Георгий Гуревич - Рождение шестого океана

• Название: Рождение шестого океана
• Автор: Георгий Гуревич
• Издательство: Профтехиздат
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1960

Научно-фантастический роман о советских энергетиках. Одно из классических произведений советской научной фантастики 50-х - инженерные победы, преимущества социалистического строя, проклятые империалисты... Интересные научно.технические  идеи, политически все в рамках тогдашних веяний - капиталисты, конечно, за деньги готовы на любое преступление, но даже и они в конце концов оценят преимущества мирного сосуществования. Короче, все как положено....

---

Унгра не возмущается, не сорит гневными словами. Все взвешено, решение принято. Оказывается, богатые согласны дать деньги, но для своей же выгоды: князь, чтобы стать официальным владыкой, Тутсхолд и Сайкл, чтобы стать владыками неофициальными.

Но стране нужны машины, а не новые владыки. И старые владыки не нужны с их золотыми касками, разряженными солдатами и покорными служанками. Кем они управляют, кого охраняют? Гористан защищает не княжеская, а государственная армия республики. И чиновник с жалованьем в тысячу джанов будет управлять княжеством куда лучше, чем надменный властитель!

...Унгра пишет проект: «О реформе управления в княжествах». На следующей сессии проект будет представлен парламенту на утверждение.

Князей дразнить не надо. Им оставят замки, слуг и рабынь. Но от управления отстранят, назначат взамен чиновников.

Ежегодный налог можно будет уменьшить вдвое — для народа облегчение... Оставшаяся половина пойдет в казну и даст государству не меньше, чем пресловутый заем. Князьям, чтобы не ярились, назначат выкуп — полмиллиона или миллион джанов в год за отказ от наследственных привилегий. Выплату можно будет начать года через три, когда страна станет богаче...

Унгра хранит проект в секретном сейфе. Только Дасья и Чария обсуждали с президентом отдельные статьи. Но почему же чиновники в министерствах уже шепчутся о предстоящих перемещениях, и ремесленники на базаре грозят кулаками всадникам в золотых касках, и Тутсхолд, дымя сигарой, говорит своему долговязому  компаньону:

— Он теперь повадится упразднять. Завтра отменит титулы, а послезавтра — собственность. Нельзя ему давать потачку...

Затем появляется худощавый человек с изменчивой внешностью. У него редкие светлые волосы, утиный нос и бритый подбородок, когда он сидит в соломенном кресле на веранде у Тутсхолда. Когда же он приходит на кухню в дом Чарии, у него уже горбатый нос, черная борода и волосы до плеч, как у жителей пограничных гор. Из столицы он выезжает на север в машине, одетый в пробковый шлем и короткие штаны, как европеец... А в пути из машины выходит оборванец в красной чалме. Такую носят паломники, побывавшие в храме Священной Змеи.

Униженно кланяясь, он целует полу разряженному солдату, прося доложить князю. Солдат пинком провожает его в палаты хозяина. Оборванец на коленях подползает к трону Гористани, шепчет что-то. И вдруг князь вскакивает, поднимает просителя, предлагает вино, переспрашивает с тревогой:

— Неужели правда? У вас точные сведения? Значит, пора?

Глава седьмая ИЗ КИРПИЧЕЙ СТРОЯТ ДВОРЦЫ

1

К высоте Сергей вскоре привык.

Оказалось, что это не так трудно. Нужно только изо дня в день по нескольку часов глядеть на мир с подъемного крана. Понемногу такая точка зрения становится естественной, и, когда спускаешься вниз, горизонт кажется слишком тесным, а машины непомерно громоздкими.

Освоившись с высотой, Сергей мог наслаждаться горным великолепием. Он любовался сахарными пирамидами потухших вулканов и стадами облаков, которые держались все на одной высоте, будто ледоход шел по невидимой реке. Далеко внизу, в долине, виднелась куча спичечных коробок — контора, общежитие бетонный завод. От завода ползли пыльные шлейфы. Они медленно поднимались в гору, взбираясь по извилистой дороге, приближались к мачте, и тогда из ползучего облака вылезала игрушечная машина, величиной с папиросную коробку. Где-то внизу невидимые тросы подхватывали прямоугольный ломтик. Он плыл, колыхаясь в воздухе, рос на глазах и превращался в железобетонный блок — целую стенку выше человеческого роста...

Итак, с высотой Сергей освоился. Много труднее было освоиться с работой.

Способности и трудолюбие очень рано привели Новиковых в институт. Прямо со школьной парты они пересели за студенческие столы. Годы были сэкономлены, а знакомство с жизнью упущено. Впервые Сергей работал на целине: студенты ездили туда на уборку. Потом он проходил практику в лаборатории, в конструкторском бюро, на заводе «Динамо». Его считали неплохим чертежником, приличным лаборантом, удовлетворительным монтером. Он надеялся показать себя в дальнейшем, когда начнется монтаж ветродвигателей на вышке. Но прежде требовалось построить вышку. А со строительством Сергей никогда не сталкивался.

