Роберт Маккаммон - Голос ночной птицы

• Название: Голос ночной птицы
• Автор: Роберт Маккаммон
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-034884-3, 5-9713-2590-6, 5-9578-3872-1

1699 год. Американский юг. В маленьком городке Фаунт-Роял поселилось Зло. Зверски убиты местный священник и уважаемый фермер — и убил их не человек. Гибнут посевы. Много дней льет, не переставая, проливной дождь. Ядовитые испарения поднимаются от болот. Людей преследуют во сне кошмарные видения. Конец света уже близок. Настанет ли год от Рождества Христова 1700-й?..

Кто виноват? Ведьма! Точно так же было и в Салеме! Преступница поймана и брошена в тюрьму. Чтобы судить ее по всей строгости закона, из ближайшего города в Фаунт-Роял едут умудренный опытом судья Вудворд и его помощник, юный клерк Мэтью…

---

Еще несколько вдохов, и Мэтью ознакомился не только с запахом, но и с муками Ада. Свирепая, колющая, добела раскаленная боль забилась в левом плече и ниже в руке. Ребра с той же стороны взрывались при каждом вдохе и выдохе. Болел и лоб, но это было еще милосердно по сравнению с прочим. Снова Мэтью попытался открыть глаза — и снова не смог.

Не мог он и двинуться в этом состоянии вечного проклятия. Кажется, он попытался шевельнуться, но не был в этом уверен. Столько было боли, растущей с каждой секундой, что Мэтью решил сдаться и беречь энергию: она ему наверняка понадобится, когда он войдет в серную долину. Он услышал потрескивание огня — а чего же еще? — и ощутил давящий, пекущий жар, будто его поджаривали над плитой.

Но тут в нем стало возникать другое чувство: злость. И она грозила разгореться в бушующий гнев, от которого Мэтью здесь окажется самое место.

Он считал себя христианином и изо всех сил старался держаться путей Господних. И обнаружить себя вот так в Аду, без суда, который выслушал бы его дело, означало непростительный и необъяснимый грех. В растущей ярости Мэтью подумал, что же он такого сделал, что обрекло его на вечные муки. Бегал с беспризорниками и молодыми хулиганами по гавани Манхэттена? Запустил конским яблоком в голову купца, украл несколько монет из грязного кармана бесчувственного пьяницы? Или какой-то более поздний проступок, например, проникновение в сарай Сета Хейзелтона с последующим нанесением ему телесных повреждений. Да, наверное. Что ж, он тогда будет здесь, чтобы встретить этого кобыльего любовника, когда тот прибудет, а тем временем Мэтью достигнет определенного положения в этом логове юристов.

Боль стала невыносимой, и Мэтью стиснул зубы, но все равно крик рвался из пересохшего горла. Он сейчас завопит, и что тогда будет думать компания diabolique[9] о его стойкости?

Рот его раскрылся, но вместо вопля донесся лишь сухой скрежещущий шепот. Однако этого хватило, чтобы силы кончились. Но бормотание вокруг стихло.

Рука — такая шершавая, будто покрытая древесной корой, — тронула его лицо, пальцы прошли по подбородку и по правой щеке. Снова раздалось напевное бормотание на том же непонятном языке. Что-то, ощущавшееся как большой и указательный пальцы, прошло к правому глазу и стало поднимать веко.

Мэтью больше не хотел этой слепоты. Он, ухнув от усилия, заставил себя открыть глаза сам.

И тут же пожалел об этом. В пляшущем красном свете и нависшем дыме Ада пред ним предстал истинный демон.

У этой твари было узкое коричневое лицо с длинным подбородком, маленькие черные глазки, кожа сморщенная и обветренная, как старое дерево. Синие извивы украшали впалые щеки, а в самой середине лба — ярко-желтый, как солнце, — красовался нарисованный третий глаз. На крюках, вставленных в мочки ушей, болтались желуди и раковины улиток. На лысой голове имелась лишь одна длинная прядь седых волос, растущая на затылке и украшенная зелеными листьями и костями мелких зверей.

И чтобы еще сильнее впечатлить Мэтью прибытием в Ад, демон раскрыл пасть, показав два ряда зубов, которые могли служить пилами.

— Айо покапа, — произнес он и кивнул.

По крайней мере так услышал Мэтью.

— Айо покапа, — повторил демон и поднес ко рту что-то вроде половины разбитого глиняного блюда, от содержимого которого шел густой дым. Быстрой затяжкой он набрал дыма в рот и выдул ядовитые клубы — тот самый противный запах демонского пота — прямо Мэтью в ноздри.

Мэтью попытался отвернуться и только тогда почувствовал, что его голова чем-то привязана к тому жесткому предмету, на котором он лежал. Уклониться от дыма было невозможно.

— Янте те напха те, — забормотал демон. — Саба те напха те.

Он стал медленно раскачиваться, полузакрыв глаза. Свет адских огней пробивался сквозь плотные слои дыма, плавающие в воздухе у Мэтью над головой. Раздался звук, будто стрельнула в огне сосновая веточка, потом послышалось шипение полной комнаты гремучих змей откуда-то из-за спины бормочущегося и качающегося дьявольского создания. Едкий дым густел, и Мэтью испугался, что остатки воздуха, которые еще удавалось втянуть в себя, скоро будут отравлены.

