Иван Блох - История проституции

• Название: История проституции
• Автор: Иван Блох
• Жанр: Медицина

«История проституции» – научный труд немецкого дерматовенеролога и сексолога Ивана Блоха (нем. Iwan Bloch, 1872—1922).*** Это без преувеличения настоящая энциклопедия, посвященная «древнейшей профессии». Автор подробно описывает все аспекты этого явления – от исторических истоков проституции и ее организации во времена Античности и Средневековья до мужской проституции, клиентуры и гонораров. Иван Блох известен тем, что первым ввел в науку термин «сексология». Он серьезно изучал теорию сексуальности и был одним из основателей «Медицинского сообщества по сексологии и евгенике».

---

Иван Блох История проституции

Авторизированный перевод с немецкого врача П.И. Лурье-Гиберман

Предисловие

(в то же время вступление к руководству по сексуалогии)

Определение и название обширной «науки о половой жизни» или сексуалогии (Sexualwissenschaft) установлено и введено мной в 1906 г. Оно быстро приобрело права гражданства и признано авторитетными лицами правильным выражением, безусловно, самостоятельной, обособленной науки, далеко выходящей за пределы медицины. Такой крупный авторитет, как Альберт Эйленбург, в рецензии о моей книге «Половая жизнь нашего времени» в «Deutsche Literatur-Zeitung» писал в 1907 году: «Иной читатель, несомненно, будет до известной степени удивлен или даже придет в недоумение, когда ему бросится в глаза в предисловии книги д-ра Блоха выражение «сексуалогия» (Sexualwissenschaft). Тем более что она сразу является у него в полном вооружении, как вышедшая из головы Зевса Афина, с притязаниями уже вполне развитой и энциклопедически разработанной, самостоятельной области исследования. Не слишком вдаваясь в историю вопроса, мы, тем не менее, должны признать, что это сомнительное сначала выражение само по себе совершенно правильно и, во всяком случае, дает произведению, которому оно служит до известной степени обозначением его программы, внутреннее и внешнее право на существование. В самом деле, почему бы ветвистому дереву, с которым так охотно сравнивают науку, не давать новых ростков, новых боковых ветвей, если соки его все снова и снова притекают в неожиданном изобилии – если сумма фактов, наблюдений и доступных распознаванию отношений, единственно составляющих содержание наших знаний, вдруг накопляется в том или ином направлении данной области исследования в неслыханном до того количестве?» Аналогично высказывается остроумный Георг Гирт в своей рецензии, озаглавленной «Наука о половой жизни» (напечатана в журнале Legend в апреле 1907 г.).[1] Он называет сексуалогию «последней и самой молодой из наук и, тем не менее, наиболее обширной», а мою книгу «первой действительно широко задуманной попыткой описания новой науки». «Науку о половой жизни» вскоре признали также Магнус Гиршфельд и Герман Роледер. Первый – изданием своего превосходного журнала «Zeitschrift für Sexualwissenschaft», просуществовавшего, к сожалению, только один год (1908), а последний – созданием особой рубрики «Sexualwissenschaft» для своих критических статей в «eichsmedicinalanzeiger» (с 1908 г.). В последние годы право на существование самостоятельной «науки о половой жизни» признано и многочисленными другими авторами, и термин этот в настоящее время можно встретить почти во всех научных медицинских, антропологических, а также юридических и теологических журналах.

Несколько месяцев спустя после появления первого систематического изложения науки о половой жизни, т. е. моего сочинения «Половая жизнь нашего времени и ее отношение к современной культуре» (Берлин, 1907), известный психолог Вилли Гелльпах[2] предложил мне написать более или менее обширное «Руководство по сексуалогии». Само собою, разумеется, что он имел при этом в виду не повторение или подражание моей книги «Половая жизнь» (хотя бы приправленной иллюстрациями), а научное рассмотрение всех половых проблем в отдельности, полную переработку их и новое обоснование в более или менее обширных монографиях. При этом он находил желательным положить в основу этих исследований антропологически-этнологический метод, впервые примененный мною в 1902 г. в моих «Beiträge zur Aethiologie der Psychopathia sexualis», а затем проведенный в книге «Половая жизнь». Дело в том, что простое сопоставление сделанного до сих пор не может более удовлетворить нас. Отныне мы нуждаемся в точном обосновании сексуалогии, как самостоятельной науки, и в критической детальной обработке многочисленных неразрешенных еще и чрезвычайно сложных вопросов ее. Двойственный характер полового инстинкта, биологическая и культурная стороны его делают понятным: 1) всю трудность научного исследования половой жизни, а 2) тот факт, что «половой вопрос» считали себя призванными разрешать со своей односторонней точки зрения не только врачи и естествоиспытатели, но и теологи, философы, юристы и исследователи культуры. Из одного этого уже вытекает необходимость обоснования сексуалогии как особой науки, которая не должна больше считаться придатком какой бы то ни было другой науки, как это было до сих пор. Отсюда же видно, что было бы бессмыслицей рассматривать все названные научные дисциплины в совокупности, как «науки (!) о половой жизни». К чему это могло бы привести, показал чисто медицинский, клинический способ Крафт-Эбинга[3] и его предшественников и последователей, из которых некоторые думают, что, введя новые и специальные иностранные слова без всякого идейного содержания, они обогатили науку. А между тем именно здесь, прежде всего, важно критическое исследование действительных явлений. Наука о половой жизни не есть подчиненная часть ни психиатрии и неврологии, выдающиеся представители которых еще и теперь рассматривают половую жизнь почти как quantite negligeable, ни венерологии (если вспомнить, например, проституцию). Если же нынешние врачи с того момента, как они начинают исключительно заниматься проблемами сексуалогии, называют себя «специалистами по психическим и нервным болезням», то это шаг назад. Это – достойная сожаления непоследовательность, которая едва ли может способствовать несомненной для меня независимости и самостоятельности нашей науки. В предисловии к «Половой жизни нашего времени» я уже высказал убеждение, что чисто медицинский (я уже не говорю психиатрический) взгляд на половую жизнь недостаточен для понимания разносторонней связи ее со всеми областями жизни человека, хотя медицина и будет всегда составлять ядро сексуалогии. Связь эта, взятая в целом, и составляет содержание особой «науки о половой жизни». Задача последней: исследовать как физиологические, так и социальные и культурно-исторические отношения полов и, путем изучения первобытного и культурного человека, отыскать у всех народов и во все времена элементарные половые идеи человечества, т. е. однородные биологически-социальные явления половой жизни, чтобы создать, таким образом, под зданием новой науки твердую почву. При массовых наблюдениях, материал для которых никогда не может быть достаточно велик и все еще продолжает нарастать, антропологический метод исследования (в самом широком смысле слова) один только дает нам пригодные в научном отношении основные положения сексуалогии, имеющие право претендовать на такую же точность и объективность, как естественнонаучные наблюдения.

