Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 2

• Название: Гайдзин. Том 2
• Автор: Джеймс Клавелл
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008

«Гайдзин» – это последний роман японской саги Джеймса Клавелла. Будучи продолжением «Тай-пэна», он принимает сюжетную эстафету в 1862 году. В стране появляются гайдзины (иностранцы), горящие желанием вести с Ниппон торговлю. Однако японцы во главе с подневольным императором, соперничающими военачальниками и сражающимися друг с другом самураями все еще живут по законам, запрещающим даже использование колес в повозках. Не менее экзотично и воодушевленное повествование о любовных историях, словно вдохновленных самим Александром Дюма.

---

– Наш господин обманут! – А Со возвела глаза горе. – Это правда, Длинный Острый Нос проводил в ее комнате достаточно времени, чтобы… – Она охнула. – Ай-й-йа! Помнишь, много недель назад, когда она отослала меня, а потом закричала, потому что ей показалось, будто кто-то лезет к ней в комнату снаружи, а оказалось, что это только ветер стучал ставнями? Я теперь вспомнила, я тогда примчалась к ней быстрее летучей мыши, но Длинный Острый Нос уже был там и оба они… да, да, я припоминаю, оба они были белее, чем мертвец на пятый день! Неужели в тот самый раз его ян…

– Когда это было, Младшая Сестра? В какой день? Когда?

– Это было… это было на следующий день после того, как к господину приводили эту туземную шлюху из борделя по ту сторону канала.

Обе женщины принялись высчитывать, цифры щелкали в их головах, как костяшки на счетах. Сегодня был двенадцатый месяц, пятый день.

– Получается… получается десятый месяц, восемнадцатый или девятнадцатый день, Старшая Сестра.

– Не выходит. Пожалуй, времени получается недостаточно, разве что эту Лунную Тьму принимают раньше. – А Ток рассеянно взяла в рот новый кусочек рыбьей головы, задумчиво пососала его, потом с убежденным видом выплюнула кости: – Должно быть, они спали вместе до этого. Возможностей у этой блудодейки было сколько угодно, хейа? Она всегда была в доме этого варвара, еще до того, как вы обе там поселились.

– Ты права, ты права, как всегда, Старшая Сестра! Мы должны немедленно известить Светлейшего Чена.

– Но зачем ей отдавать свои Нефритовые Врата такому уродливому чужеземному дьяволу, когда мой сын уставился на них, пуская слюни?

А Со картинно пожала плечами.

– Варвары! Кто знает, что у них на уме? Мы должны рассказать господину!

Слабея от возбуждения, А Ток посмотрела на свой бар. Мадера, виски, бренди.

– Нам нужны силы! – Она выбрала виски и налила две щедрых порции. – За работу! Мы должны разработать план, интригу и придумать, как сделать так, чтобы эта шлюха и ее любовник раскрыли правду!

– Хорошо, очень хорошо! Вместе мы добьемся этого!

– Но ни намека моему сыну, с нашей стороны будет неразумно, если мы принесем ему дурные вести. Раньше, чем будем уверены. – Они чокнулись бокалами. – Клянусь всеми богами, большими и малыми, я никому не дам обмануть моего сына, заставить его носить зеленую шляпу и при этом самому жить долго и счастливо!

– Добрый вечер, отец Лео, – вежливо приветствовала священника Анжелика, опустилась на колени и поцеловала ему руку, чувствуя, что ей с трудом удается сдержать отвращение, которое вызывала исходившая от него вонь. Они были одни в маленькой церкви, неф был тускло освещен, горело только несколько свечей, свет умирающего солнца проникал через маленькое, плохо сработанное витражное окно. Католиков в Поселении было мало, доход церкви – мизерный, но и в этом случае алтарь и распятие были богатыми. Снаружи, в закатных сумерках, ждал Варгаш, чтобы проводить ее домой.

– Вы хотели меня видеть? – спросила она с невинным видом, зная, что снова пропустила мессу в это воскресенье. Ее розовый капор был подобран специально к случаю, как и длинная кашемировая шаль поверх ее самого скромного девичьего дневного платья из неяркого шелка. – Как хорошо вы выглядите, святой отец.

– Я рад видеть вас, сеньорита, дитя мое, – ответил он с тяжелым португальским акцентом. – Вы опять не приходите к мессе.

– Это все ваперы, святой отец. Я еще не вполне оправилась после расстройства… доктор Бэбкотт предписал покой, – ответила она, раздумывая, что ей надеть сегодня на банкет, посвященный дню рождения русского министра, и что можно придумать, чтобы Малкольм не скучал в течение вечера. – Я уверена, что к следующей неделе я буду чувствовать себя лучше.

Я рад, моя юная и совсем не столь обессилевшая лгунья, подумал отец Лео, сокрушаясь о вероломстве человечества. Это нечестиво – танцевать по ночам и вскидывать ноги так, что становятся видны ничем не прикрытые исподние части.

– Ладно, я выслушаю твою исповедь сейчас.

