Карен Арутюнянц - Иванушка Первый, или Время чародея

• Название: Иванушка Первый, или Время чародея
• Автор: Карен Арутюнянц
• Жанр: Детская проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-905730-44-3

Если двенадцатилетнего человека зовут Иванушкой и у него много талантов, он, конечно же, изобретёт из старого ноутбука говорящее волшебное зеркальце, чтобы подарить его девчонке, в которую влюблён. К тому же ему важно доказать, что он вовсе не дурачок. А ещё к Иванушке по ночам приходит говорящий кот, а на улице то и дело попадается автомобиль-призрак, и сундук с сокровищами, найденный на чердаке заброшенного особняка, обязательно преподнесёт не один сюрприз. Ну а с такими находками жизнь становится загадочной, позитивной и наполненной интересными событиями.

Для читателей среднего школьного возраста (12+).

---

Карен Арутюнянц Иванушка Первый, или Время чародея

Часть первая Зеркальце

Глава 1 В некотором царстве

Чтобы начать записывать это повествование, мне надо всего лишь вылезти из-под одеяла, сесть за монитор и начать стучать по клавиатуре. Вообще, чтобы что-то начать делать, надо всего-то взять и начать. Но это не так просто, когда у тебя температура под тридцать девять и из носа течёт, как из крана.

«Силы воли не хватат», – сказала бы одна знакомая старушка из избушки на опушке. Эта избушка хоть и не на курьих ножках, но если подходить к той опушке с востока, то кажется, что избушка только что прокудахтала и снесла золотое яйцо.

Так! О чём это я? Глупости в голову лезут, лишь бы ничего не делать.

Всё! Встаю, сажусь, пишу. Где моя кружка с горячим чаем и малиновым вареньем?

Итак, завтра мне стукнет четырнадцать, а началась моя история прошлой осенью. Тринадцатого сентября. Ровно четыреста семьдесят три дня назад, когда мне было ещё двенадцать, а остальным моим одноклассникам – по тринадцать лет.

Словом, зовут меня Ваня. Обычное имя, с которым связано на Руси и царствование Ивана Грозного, и сотни тысяч простых человеческих судеб, и похождения сказочного дурачка Иванушки.

Кстати, сразу же хочу внести ясность.

Кто не знал, знайте: Дурачок – это вовсе не Дурак. Давным-давно, ещё до принятия христианства, детей боялись называть «взрослыми» именами – чтобы черти не похитили! Черти жили за «чертой», за кругом, которым человек очерчивал себя, защищаясь от ночной нежити. Между прочим, чертей тогда не очень-то и боялись, над ними больше смеялись. А чего их бояться-то? Вещички таскали, детей крали, ну и что?.. Это русалки заманивали в воду и топили народ, а черти-то никого не губили.

Да… О чём это я? О Дураке. Так вот, ребёнок своё настоящее имя получал лет в десять-тринадцать, на посвящении, а до этого носил ненастоящее имя, детское. Скажем, родился мальчишка первым, получал имя Первак, родился вторым – Вторак, третьим – Третьяк.

О девчонках не знаю, врать не буду.

Ну а если пацан рождался последним, то есть «другим», называли младшего сына чудесным именем Другак. А я в нашем классе, как уже было сказано, самый младший…

Ну а потом как-то так получилось, что Другак превратился в Дурака и стало это имя означать глупого человека, ведь самый младший – он и самый что ни на есть несмышлёный. Хотя с этим можно поспорить. Только спорить я ни с кем не буду. Я просто расскажу свою историю. А там уж сами делайте выводы, если их вообще надо делать.

На чём я остановился? Ага. Жил да был я в некотором царстве, в некотором государстве, в городке на Синей речке, в славном городе Синеграде. Не ищите его на карте. Это название я придумал сам. Мне оно больше по душе.

Вокруг того городка стояли не проходимые для резиновых сапог топи и болота, и такие густые леса, что черники днём с огнём не сыщешь. А я её люблю – чернику. Ну и другие ягоды тоже. И грибы люблю. Кто ж их не любит?

И никаких чертей не боюсь, которые в тёмный лес могут утащить. Берёшь фонарик, электрошокер на всякий случай и вперёд, в царство леших и чертей… Шучу-шучу. Это у меня ОРВИ – острая респираторная вирусная инфекция, вот и шутки такие дурацкие. Люблю я сам с собой пошутковать, когда рядом никого нет. Впрочем, сейчас в моей жизни всё изменилось, а тогда…

…Ещё прошлой осенью я был застенчив, неразговорчив, нелюдим. И ровесники, и взрослые считали меня если не дураком, то уж точно очень странным типом.

Только мало кто догадывался, какие гениальные мысли рождались у меня в голове – от создания вечного чипа до переустройства мира. Если б узнали, точно засмеяли бы.

Отца у меня не было, жили мы с мамой, в нашем небольшом домике, в левой его половине, если смотреть от калитки. А в правой половине обитал Виктор Францевич Пупс, бухгалтер с сахарного завода и чрезвычайно занудный человек.

Как-то раз решил Виктор Францевич сделать моей маме предложение. Явился к нам с шампанским и с букетом ромашек, но мама его отшила. С тех пор Виктор Францевич мне проходу не даёт и говорит разные глупости, например:

– Знаешь, Иван, почему я живу в правой половине нашего дома?

