Борис Габрилович - Ковыляя, кот идет

• Название: Ковыляя, кот идет
• Автор: Борис Габрилович
• Жанр: Драматургия

---

Борис Габрилович Ковыляя, кот идет

Киноповесть, март-сентябрь 1970

Показаны:

Студенты филфака одного университета:

Андрей — поэт, парень как парень.

Света — девушка как девушка.

Сергей — редактор стенгазеты, серьезный и с бородой.

Вова — художник стенгазеты: всегда ходит в толстом свитере.

Валера — очень добрый, общий друг.

Женя — битник, глуповатый длинноволосый юноша.

Студенты одного инженерного института:

Слава — спортивный парень с короткой стрижкой.

Таня — очень красивая девушка.

Отец Андрея.

Кеша, брат Андрея, лет 12-и.

Николай, рентгенолог.

Ванваныч, школьный учитель физкультуры.

Преподавательница русского языка.

Преподаватель зарубежной литературы.

Два стереотипных битника — сопляки.

Гости на вечеринке:

Вежливые молодые люди.

Автор сценария.

Положительный герой.

Символы:

Слепой

Трое с ночного бульвара

Отнюдь не символы:

Блатные

Проститутка

Просто люди:

Студенты

Школьники

Просто люди

Диктор

В виде портретов:

Ленин

Хемингуэй

Бах

Черный экран.

Органная музыка. (токката ре-минор Регера в исполнении Питера Сиполниекса на Большом Органе Домского Собора).

Улица. Ночь. Лампочка над Светиным подъездом.

Света. Дай-ка мне этот камешек…

Андрей поднял камешек и дал ей.

На асфальте нарисованы классики.

Света бросила камешек и стала прыгать по классикам.

Андрей стоял, смотрел. Потом закурил.

прошли титры.

Окно.

Дома. Деревья. Небо. Облака.

Весна.

— У меня 18! у меня 20!

— Вот теперь ноль…

— У меня 30!

— Сережа, не насилуй фортуну.

— У меня 16.

— Бог дал, бог и взял.

— Андрюша, бей.

Это университет. Комната, в которой делают стенгазету. Везде бумага, банки с гуашью, кисти. На одной стене — портрет Ленина, на другой — самодеятельный опыт композиции в стиле pop-art.

Два сдвинутых стола. Рулон бумаги и кисти отодвинуты в сторону. Сергей, Валера и Андрей играют в коробочку.

Валера. У меня 50.

Андрей. Хоть бы уронил…

Валера. У меня партия.

Андрей. Весну выиграл, гад.

Сергей. Подожди, я сейчас отыгрываться буду.

Есть еще в комнате Вова, который за другим столом рисует заголовок: что-то, связанное с сессией.

Сергей. У меня 22. 24! Тьфу, чёрт… Твоя весна, Валера. Выиграл. Бери и пользуйся!

Валера. Ну что, отцы, еще партию?

Андрей. Не буду я с тобой больше играть. Весну я тебе проиграл? Имя-отчество тоже проиграл? Что я тебе еще проиграл?

Сергей. Талант ты ему еще проиграл.

Андрей. Да, и талант. Я тебе того… Нет, не буду.

Валера. Ну, отцы, давайте ещё партию?

Вова. Не надоело вам?

— Надоело, — честно признался Андрей.

Валера. Ну, отцы, давайте еще партию?

Сергей. Ну черт с тобой, давай. На что сыграем?

Андрей. Не буду. Я уже всё проиграл. Мне осталось пустить себе пулю в лоб.

И он подносит к виску линейку — как бы пистолет.

Валера. Давайте сыграем на хорошее настроение?

Андрей. Да нет! Как же мы будем играть на то, чего у нас нету?

Валера. Да нет, Андрюшенька, не на твое хорошее настроение, а на хорошее настроение вообще. Посекаешь?

Вова отложил кисти, сел у окна и закурил.

— Хорошо бы пива, — говорит он мечтательно. — Весна!..

Андрей. Одна кружка пива стоит 24 копейки.

Валера. Две кружки пива стоят 48 копеек.

Вова. Три кружки пива…

Сергей (Вове). Тебя зачем сняли с лекций?

Вова …стоят 72 копейки.

Сергей. Чтобы ты оформлял газету. Ты оформил газету?

Вова. Какой ты умный! А тебя сняли с лекций, чтобы ты в коробочку играл.

Валера. Вова, у тебя есть хорошее настроение? Иди в коробочку играть.

Андрей. Вот сейчас придет Утюг — будет вам хорошее настроение.

