Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 1

• Название: Гайдзин. Том 1
• Автор: Джеймс Клавелл
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008

«Гайдзин» – это последний роман японской саги Джеймса Клавелла. Будучи продолжением «Тай-пэна», он принимает сюжетную эстафету в 1862 году. В стране появляются гайдзины (иностранцы), горящие желанием вести с Ниппон торговлю. Однако японцы во главе с подневольным императором, соперничающими военачальниками и сражающимися друг с другом самураями все еще живут по законам, запрещающим даже использование колес в повозках. Не менее экзотично и воодушевленное повествование о любовных историях, словно вдохновленных самим Александром Дюма.

---

– Нападения? Какого нападения?

– О, это какие-то сумасшедшие, которых здесь называют «ронины» – местные бандиты, убийцы, что-то вроде этого, – около десятка этих злодеев напали на нашу миссию среди ночи. На Британскую дипломатическую миссию! Представляете, какой поднялся шум! Эти дьяволы убили сержанта и часового…

Он замолчал. Кентербери свернул с дороги на обочину, натянул поводья и указал рукояткой плети вперед:

– Посмотрите-ка туда!

Они встали рядом с ним. Теперь и они могли видеть высокие узкие знамена над рядами самураев, мерно шагавших в их сторону из-за поворота дороги в нескольких сотнях ярдов впереди. Путники на Токайдо разбегались в разные стороны, тюки и паланкины торопливо опускали на землю, подальше от дороги, всадники быстро спешивались; потом все, мужчины, женщины, дети, опустились на колени у обочин, уткнулись головами в твердую землю и замерли так. Лишь несколько самураев остались стоять. Когда кортеж проходил мимо них, они почтительно кланялись.

– Кто это, Филип? – возбужденно спросила Анжелика. – Вы можете прочесть их значки?

– Сожалею, нет, пока нет, мадмуазель. Говорят, требуются годы, чтобы научиться читать и писать на их языке. – Ощущение счастья улетучилось, когда Тайрер подумал о том, какая работа ему предстоит.

– Может быть, это сам сёгун?

Кентербери рассмеялся.

– Исключено. Если бы это был он, тут оцепили бы все вокруг. Рассказывают, будто он одним движением пальца может собрать сто тысяч самураев. Но это какая-то важная птица, какой-нибудь местный король.

– А что мы будем делать, когда они будут проходить мимо? – спросила она.

– Мы поприветствуем их по-королевски, – сказал Струан. – Возьмем шляпы на отлет и трижды выкрикнем здравицу. А что сделаете вы?

– Я, cheri[3]? – Она улыбнулась. Он очень ей нравился, и она вдруг вспомнила наставления отца перед ее отъездом из Гонконга в Иокогаму:

– Поощряй этого Малкольма Струана, но осторожно, моя куколка. Я уже намекнул ему, в личной беседе. Он составит для тебя изумительную партию, поэтому-то я и согласился на эту поездку в Иокогаму, без гувернантки, при условии, что он будет сопровождать тебя на одном из своих кораблей. Через три дня тебе исполняется восемнадцать, пора уже подумать о замужестве. Я понимаю, ему всего двадцать и для тебя он слишком молод, но он умен, старший сын в семье и унаследует «Благородный Дом» через год или около того – говорят тайпэн Кулум, его отец, болен гораздо серьезнее, чем хочет показать компания.

– Но он же британец, – задумчиво ответила она ему тогда. – Ты ведь ненавидишь их, папа, и говоришь, что мы все должны их ненавидеть. Ведь правда же?

– Да, капусточка моя, но не открыто. Британия – самая богатая страна мира, самая могущественная, в Азии они короли, и Струан – это «Благородный Дом», компания же «Братья Ришо» – маленькая. Нам было бы крайне выгодно, если бы мы заполучили их французский бизнес. Предложи ему это.

– О, как можно, папа, это было бы… я не смогу.

– Ты теперь женщина, а не дитя, девочка моя. Очаруй, обольсти его, и он сам тебе это предложит. Наше будущее в твоих руках. Скоро Малкольм Струан станет тайпэном. А ты, ты могла бы разделить с ним все это…

Разумеется, я очень желала бы иметь такого мужа, подумала она. Как мудро рассудил папа! Как замечательно быть француженкой и, следовательно, сознавать, что ты стоишь выше всех остальных. Совсем нетрудно вызвать в себе расположение, возможно, даже любовь к этому Малкольму с его странными глазами и этим старым молодым лицом. О, я так надеюсь, что он все же сделает мне предложение.

Она вздохнула и вернулась мыслями к настоящему.

– Я склоню голову, как мы делаем, когда встречаемся в Булонском лесу с Его Величеством императором Луи Наполеоном. Что такое, Филип?

– Возможно, нам лучше повернуть назад, – обеспокоенно сказал Тайрер. – Я слышал, они вспыхивают, как порох, если кто-нибудь из нас оказывается рядом с их князем.