– Почему?

– Потому что я всегда прав! Так и передай своей чудесной маме. И вот что я тебе ещё скажу: будет и на моей улице фейерверк!

Снова отвлекаюсь…

Так вот. Тринадцатого сентября случилось то, что случилось. Я влюбился.

Необыкновенное чувство – любовь! Хочется делать разные глупости, улыбаться, петь, орать! А ещё думаешь, что теперь ты будешь счастлив всегда. Всю оставшуюся жизнь.

А влюбился я в Елену Прекрасную, она старше меня на целых полгода.

Можете не верить, но её и вправду так зовут. Она очень красивая и стройная, а вот папа у Лены – Гор Горыч Прекрасный полная противоположность дочке: толстенький, с короткими ручками и ножками. Сейчас он подполковник полиции, а раньше был майором милиции.

Но это пока к делу не относится.

В классе в тот день ещё никого не было. А я заявился очень рано по той простой причине, что обычно я опаздывал и мне обязательно делали замечание.

– Ваня, – могла сказать Роза Максудовна, наша математичка, – на трамвай не успел? Или на троллейбус?

И все начинали смеяться, потому что в нашем городке отродясь не то что трамваев-троллейбусов, и автобусов-то не было, и сейчас нет. Народ передвигается на велосипедах или, в лучшем случае, на байках.

Забавное слово «байк». Произошло от слова «bicycle», то есть «двухколёсный».

Когда-то, ещё малявкой, я думал, что байкер – это человек, который травит байки. Смешно, да? А он, оказывается, на мотоцикле гоняет.

Но байкеры не признают слова «мотоцикл». На мотике может ездить каждый, кому не лень, а вот стать настоящим байкером дано не всякому.

Байкеры утверждают, что байк – это состояние души. Это как первая любовь. Её не так-то просто забыть.

– Ты бы смог разделить свою жизнь с «железным другом», чтобы он стал тебе дороже матери, отца, братьев, сестёр, бабушек и дедушек? – спросил меня как-то раз истинный байкер Толян. Ему восемнадцать лет, и живёт он в соседнем доме. – А? Что ты на это скажешь, дружище? Ты разделишь своё личное время, сон, обязанности и даже своё доброе имя с толпой бородатых мужиков в коже, которые говорят только о байках, живут только байками, мечтают исключительно о байках?

Я бы не смог. Мне хватает и моего велосипеда. Кстати, надо бы камеры подкачать.

Чтобы не слышать глупых комментариев по поводу опозданий, я решил с нового учебного года приходить в школу раньше других.

Двенадцать дней сентября всё было относительно спокойно. Раза два меня вызывали к доске, и я, как всегда, рассказал чуть больше. Но тут уж ничего не поделаешь, если меня вовремя не остановить, я могу говорить и говорить. У меня хорошая память, и я много брожу по Инету.

С одноклассниками я почти не общался. Разве что иногда после занятий мы с моим другом Горбуньковым вместе шли домой – в гробовом молчании, словно и не знаем друг друга. Вообще-то, я его своим другом не считал. Это он сам как-то раз предложил:

– А д-давай д-дружить?

Горбуньков заикался, поэтому зря болтать не любил, только если уж очень приспичит.

Я пожал плечами. С тех пор мы плелись из школы вместе.

Иногда Горбуньков спрашивал:

– Д-дождь б-будет?

Я смотрел на небо и отвечал:

– Не обещали, – и мы шли дальше, медленно, словно пенсионеры.

И вот я сидел в пустом классе. И было тринадцатое сентября прошлого года.

Я смотрел в окно, там ещё по-летнему светило солнышко, вовсю чирикали воробьи, а я разговаривал сам с собой. Дурацкая у меня привычка – думать вслух:

– Вот бы так сидеть в пустом классе всегда. И чтобы никого не было. Ни учителей, ни одноклассников – никого. Только школьный звонок, уборщица баба Шура, которая всех шугает и похожа на Бабу Ягу, и её метла. Может, у бабы Шуры и ступа есть. И по ночам она вылетает из школы в ступе или на метле и носится над лесом…

Зачем ей носиться над лесом, я так и не придумал. Потому что в класс вошла Елена Прекрасная. Эти двенадцать дней Лены в школе не было. Ещё в конце августа она отправилась с родителями в круиз по Средиземному морю и пропустила начало учебного года, но ей всё равно ничего не будет, ведь папа у неё подполковник полиции. Ну это вы уже знаете.

Лена и раньше была очень милой, а после летнего путешествия стала ещё красивее.

Наверное, пока она шла по нашему городку в своём лёгком розовом платьице и белых туфельках на босу ногу, а потом – по школьному двору и по самой школе, в неё влюбились все, кто повстречался с ней на пути. И самым последним из них оказался я.

Я сидел с открытым ртом и ничего не мог с собой поделать. Я чувствовал себя последним дураком, у меня аж слюнка изо рта потекла тоненькой струйкой.

А Лена сказала:

– Привет!

И села за свою парту в среднем ряду, самую первую, за которой сидела весь прошлый год и, кажется, позапрошлый. Хотя, какое это имеет значение?