— Надоела мне ваша коробочка, — говорит Вова, но все же гасит сигарету и подсаживается к столу.

Окно.

— На старшего. Понеслась…

Валера. А что, отцы, будет у нас на литературной странице?

Сергей. Интервью будут (У меня 6).

Валера. Что за интервью? (Ах, чёрт, спишите весь мой ноль).

Сергей. С нашими (61).) университетскими (10!) поэтами (0…).

Андрей. (Что за черт, опять ноль…) Например со мной.

Сергей. С тобой в первую очередь. Например, такой там будет вопрос: твой любимый поэт, у которого ты учишься?

Вова. В смысле сдираешь.

Андрей (поразмыслив). Маршак мой любимый поэт.

Сергей. Я серьёзно.

Андрей. Я серьёзно… (Ну что за чёрт? Хоть бы 2 очка на размочку…) Вполне серьёзно. Гениальная вещь «Кошкин дом». Символическое отображение эпохи, если хочешь.

Валера. Особенно строки:

Ковыляя, кот идёт,
Кошку под руку ведёт.

Андрей. А что, гениальные строки. Вы вдумайтесь, отцы. Какая аллегория!

Сергей. Ты что, серьёзно?

Вова (У меня уже 42) Что вы его слушаете? Он придуряется, а вы его слушаете (Партия…)

Андрей. Ах, чёрт, проиграл я вам хорошее настроение.

Валера. А ты отыграйся.

— С нуля-то, — говорит Андрей. Но всё же бьёт.

Изображение застывает. Коробочка, повисшая в воздухе.

Их застывшие лица — Андрея, с азартным выражением игрока, Валерино — с добродушной улыбкой, Сергея — сосредоточенное, пальцы в бороде, Вовино — прикуривает.

Органная музыка (Регер, «Бенедиктус», исполнение то же).

Пивные кружки. Полные и пустые, с осадками пены на стенках.

— Сто лет тебя не видел.

— Я тебя тоже.

— Чего ты не заходишь?

— Так тебя ж дома не застанешь.

Это пивной бар.

Очень людно, дымно и шумно. Андрей и Слава сидят друг напротив друга, курят и пьют пиво.

Слава. Пиво сегодня дрянь.

Андрей. Бывает хуже. Сегодня ещё ничего.

Слава. Да, бывает и хуже. Но сегодня всё же дрянь.

Андрей. Пить можно.

Слава. Пить всё можно.

Их соседями оказались двое небритых мужчин пролетарского вида. Они пьют пиво, разбавленное водкой, и едят рыбу. Пальцы у них лоснятся — в рыбе.

Андрей. Ты бы зашёл как-нибудь.

Слава. Зайду на неделе.

Андрей. Зайди обязательно. Только сначала позвони.

Слава кивает.

— Позвольте пивные кружки!

Пивные кружки убирают со стола (пролетарии отдают пустую бутылку), протирают стол грязной тряпкой.

— Брат пишет? — спрашивает Андрей.

— Пишет. Тебе привет.

— Спасибо.

— Пластинки недавно прислал.

— Домский орган.

— Бах?

— Бах и Регер.

— Это клёво. Ты бы принёс послушать.

— Принесу.

— Ещё по кружечке?

— Можно и по две.

— А бабок хватит?

— Вроде должно.

Андрей нашарил в карманах всю мелочь и ссыпал Славе. Тот выбрался из-за стола, задевая всех — очень тесно — и занял очередь. Андрей закурил.

Потом поставил на край стола коробок и ударил. Десять. Ударил еще раз — на этот раз коробок улетел в пустую пивную кружку. Как раз подошла Славина очередь.

……………………….

Тарелка с борщом. Рядом раскрытая книга. Андрей сидит с отцом и младшим братом Кешей.

— Ты мог бы не читать за столом, — говорит отец.

— Разве я мешаю?

— Нет, но это вредно. Невежливо, в конце концов.

— Но у меня совсем нет времени читать…

— Мы с тобой каждый день говорим об этом. Убери, пожалуйста, книгу. Ты бы лучше поел быстрей, а потом читал.

— Ну хорошо, хорошо. Уберу.

Кушают. Стучат ложки.

— Ну, так ты уберёшь книгу или нет? (раздражённо)

Андрей, сочувственно переглянувшись с Кешей:

— Ну сейчас… дойду до точки…

Тогда отец взял книгу, не выпуская из другой руки ложку, и хотел было отложить её в сторону, но какое-то место заинтересовало его… он даже перестал жевать, и вот уже сам читает, близоруко щуря один глаз.