Гюг Вестбери - Актея. Последние римляне

• Название: Актея. Последние римляне
• Автор: Гюг Вестбери
• Издательство: Новая книга, Дрофа
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1993
• ISBN: 5-8474-0206-6

Эту книгу, посвященную гибели Римской империи, составили два увлекательных исторических романа.

«Актея» — это имя гречанки, наложницы Нерона, на глазах которой происходят пожар великого города и закат Рима.

«Последние римляне» — трагическое повествование об одном из последних императоров Рима, Феодосии.

---

Фабриций прижал руки к груди, как бы обнимая кого-то.

— Я не отдам тебя никому, — шептал он. — Никто не будет лобзать твои уста, обнимать твое божественное тело, упиваться твоим голосом. Ты принадлежишь мне. Я завоевал тебя для себя.

А вихрь язвительно смеялся в листве придорожных деревьев.

Этот смех раздражал Фабриция.

Выросший в лесах и лагере, с детских лет привыкший к природе, он верил в тесную связь между человеком и тем, что его окружало.

Кто-то, должно быть, неведомые демоны, позавидовал его счастью.

— Она принадлежит мне! — вскричал он с гневом, как бы отвечая кому-то.

Вихрь усиливался, рос, шипел, точно ядовитая гадина.

Фабриций поднял кулак.

— Смеюсь я над вашей злобой!

Ветер подхватил его слова, развеял их вокруг, поглотил в себя, и снова раздался его насмешливый, язвительный хохот.

* * *

Епископ Амвросий садился уже в носилки, чтобы навестить местную больницу, как перед его Медиоланским дворцом остановились двое всадников.

Один из них соскочил с коня, бросил поводья своему спутнику и проговорил, преклонив со смирением голову:

— Винфрид Фабриций, воевода Италии, доверенный императора Валентиниана, прибегает к твоей мудрости и снисходительности с душой, полной смирения.

Епископ пытливым взглядом окинул стройную фигуру воеводы. Видимо, Фабриций произвел на него хорошее впечатление, потому что Амвросий благосклонно улыбнулся.

— Ты едешь из Рима? — спросил он.

— Я безостановочно скакал от этого гнезда языческих суеверий, чтобы сложить у ног твоих тяжесть, которая превозмогла мои силы. Сними ее с меня, святой отец.

— Ты измучен дальней дорогой. Отдохни сначала.

— Твои мудрые слова будут для меня самым сладким отдыхом, — отвечал Фабриций.

Амвросий приказал спутнику подождать.

— Иди за мной, — сказал он мягким голосом.

Он в сопровождении Фабриция прошел в свой кабинет, сел у стола, заваленного книгами, и указал гостю на большое дубовое кресло.

Но Фабриций бросился перед ним на колени.

— Будь снисходителен к моей молодости, — умолял он.

— Говори без опасения, — ободрял его Амвросий. — Господь наш, Иисус Христос, пришел на землю, чтобы искупить от греха человеческий род. Он не отталкивает от себя никого. Ты знаешь, что на Голгофе Он простил разбойника, который уверовал в Его божественное милосердие.

Епископ облокотился на ручки кресла и приготовился слушать.

Фабриций начал.

Спеша, задыхающимся голосом, отрывистыми словами, точно опасаясь, что его покинет решимость, он с волнением и страхом Божиим передавал историю своей любви к Фаусте, давнего страшного убийства одного беззащитного язычника. Наконец он сказал последнее слово и поднял на Амвросия свой неуверенный взгляд.

Епископ сидел неподвижно, с закрытыми глазами. Его бледное, спокойное лицо ничего не говорило.

— Евангелие говорит, — начал он. — «Слышали вы, это сказано старым: не убий, а кто убьет, тот повинен суду». Ты говоришь, что язычник был только презренным червем? А что же ты такое перед величием Бога, Который повелевает солнцем, землею и звездами? Что такое твоя сила, твоя молодость, твой сан перед лицом Предвечного Творца? Удар меча, копья или метко направленная стрела сломят твою гордыню, и будешь ты слабее и ничтожнее бессловесного младенца. Как солдат, ты должен знать свою слабость человека. Смерть на твоих глазах пожирала самых отважных, бросала под копыта лошадей самых могущественных, издеваясь над пурпуром прославленных вождей и монархов. Ты говоришь, что этот язычник родился для того, чтобы его раздавила нога храброго мужа? Разве ты сотворил его, ты вдохнул душу в его тело, ты послал его на землю? Откуда ты мог знать, что наш Господь Иисус Христос хотел внезапной смерти этого римлянина. Милосердный Бог не желает гибели самых закоренелых грешников и радуется обращению и покаянию даже отцеубийц. Тяжело провинился перед Господом тот, кто воспрепятствовал падшей душе вознестись с покаянием к Вечному Свету и омыться в Его всеочищающем пламени. Ты же совершил больше, лишив истинной, вечной жизни того несчастного, отняв у него время, чтобы креститься во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Фабриций жадно поглощал слова Амвросия. Но не все, что говорил епископ, убеждало его сердце, которое преклонялось только перед силой, отвагой и смелостью и презирало слабость. Неужели язычник мог сравняться перед Богом с ним, неустрашимым последователем истинной веры? Этот негодяй не рискнул бы своей жизнью для Христа, а Фабриций только глубже надвинул бы шлем на глаза и пошел бы за голосом своего Господа в огонь, на дно моря, в ад — всюду, куда бы ему ни приказал идти Творец мира.