– Чепуха, – отмахнулся Кентербери. – Никакой опасности нет, они еще ни разу не нападали на нас сразу целым отрядом – это не Индия, не Африка и не Китай. Как я уже говорил, японцы весьма законопослушны. Мы даже близко не подошли к границе, установленной Соглашениями, поэтому поступим так, как поступаем всегда: просто дадим им пройти, вежливо приподнимем шляпы, как сделали бы это при встрече с любым высокопоставленным лицом, потом двинемся дальше. Вы вооружены, мистер Струан?

– Разумеется.

– Я – нет, – заметила Анжелика несколько капризным тоном, наблюдая за знаменами, которые теперь покачивались в какой-нибудь сотне шагов от них. – Я полагаю, женщины тоже должны носить оружие, раз мужчины его носят.

Трое ее спутников ошарашенно уставились на нее.

– Бог с вами, что за мысли. Вы, Тайрер?

Чувствуя себя неловко, Тайрер показал Кентербери маленький «дерринджер».

– Прощальный подарок моего отца перед отъездом. Но я никогда не стрелял из него.

– Это и не понадобится. Опасаться следует только самураев-одиночек, которые путешествуют по одному или по двое – фанатиков, которые ненавидят каждого, кто не японец. Или ронинов, – объяснил Кентербери, потом неосмотрительно добавил: – Не волнуйтесь, уже целый год, если не больше, как мы живем без всяких инцидентов.

– Инцидентов? Каких инцидентов?

– Да так, пустяки, – сказал он, не желая пугать ее и пытаясь исправить свою оплошность. – Несколько нападений, совершенных двумя-тремя фанатиками, ничего серьезного?

Она нахмурилась.

– Но мсье Тайрер говорил, что было большое нападение на вашу миссию в Эдо, что нескольких солдат убили. Это, по-вашему, не серьезно?

– Нет, это было серьезно. – Кентербери натянуто улыбнулся Тайреру, и тот прекрасно понял его взгляд: ты полный идиот, если решаешься сообщить даме что-то хоть сколь-нибудь важное! – Но это были отщепенцы, просто-напросто банда головорезов. Чиновники сёгуната дали клятву, что найдут и накажут их.

Его голос звучал убедительно, но он спрашивал себя, какая доля правды известна Струану и Тайреру: пятеро убитых на улицах Иокогамы в первый год. На следующий год двое русских, офицер и матрос с военного корабля, были зарублены насмерть, опять в Иокогаме. Несколько месяцев спустя – двое голландских торговцев. Потом молодой переводчик Британской миссии в Канагаве: его ударили кинжалом в спину и оставили истекать кровью. Хьюскен, секретарь Американского дипломатического представительства, разрубленный на дюжину кусков по дороге домой после званого ужина в Прусской миссии. А в прошлом году британцы – солдат и сержант, зарезанные у дверей спальни Генерального консула!

Каждое убийство было подготовлено заранее и ничем не спровоцировано, думал он, распаляясь, каждое было совершено негодяем с двумя мечами. Ни разу японцам не нанесли никакой обиды – и хуже всего то, что ни разу ни один сукин сын так и не был пойман и наказан всемогущим бакуфу сёгуна, сколько бы ни вопило об отмщении руководство миссии и сколько бы обещаний ни давали эти джапские ублюдки. Наши доблестные вожди всего лишь стадо тупых баранов, черт бы их побрал! Они должны были приказать флоту немедленно прибыть сюда и разнести Эдо к чертовой матери, тогда весь этот ужас разом бы прекратился, мы смогли бы спокойно спать в своих кроватях без всякой охраны и разгуливать по своим улицам, по любым улицам, не косясь с опаской на первого встречного самурая. Эти дипломаты горазды только задницы лизать, и сей юный попугай – прекрасный образчик этой породы.

Он угрюмо рассматривал знамена, пытаясь разобрать иероглифы на них. Позади процессии, как только она полностью проходила мимо, путники поднимались с колен и трогались дальше. Те, что шли в одну сторону с колонной, двигались следом, отстав на почтительное расстояние.

Все четверо чувствовали себя странно, сидя в седлах, так высоко над рядами бедно одетых коленопреклоненных фигур по обе стороны дороги, головы в пыли, зады выставлены к небу. Трое мужчин старались не замечать открывшееся их глазам бесстыдство, смущенные тем, что с ними дама, которая была смущена не меньше них.

Ряды самураев-знаменосцев неотвратимо приближались. Они шли двумя колоннами, примерно по сто человек в каждой, за ними были видны еще знаменосцы и более плотные шеренги воинов, окружавшие черный лакированный паланкин, который несли восемь истекающих потом носильщиков. Дальше снова следовали самураи со знаменами, потом те, что вели под уздцы вьючных лошадей; замыкала шествие пестрая толпа носильщиков, нагруженных поклажей. Все самураи были облачены в серые кимоно с одинаковым гербом: три переплетающихся цветка пиона; этот герб был изображен также на знаменах и круглых соломенных шляпах, подвязывавшихся под подбородком. За поясом у каждого были заткнуты два меча – один короткий, один длинный. Некоторые несли за плечами лук со стрелами. Небольшое количество самураев было вооружено мушкетами, заряжавшимися со ствола. Одни были одеты более богато и изысканно, чем другие.