В институте он учился пять лет: читал, запоминал, сдавал экзамены. В его зачетной книжке было записано около полусотни предметов. Полсотни толстых учебников, примерно двадцать тысяч страниц, прочел он за это время. Но кто мог подсказать, что нужнее всех для него 243-я страница из II тома учебника «Машины и механизмы», где говорилось, что:

«...В последнее время для монтажа громоздких конструкций применяются также краны-манипуляторы ПКМ-1 и ПКМ-2, способные не только поднимать грузы, но также наращивать, цементировать, сваривать и производить ряд других работ...»

Кажется, там был и чертеж на этой, самой главной для Сергея странице. Но ни слова не говорилось, как планировать работу крана, как расставить рабочих, чтобы все были загружены и не мешали друг другу, как заполнять наряды, чтобы не было перерасхода и прилежные были бы награждены, а лодыри ущемлены. Не указаны были слабые узлы крана: что именно ломается чаще всего, какие запасные детали нужно держать наготове, когда виноват кран, а когда крановщик. В каких случаях можно подгонять и требовать, когда следует сказать: «Стойте, ребята, не лезьте на рожон, надо отрегулировать сначала».

— Всего не объяснишь, дойдете на практике, — говорили студентам более опытные преподаватели.

А как «доходят» на практике? Вероятно, спрашивают у старших — у начальников?

Старшим у них был мастер Данилушкин, но он не умел, а возможно, не хотел объяснять. «Вы образованные, сами знаете», — твердил он и все старался показать никчемность образования Новиковых, поставить их в неловкое положение. И это удавалось ему. Хотя Данилушкин не сдал полсотни экзаменов, зато на кране работал три года и знал его гораздо лучше, чем Новиковы знали любой из перечисленных в зачетной книжке предметов.

Данилушкин был изобретателен. Каждый день он придумывал новые каверзы: то посылал Сергея за несуществующим инструментом, то поручал невыполнимую работу и сам же первый подымал студента на смех. «А разве в институте вас не учили?»— повторял он как припев. «Нет, не учили. Объясни толком», — сознавался Сергей. А Данилушкин пожимал плечами:

— Москва не сразу строилась. Раскидывай умом. Я сам тридцать лет трубил, прежде чем стал прорабом...

Не мог же Сергей ждать тридцать лет...

По утрам он вставал нехотя. День не обещал ничего приятного. Впереди восемь часов унижения и насмешек. В голове всплывали несерьезные мысли: хорошо бы заболеть, пойти не на вышку, а в поликлинику. И позже, в столовой, и по дороге к объекту Сергей с трудом подавлял назойливое желание уклониться от работы: скажем, завернуть сначала на оклад, потом отпроситься в библиотеку...

Эх, Белопесоцкий! Как легко было высмеять тебя, как трудно победить!

Как же все-таки выйти из положения?

Валентин так не мучился. Правда, он выбрал более легкий путь: сам не вникал в мелочи, передоверил свои обязанности бригадирам: «Ребята, сегодня надо кончить пояс», — распоряжался он с утра. И бригадиры расставляли людей, выписывали наряды, доставали инструменты. Работа шла. Она шла в присутствии Валентина и в его отсутствии одинаково. И если бы он не приезжал из Москвы вообще, вышка строилась бы не хуже. Тем не менее, все его любили за общительность, за приветливость. «Свой парень!» — говорили рабочие.

Сергей так не мог. Он ни с кем не успел подружиться и никто не стал бы выполнять за него обязанности. Да Сергей и не хотел превращать преддипломную практику в приятную экскурсию. Он приехал, чтобы вникнуть в дело, и вникал старательно, часами простаивая возле каждого рабочего по очереди, расспрашивал о каждом приеме работы.

— Ох, и дотошный ты, Новиков! — говорил шустрый монтажник Вася. А в голосе его слышалось: «Когда же ты отвяжешься от меня?»

— Ты не стой над душой у людей, — советовал Валентин. — Им неприятно.

По вечерам Сергей садился на койку, покрытую серым верблюжьим одеялом, затыкал уши, чтобы не слышать гитары за перегородкой, и читал тоненькие брошюры для рабочих — «Монтажник», «Бетонщик», «Крановщик»... Запоминалось легко, много легче, чем в институте, потому что в студенческой читальне всякие блоки, монтажные крюки, прутки, хомуты были для Сергея набором звуков, а сейчас он видел их своими глазами. Сверяя книжку с подлинной практикой, Сергей нередко обнаруживал расхождение: в книжке щит — с кнопками, на кране — рубильники. По книжке — инструмент надо держать двумя руками, а Вася нажимает на него плечом.

— А почему ты плечом давишь? — допытывался Сергей.