Ему было понятно только одно: римлянин мог бы принадлежать к пастве Христовой и потому имел право на снисходительность, может быть, единоверца. Он мог подвергнуть его заключению, отдать под стражу Теодориха, замкнуть его зловредные уста… А он убил его и лишил возможности обратиться к Господу, примириться с Богом.

Фабриций поцеловал руку епископа и проговорил с сокрушением:

— Я тяжко согрешил, святой отец. Скажи, что я должен сделать, чтобы умилостивить Доброго Пастыря?

— Тяжко твое прегрешение, — отвечал Амвросий, — но милосердие нашего Господа, Который простил разбойника и блудницу, Который снисходит ко всякой людской слабости, простит и тебя, если ты искупишь грех. Ты согрешил по своей вспыльчивости и своеволию и должен искупить грех смирением и покорностью. Ты возложишь на себя одежду кающегося и в течение десяти дней на паперти Медиоланского храма будешь просить верных молиться о тебе. В течение других десяти дней ты будешь исполнять обязанности сторожа в моей больнице, не избегая самой унизительной службы. Потом ты на месяц удалишься в пустынь благочестивого Фомы, близ Коменского озера, и будешь там, в лесной тишине, в голоде и лишениях, вдали от соблазнов мира, размышлять о таинствах нашей веры. Смирение, покорность, телесные лишения и молитва остудят твою вспыльчивость и приблизят твою дикую душу к Христу. Страдая сам, ты познаешь страдания других и научишься обуздывать свою неукротимость.

Амвросий все это время пытливо следил за впечатлением, какое его слова произведут на Фабриция.

По мере того как он говорил, в глазах воеводы мало-помалу угасал ясный огонь радости. На его чело ложилась грустная тень разочарования.

Неукротимый воин, презирающий чернь, видимо, не ожидал такого тяжелого наказания. Оказаться в руках плебеев, умолять первого попавшегося нищего о молитве и милосердии, служить в больнице вместе с невольниками…

— Сжалься надо мной, святой отец! — умолял Фабриций, обнимая колени епископа. — Жизнь бездельника, которого я убил, не стоит одного часа моей жизни. Прикажи мне отдать половину моего состояния убогим — я исполню это без колебания; прикажи мне поститься, бичевать себя, молиться целый год — я без ропота подчинюсь твоей воле. Только не унижай так мою гордость.

Епископ положил руку на голову Фабриция и ответил ласковым голосом:

— Вспыльчивость и надменность искупаются только смирением и покорностью. Не противься, сын мой. Не для того, чтобы унизить тебя, я налагаю на твою воинскую гордость такое унизительное покаяние. Я хочу тебя отвратить от пути, ведущего к сатане, и научить служению Богу. Победи в себе злобу этого мира, и только тогда ты поймешь неиссякаемую благость учения нашего Господа Иисуса Христа. Ведь и Он претерпевал унижение в земной жизни, и хотя мог призвать на помощь Отца Своего Небесного, но без жалоб испил горькую чашу. Будь покорным сыном Христа, Которого ты любишь, ибо ты любишь Бога благости и милосердия. Епископ Сириций писал мне, что ты неустрашимый исповедник нашего Господа.

— Я отдам за него свою жизнь! — искренне вскричал Фабриций.

— Вот ради этой-то любви ты и принеси в жертву свою гордость, — убеждал его епископ, — чтобы глубже проникнуть в тайны нашей веры и быть полезным слугой истинного Бога. Церкви нужны такие горячие сердца, как твое. Очисти это сердце от языческой ненависти, пойми, что Христос повелел любить всех без различия, прижми всех слабых, убогих и бесприютных к своему любящему сердцу, и Бог малых не откажет тебе в своем прощении и милосердии. Смирение не унижает никого. И Феодосий, могущественнейший из, государей всего мира, не устыдился принести покаяние Богу.

Напоминание о публичном покаянии Феодосия словно громом поразило гордость Фабриция. Что такое он в сравнении с Феодосием? Ради любви к Богу и для успокоения своей совести он должен покориться. Амвросий лучше его знает пути, ведущие к Искупителю.

Он вздохнул, поднялся с колен и сказал;

— Я верю, что воля твоего святейшества — воля Бога. Я сделаю, что ты приказал, но только перед тем съезжу в Ведианцию, чтобы обезопасить пребывание Фаусты Авзонии.