Анжелика едва не зевнула, он был так предсказуем. Она смиренно проследовала за ним в исповедальню, опустилась на колени и начала привычный обряд, радуясь тому, что их разделяет ширма, бездумно бормоча литанию, успокоенная тем пактом, который заключила с Девой Марией, как всегда с жаром повторяя слова, истинное значение которых было понятно им одним: –… и, святой отец, я забыла попросить прощения у Благословенной Матери в своих молитвах.

Она быстро получила отпущение, скромную епитимью из нескольких «Богородиц» и почувствовала себя лучше. Она начала подниматься с колен…

– А теперь, личный вопрос, дитя мое. Два дня назад мистер Струан послал за мной, частным образом, и попросил меня поженить вас.

Она охнула, потом расцвела в улыбке.

– О, святой отец, как чудесно!

– Да, дитя мое, да. «Пожалуйста, обвенчайте нас как можно скорее», сказал юный сеньор Струан, но это по-настоящему трудно. – День и ночь он боролся с этой проблемой. В тот же день срочное послание отправилось к епископу Макао, духовному главе католиков в Азии, в котором отец Лео молил о совете, столь же срочном. – Очень трудно для нас.

– Почему, святой отец?

– Потому что он не католик и…

– Но он же согласился, что наши дети будут воспитываться в истинной вере, он обещал.

– Да, да, дитя мое, он обещал, обещал, он и мне сказал то же самое, но он еще слишком молод, чтобы жениться, не получив разрешения, как и вы, но я хотел сказать вам, что и в этом случае я все равно испросил у его преосвященства разрешения провести церемонию к вящей славе Божьей, даже так – с… одобрения вашего отца или без него. Я слышал, что ваш отец… что он пропал, где-то во Французском Индокитае, или Сиаме, или еще где-то. – Детали мошенничества и подлогов, совершенных ее отцом, и его побег облетели Поселение, но из уважения к ней новость раздувать не стали, как не стали сообщать ее Струану. – Если его преосвященство даст свое согласие, я уверен, что сеньор Сератар, in loco parentis,[6] он тоже согласится, несмотря ни на что.

Стеснение в ее груди не прошло.

– Сколько времени понадобится его преосвященству, чтобы ответить, дать свое одобрение?

– До Рождества, около Рождества, может быть, раньше, если он в Макао, а не путешествует, навещая истинно верующих в Китае, и если на то будет воля Божья. – Как обычно, он сидел, отвернувшись от ширмы и приблизив к ней ухо, чтобы слышать шепот, повествующий о сокровенном, но сейчас он взглянул сквозь решетку и смутно увидел ее лицо. – Я бы хотел обсудить с вами, приватно, один вопрос, речь пойдет об обращении сеньора.

Она опять тихонько ахнула.

– Он сказал, что готов обратиться?

– Нет, он еще не увидел Свет, как раз об этом я и хотел поговорить. – Отец Лео наклонился ближе к ширме, наслаждаясь близостью девушки, задыхаясь от желания, которое, как он знал, было нечистивым и посланным сатаной, того же самого желания, с которым он денно и нощно, на коленях, вел отчаянную борьбу – как, испытывая те же муки, он сражался с ним с тех самых пор, как стал принадлежать Церкви.

Господи, укрепи меня, помилуй меня, Господи, думал он, едва не плача, страстно желая протянуть руку и ласкать ее груди и всю ее, скрытую от него ширмой, и шалью, и одеждой и гневом Господним.

– Вы должны помочь, помочь ему принять истинную веру.

Анжелика отодвинулась от ширмы как можно было дальше. С огромной осторожностью она приоткрыла занавеси, чтобы уменьшить чувство клаустрофобии, которое вызывала в ней эта тесная кабинка. Таинство исповеди никогда не было для нее таким тяжелым, подумал она, содрогнувшись всем телом. Все началось лишь после того… после того, чего никогда не было.

– Я помогу, святой отец, помогу, как только смогу, обязательно, – проговорила она, нервничая все больше и больше, и вновь приготовилась уйти.

– Подождите!

Резкость окрика поразила ее.

– Святой отец?

– Пожалуйста… подождите, прошу вас, дитя мое, – ответил голос, теперь уже мягко, но мягкость эта звучала принужденно, и Анжелика почувствовала страх, ибо это был уже не голос служителя церкви, священный в священном месте, но голос чужого человека. – Мы должны поговорить об этом браке, и о его обращении, дитя мое, и остерегаться дурных влияний, да, мы должны… обращение – это обязательное условие, обязательное условие как первый шаг к… к вечности.

– «Обязательное условие», святой отец? – пробормотала она. – Не собирались ли вы сказать: «обязательное условие как первый шаг к браку»?

– К… к вечности, – повторил голос.

Она впилась взглядом в тень позади ширмы, уверенная, что он лжет, в ужасе от того, что подобная мысль могла даже прийти к ней в голову, не говоря уже о том, чтобы она поверила в нее.