— Янте те напха те, саба те напха те, — бормотал и бормотал взлетающий и падающий голос. Снова повторился обряд с разбитым блюдом и вдыханием дыма, и снова — будь проклят этот Ад, если такую вонищу здесь придется обонять целую вечность — вдули клубы дыма в ноздри Мэтью.

Он не мог шевельнуться и решил, что не только голова его привязана, но еще и лодыжки и запястья. Он хотел бы вести себя как подобает мужчине, но слезы навернулись на глаза.

— Аи! — произнес демон и потрепал его по щеке. — Моук такани соба се ха ха.

И снова занялся раскачиванием и бормотанием и снова вдул дым в ноздри Мэтью.

После полудюжины таких вдуваний Мэтью перестал ощущать боль. Зубчатые колесики, поддерживающие у него в голове ощущение времени, завертелись вразнобой, и одно качание демона тянулось медленно, как ползали улитки, висящие у него в ушах, другое мелькало в мгновение ока. Мэтью будто плыл в дымной красно-огненной пустоте, хотя и ощущал под спиной твердую лежанку.

Потом Мэтью понял, что действительно сошел с ума, потому что вдруг заметил совершенно дикое свойство той разбитой тарелки, с которой вдыхал дым этот бормочущий демон.

Она была белой. И разрисованной красными сердечками.

Да, он спятил. Окончательно спятил и готов для адского Бедлама. Ведь именно эту тарелку Лукреция Воган швырнула в источник, только тогда она была целой и содержала сладкий пирог с бататом.

— Янте те напха те, — бормотал демон, — саба те напха те.

Мэтью снова исчезал, растворялся в разбухающей тьме. Реальность — такая, как она есть в Стране Хаоса, — разваливалась на кусочки и пропадала, будто темнота была живая и пожирала сперва звук, потом свет и, наконец, запахи.

Если возможно умереть в стране мертвых, то именно это Мэтью сумел исполнить.

Но оказалось, что эта смерть быстротечна, и покоя в ней очень мало. Снова нахлынула боль и снова отступила. Мэтью открыл глаза, увидел шевелящиеся размытые силуэты теней и закрыл в страхе при мысли о том, кто это явился. Он подумал, что заснул, или умер, или ему приснился кошмар, как Одноглазый гоняется за ним по окровавленной поляне, а крысолов сидит верхом на медведе и тычет в него острогой с пятью клинками. Он проснулся в весеннем половодье пота и заснул снова, сухой, как осенний лист.

Дышащий дымом демон вернулся продолжать свою пытку. Мэтью еще раз увидел, что разбитое блюдо — белое с красными сердечками. Он попытался заговорить с этим созданием, слабым испуганным голосом спросил:

— Кто ты?

Ответом ему было то же распевное бормотание.

— Кто ты? — снова спросил Мэтью.

И снова не получил ответа.

Он спал и просыпался, спал и просыпался. Время потеряло смысл. С ним возились еще два демона, эти скорее в женском обличье, с длинными черными волосами, тоже украшенными листьями и костями. Они сняли с него накидку, сплетенную из травы, мха, перьев и прочего, покрывавшую его наготу, вычистили там, где надо было вычистить, накормили его серой кашеобразной пищей, сильно отдающей рыбой, и поднесли к губам деревянный ковш с водой.

Огонь и дым. Шевелящиеся тени во мраке. Бормочущая, распевная скороговорка. Да, не иначе как Ад, думал Мэтью.

А потом настал момент, когда он открыл глаза и увидел, что в этом царстве пламени и дыма стоит рядом с ним Рэйчел.

— Рэйчел! — шепнул он. — Ты тоже? Бог мой… медведь…

Она ничего не сказала, только приложила палец к губам. Ее глаза, пусть мертвые, были ярче золотых монет. Волосы эбеновыми волнами спадали на плечи, и Мэтью солгал бы, если бы не признал, что свет адского пламени придал ей щемящую красоту. Она была одета в темно-зеленый наряд, украшенный вокруг шеи тонким бисерным шитьем. Он смотрел, как бьется жилка у нее на горле, видел испарину, выступившую у нее на щеках и на лбу.

Следует сказать, что демоны необычайно искусно создали эту иллюзию жизни.

Он попытался повернуться к ней, но голова все еще была привязана, как и конечности.

— Рэйчел… прости меня, — шепнул он. — Ты не должна быть здесь. Свой срок в Аду… ты уже отбыла на земле.

Палец к губам, умоляя его молчать.

— Ты сможешь… сможешь когда-нибудь меня простить? — спросил он. — Что я привел тебя… к такому печальному концу?

Дым плавал между ними, где-то за спиной Рэйчел трещал и шипел огонь.

Ответ Рэйчел был красноречив. Наклонившись, она прижалась губами к его губам. Поцелуй длился, становился требовательным.

Его тело — все же иллюзия тела — отреагировало на поцелуй так, как отреагировало бы и в царстве земном. Что не удивило Мэтью, поскольку всем известно, что Небеса будут полны небесных лютней, а Ад — земных флейт. В этом смысле он может оказаться и не так уж неприятен.