, которые он когда-либо праздновал.

Сколько их было? Много, много десятков… На его бледном, покрытом глубокими морщинами лице появилась грустная усмешка. Из тех праздников, которые помнил Эгон, всего дважды он оставался один. Первый раз в госпитале, когда ему вырезали аппендицит, а второй раз… тут он поспешил задвинуть так некстати выплывшее воспоминание на задворки памяти. А вот теперь и третий раз.

Последний.

Дочь праздновала со своей семьей, с новым мужем, который Эгону категорически не нравился и который платил ему той же монетой. Правда, Зельда позаботилась о том, чтобы ее сварливый папаша не умер с голоду, и отправила ему все, что полагается иметь на рождественском столе добропорядочному господину на пенсии. А глинтвейн он варил отличный и сам.

Отвернувшись от окон, за которыми сражалось небесное воинство, Эгон уселся в кресло, вытянул в сторону камина усохшие ноги в толстых шерстяных носках и взял в руки фарфоровую кружку с горячим, ароматным напитком.

«Счастливого Рождества, старый хрен!» — поздравил себя господин Майер и отхлебнул изрядную порцию глинтвейна.

Раздался телефонный звонок, но Эгон не стал брать трубку. Пусть звонят, пока не надоест. Старик хотел довести одно важное дело до конца. Оно занимало в последнее время все его мысли и требовало развязки.

На последнем юбилее кто-то сравнил его с вековым дубом, корни которого питают традиции, а листья и плоды представляют счастливый итог длинной жизни. На самом деле реальный плод был только один — дочь Зельда, успешная женщина, сделавшая карьеру и занимавшая должность префекта.

Но тут имелось в виду нечто другое.

Господин Майер был одним из самых знаменитых управляющих, когда-либо существовавших на свете. Он успешно работал в разных отраслях по созданной им системе, преподающейся теперь в любом университете, где учат менеджменту, и написал об этом десяток книг, ставших бестселлерами. Но самое главное оставалось за кадром — способность к потрясающим, нестандартным решениям, которые невозможно повторить.

Увы, теперь все это в прошлом. Сейчас бывший суперменеджер так же успешно исполнял роль пенсионера.

Дело жизни принесло Эгону и славу, и деньги. Богатый особняк, который возвышался теперь темной громадой на фоне живой картины, рисуемой ветром-импрессионистом, был построен на гонорары фирм, вытащенных господином Майером с самого финансового дна.

Кроме того, он обладал солидным счетом в банке, коллекцией дорогих картин и шестнадцатью редкими «олдсмобилями», тихо сияющими в в гараже.

Он имел все, что мог пожелать человек.

Кроме счастья.

Счастье осталось там, в далеком сочельнике, после которого Эгон Майер превратился в физическую оболочку, продолжающую жить, работать, что-то говорить и иногда даже улыбаться.

Там осталась Тереза, и там остался Бэн, и еще неизвестно, кто сильнее разбил его сердце…

Эгон Майер резко выключил телевизор. Дом снова наполнился воем ветра и дребезжанием стекол. Казалось, еще немного, и шторм разнесет убежище в щепы, вытащит хилое стариковское тело наружу и будет мотать его, поднимая к небесам и бросая оземь…

Встав с кресла, Эгон направился вон из гостиной.

Он кружил по дому, как неприкаянный. Заходил во все комнаты своего огромного особняка, включал свет, обходил помещение, дотрагиваясь до каждого предмета, и выходил, заботливо щелкнув выключателем. Со стороны было бы странно видеть эти блуждающие огни, отмечающие передвижения хозяина дома.

Все вещи были на местах. В комнатах — чистота, прислуга провела генеральную уборку и появится только через пару дней.

Лучшее время, чтобы свершить задуманное.

Вернувшись в комнату, он разделся, стараясь не глядеть на свое отражение в большом старинном зеркале. Вот уже долгое время, как Эгон перестал ассоциировать себя с тем, что видел в зеркалах. Страшное несоответствие внутреннего и внешнего мира создавало постоянный душевный конфликт. Поэтому он договорился сам с собой, что отражение в зеркале — это не он.