Хавьер Сьерра - Тайная вечеря

• Название: Тайная вечеря
• Автор: Хавьер Сьерра
• Жанр: Триллер

Секретное управление Ватикана получает полтора десятка анонимных писем с предупреждением, что в Милане составлен заговор, способный сокрушить Церковь. Средоточием ереси назван монастырь Санта Мария делле Грацие, а именно фреска в трапезной, над которой работает приглашенный из Флоренции художник Леонардо да Винчи. Какое послание сокрыл в своем творении гениальный мастер — непревзойденный изобретатель и шифровальщик?

Прочитайте роман, и вы больше никогда не сможете смотреть на эту картину прежними глазами: она заговорит с вами - каждой деталью, каждым жестом, ибо вам откроется величайший секрет «Тайной вечери».

---

Конечно же, в Евангелиях нет об этом ни слова.

Еще я наслаждался приключениями апостола Варфоломея. Он был похож на гладиатора и наводил страх на других апостолов своей невероятной способностью предсказывать будущее. Хотя ему самому это не помогло: он не мог предвидеть, что в Индии с него живого снимут кожу.

Подобные откровения накапливались в моей голове, и постепенно я обретал исключительно важную способность представлять себе лица и характеры столь значимых для нашей веры людей. Это было именно то, чего добивался Леонардо: пробуждать в нас видение священной истории и особенный дар отражать ее на холсте. Я до сих пор храню список качеств и способностей апостолов, который составил, читая Жака Воражина. — Он извлек из кармана сорочки клочок бумаги и благоговейно его расправил. — Например, Варфоломея называли Mirabilis, «необычайный», за его способность предвидеть будущее. Брата-близнеца Иисуса звали Venustus, «благодатный».

Елена выхватила список у него из рук и быстро пробежала его глазами, почти ничего не понимая.

Святой Варфоломей Mirabilis Необычайный Иаков Младший Venustus Благодатный Андрей Temperator Предупреждающий Иуда Искариот Nefandus  Отвратительный Петр Exosus Ненавидящий Иоанн Mysticus Знающий тайну Фома Litator Умиротворяющий богов Иаков Старший Oboediens Повинующийся Филипп Sapiens Стремящийся к возвышенному Матфей Navus Прилежный Иуда Фаддей Occultator Умалчивающий Симон Confector Завершающий

— И вы хранили это столько лет? — Елена озадаченно вертела в руках потрепанный листок.

— Да. Я помню все наизусть, так же, как и самые важные наставления маэстро Леонардо.

— Ну так вы его больше не увидите! — рассмеялась она.

Луини не поддался на эту провокацию. Елена подняла листок повыше, ожидая, что маэстро бросится его отнимать. Но он не попался в эту ловушку. Художник столько раз изучал этот список, исполнившись возвышенного благочестия, пытаясь проникнуть в его суть и представить себе облик двенадцати апостолов. Этот ветхий листок был ему не нужен, поскольку он знал его содержание наизусть.

— А что же Мария Магдалина? — наконец спросила девушка, несколько разочарованная отсутствием ожидаемой реакции. — Ее имени здесь нет. Когда вы мне о ней расскажете?

Луини, зачарованно глядя на потрескивающий в камине огонь, продолжал свой рассказ:

— Как я вам уже говорил, изучение труда брата Жака де Воражина изменило мою жизнь. И сейчас, по прошествии времени, я могу сознаться, что из всех его рассказов меня наиболее увлекло повествование о Марии Магдалине. Почему-то мастер Леонардо тоже хотел, чтобы я уделил ему больше всего внимания. Так я и сделал.

В те времена откровения, подобные тем, которые содержались в книге, написанной епископом Генуи, меня совершенно не смущали. Мне было тринадцать лет, и я не видел различий между ортодоксальными и неортодоксальными источниками, принятыми Церковью, и совершенно неприемлемыми. Возможно, поэтому первым, что привлекло мое внимание, было значение ее имени, которое означало «горькое море», «освещающая путь», а также «просветленная». Относительно первого значения епископ писал, что это, видимо, было связано с потоками слез, пролитыми Марией в течение жизни. Она всем сердцем любила Сына Божьего, но Он пришел в этот мир с более важной миссией, чем построить семью с Магдалиной, поэтому ей пришлось учиться любить его иначе. От Леонардо я узнал, что символом достоинств этой женщины является узел. Еще у египтян узел ассоциировался с чарами богини Изиды. Маэстро рассказал мне, что в египетской мифологии Изида помогла воскресить Осириса, воспользовавшись для этого своим умением развязывать узлы. Магдалина была единственной, кто помогал Христу, когда он вернулся к жизни, и справедливо будет предположить, что она тоже овладела искусством развязывания узлов. Однако это горькая наука. Можно понять тоску человека в минуту, когда ему необходимо развязать туго затянутую петлю.