С 1902 года, со времени появления моих «Beiträge zur Aethiologie der Psychopathia Sexualis», в которых впервые сознательно и систематически проведен антропологически-этнологический способ исследования полового инстинкта и так называемой «половой психопатии», я непрерывно работаю над антропологическим обоснованием сексуалогии. А потому я был приятно поражен, когда недавно встретил аналогичную концепцию обширной науки о половой жизни у такого выдающегося ученого, как Вильгельм фон Гумбольдт.

В 1908 г. в VII т., издаваемого Прусской Королевской Академией собрания сочинений Вильгельма фон Гумбольдта (с. 653–655), впервые напечатан отрывок из «Geschichte der Abhängigkeit im Menschengeschlechte», в ктором первые две главы, опирающиеся на более старые понятия (от 1791–1795 гг.), представляют весьма интересный проект половой реформы. Мы не можем не удивляться, что половой вопрос уже рассматривается здесь как интегрирующая часть великой проблемы развития человечества. Но удивление наше еще возрастает при виде проницательности Гумбольдта, поставившего половую жизнь в центре этого развития. Благодаря академическому изданию, всеобъемлющий ум друга Шиллера и Гете, равно постигавший реальное и идеальное, впервые раскрывается перед нами во всей своей полноте. Вильгельм Гумбольдт носил в себе образ гуманитарного космоса, как великий брат его Александр – образ космоса земного. Он хотел проследить половой вопрос в его мельчайших разветвлениях в целом ряде исследований. Из названного отрывка видно, что он хотел исследовать в особых главах проституцию, брак, половой инстинкт, половые извращения, телесные и духовные особенности полов, и из рассмотрения исторических фаз зависимости полов хотел генетически развить идею половой свободы. Он совершенно правильно понимал уже также, что вопрос о проституции составляет центральную проблему науки о половой жизни, и что из нее поэтому нужно исходить, чтоб осветить и понять сущность половой жизни и ее разностороннюю связь с человеческой культурой. Как это видно из письма Каролины фон Вольцоген к Каролине фон Гумбольдт от 1798 или 1799 г., он поэтому предполагал, прежде всего, написать обширную «историю проституции» («Geschichte der Hurerei»).[4]

Зарождение этих поистине удивительных для того времени идей относится к 1791–1795 г., следовательно, к юности Гумбольдта, к концу XVIII века, когда в особенности во Франции столь ревностно дебатировался вопрос об улучшениях и реформах во всех областях жизни человека. Но проект половой реформы Гумбольдта не был обнародован по той причине, что отрывки задуманного им сочинения (превосходные исследования «Ueber den Geschlechtsunterschied»[5] и «Ueber die männliche und weibliche Form»[6]), напечатанные в журнале Шиллера «Ногеп», были недостаточно поняты. Об этом можно, конечно, пожалеть, тем более что такого рода исследование, безусловно, требовало тогда еще большей свободы от предрассудков, чем теперь. Но мы не должны, однако, скрывать от себя, что время для такого предприятия тогда еще не наступило. История культуры, как и естествознание, вращались еще тогда в сфере совершенно априорных построений, этнография находилась в самом зачаточном состоянии. Словом, для объективного обоснования сексуалогии и опирающейся на нее половой реформы абсолютно не было данных. Нужно было еще целое столетие точных естественнонаучных исследований, введение аналогичных точных методов в так называемые гуманитарные и исторические науки и накопление громадного фактического материала в области народоведения и сравнительной истории нравов и права, чтобы можно было возобновить эту попытку, имея под собой более твердую почву.