Если на полотне отчетливо виден узел, это означает, что данная картина посвящена Марии Магдалине.

Что касается двух других значений ее имени, трудно-постижимых и загадочных, они связаны с дорогим для маэстро Леонардо понятием: светом. О свете он готов говорить бесконечно. Он считает, что свет — это единственное пристанище Бога. Отец Небесный — это свет. Небо — тоже свет. В сущности, свет во всем. Поэтому он не уставал повторять, что, если мы обретем власть над светом, мы сможем общаться с Отцом всякий раз, когда нам это необходимо.

Тогда я не знал, что представление о свете как связующем звене нашего общения с Богом попало в Европу именно благодаря Марии Магдалине.

Об этом я вам сейчас и расскажу.

После смерти Христа на Голгофе Мария Магдалина, Иосиф из Ариматеи, любимый ученик Иисуса Иоанн и небольшая группа верных последователей Мессии бежали от преследований в Александрию. Некоторые остались в Египте и основали первые и самые мудрые из ныне известных христианские общины. Но Магдалина — хранительница самых невероятных тайн своего возлюбленного — не чувствовала себя в безопасности в стране, недостаточно удаленной от Иерусалима. В поисках более надежного убежища она достигла берегов Франции, где и укрылась от преследования.

— Что же это были за тайны?

Вопрос Елены вывел маэстро из состояния глубокой задумчивости.

— Сокровенные тайны, Елена. Их укрыли столь тщательно, что лишь горстка избранных смертных посвящена в них.

Девушка широко открыла глаза.

— Вы говорите о тайнах, открытых Иисусом Марии после воскрешения из мертвых?

— О них, — кивнул Луини. — Но меня в них пока не посвятили.

Маэстро возобновил свое повествование.

— Мария Магдалина, также именуемая Вифания, ступила на берег на юге Франции, неподалеку от деревушки, которую с тех пор называют Сант-Мари-де-ла-Мер, потому что с ней туда прибыло еще несколько Марий. Там Магдалина стала проповедовать благую весть Иисуса и посвятила местных жителей в «тайну света», которую с восторгом приняли еретики вроде катаров или альбигойцев. Благодаря ей Мария Магдалина стала новой покровительницей Франции под именем Нотр-Дам де ла Люмьер.

Но времена мирных откровений вскоре окончились. Церковь поняла, что эти идеи представляют опасность для гегемонии Рима, и решила положить конец их распространению. И это было легко понять: как могло Папе понравиться существование христианских общин, не нуждающихся в посредниках для общения с Богом? Разве мог наместник Христа на земле существовать в подчиненном или даже равном положении с Магдалиной? А что можно сказать о ее последователях? Разве поклонение свету не является язычеством? Поэтому Церковь тут же принялась оскорблять и унижать женщину, которая не только любила Иисуса, но и, как никто другой, была близка ему на его земном пути.

Позвольте мне, моя дорогая Елена, объяснить вам еще кое-что.

Однажды, в начале 1479 года, когда Флоренция приходила в себя после жестокого покушения на всеми почитаемого Лоренцо де Медичи [36], в мастерскую к Леонардо пожаловал необычный посетитель. Солнце стояло уже высоко, когда в дверь вошел мужчина лет пятидесяти с белокурой шевелюрой, безупречно одетый во все черное и необычайно похожий на херувимов, над которыми мы старательно трудились у своих холстов. Незнакомец прибыл без предупреждения, но держался очень любезно. Он расхаживал по владениям Леонардо как по своим собственным. Он даже позволил себе обойти по очереди все мольберты и осмотреть наши работы. Я, кстати, работал над портретом Магдалины с алебастровым сосудом в руках. Этот сюжет, казалось, чрезвычайно обрадовал гостя. Он даже захлопал в ладоши.