Златан Ибрагимович - Я — Златан

• Название: Я — Златан
• Автор: Златан Ибрагимович
• Издательство: Олма Медия
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 0101

---

Нельзя просить себя уважать. Уважать заставляют. Когда ты новичок в клубе, легко дать себя унизить. Все новое, у каждого своя роль. Проше всего пригнуться и принюхаться, чем пахнет. Но так ты теряешь инициативу. Теряешь время. Я шел в «Интер», чтобы изменить свою жизнь и чтобы клуб начал выигрывать после 17 лет поражений. И поэтому нельзя было стыдиться или начать осторожничать только потому, что тебя критикуют в газетах и ктото испытывает к тебе предубеждение. Златан — плохой парень. У Златана проблемы из-за его темперамента. И точка. Можно, конечно, с пеной у рта начать доказывать, что ты хороший. Но тогда тебе придется век этим заниматься.

Досадно, но происшествие в Гетеборге уже попало во все итальянские газеты. Выглядело это так, что парень плюет на правила, а он к тому же страшно дорогой. Может, мы переплатили? Или он подонок? Много слышалось такого. А хуже всего, что какой-то шведский «эксперт» сказал: «С моей точки зрения, «Интер» делает странные приобретения... индивидуалистов каких-то... вы купили себе проблему».

А я, как уже говорил, раздумывал над словами Капелло. Уважение надо взять. Это как в Русенгорде в чужой двор зайти. Нельзя оглядываться назад. Нельзя думать о том, что кто-то мог что-то слышать. Надо сделать шаг вперед. И я этот шаг сделал: я ушел из «Ювентуса». Эй, ребята, вот он я, и я по-прежнему выигрываю.

Я тренировался как проклятый. Я победитель с диким темпераментом и железной волей. Когда кто-то на поле не старался, я выходил из себя. Я орал, если мы не только проигрывали, но просто играли хуже, чем могли бы. И совершенно неожиданно, впервые в жизни я стал лидером. Я видел это в глазах ребят; теперь я за все отвечал. Я должен был привести их к победе, и снова рядом со мной был Патрик Виейра. А рядом с ним можно сделать многое. Мы, два чудо-победителя, должны были поднять дух команды.

Моратти, хозяин и президент, сделал для «Интера» многое. Он потратил на игроков более 3 миллионов евро. Он покупал таких ребят, как Роналдо, Майкон, Креспо, Кристиан Вьери, Фигу и Баджо. Он рисковал очертя голову. Но его отличало еще одно качество. Он был очень добрый, благородный. После однойединственной победы он мог выплатить нам огромные бонусы. И меня это задевало. Не то чтобы я против бонусов. C чего бы? Но их давали не после выигрыша лиги или Чемпионата мира. Он платил после самой обычной, рядовой игры.

C моей точки зрения, это было неправильно. Но, конечно, игроку так просто к Моратти не подступиться. Он ведь из известной финансовой семьи. Он — это власть. Он — это деньги. Но мое положение в клубе не оставляло выбора. При всем том, Моратти не тяжелый человек. C ним легко говорить. Вот я и сказал:

День добрый!

Да, Ибра?

Не берите это в голову.

В каком смысле?

Я про бонусы. Ребята могут почувствовать себя удовлетворенными. Черт, один выигрыш — это ничто. Нам платят по контракту за то, чтобы мы выигрывали. Вот выиграем скудетго, тогда дайте нам что-нибудь, если хотите. Но не после каждого выигрыша.

Он меня понял. И прекратил, потому что понял правильно. Я вовсе не говорю, что мог бы управлять клубом лучше Моратти, вовсе нет. Но если я вижу что-то, что может негативно повлиять на мотивацию команды, я об этом говорю, и история с бонусами была только началом. Настоящим вызовом стали группировки в

команде. И не только потому, что я родом из Русенгорда, где царит сущий бедлам: турки, сомалийцы, югославы, арабы. А еще потому, что в футболе, что в «Аяксе», что в «Ювентусе» я успел усвоить: команда играет лучше, если игроки держатся вместе. А не когда бразильцы сидят в одном углу, аргентинцы — в другом, а остальные — в третьем. Это разобщает, расслабляет.

Ладно, группировки время от времени возникают. Это плохо, но случается. Но пусть хотя бы ребята выбирают себе друзей и за них держатся. А тут все держалось на национальности. Так примитивно. Они ведь в футбол играют. Но они словно жили в разных мирах. Это меня бесило, и я поставил цель сломать это. Если не удастся, не выиграть нам лигу. Кто-то, может, и скажет: «Какая разница, с кем мы ходим обедать?». Поверьте, разница есть. Если не держаться вместе за пределами поля, это отразится на игре.

Это влияет на мотивацию и командный дух. В футболе все связано, и такие вещи могут оказаться решающими. И я видел тут мое первое большое испытание: сумею ли я это преодолеть. Но я понял, что одними разговорами не обойтись.

Я пришел и говорю: «Что за бред? Что вы сидите по углам, как дети малые?» И большинство со мной согласилось. Остальные помялись, но ничего не произошло. Привычки оказались сильнее. А невидимые барьеры непреодолимы. И снова я отправился к Moратти и постарался высказаться так ясно, как только можно. «Интер» не выигрывал уже целую вечность. Так и будет продолжаться? Мы останемся лузерами, только потому, что ребята не общаются друг с другом?

Нет, конечно, — ответил Моратти.

Тогда надо разбить группировки. Нам не выиграть лигу, если мы не станем командой.

Не думаю, что Моратти понимал, насколько это плохо, но он меня услышал. Он сказал, что и сам того же мнения.

Мы в «Интере» должны быть одной семьей. Я с ними поговорю.

Не откладывая он пошел к ребятам, и сейчас вы поймете, какое уважение к нему испытывали.

Моратти — это и был клуб. Ему и говорить особо не понадобилось. Он владел ситуацией и имел огромное влияние на всех игроков. Он произнес совсем короткую, но пламенную речь о том, что мы все должны держаться вместе. И ребята посмотрели на меня, не без этого. Звучало, как мои собственные слова. Не Ибра ли это го-

ворит? Многие были в этом уверены. А мне было все равно. Я хотел одного: сплотить команду, и понемногу, шаг за шагом дело пошло на лад. Группировки исчезли и народ стал держаться вместе.

Мы сплотились очень тесно, а я все метался от одного к другому, стараясь склеить команду еще крепче. Но, конечно, выиграли мы лигу не только из-за этого. Я помню мой первый матч. Мы играли против «Фиорентины». Дело было в 2006 г., и «Фиорентина» намеревалась уничтожить нас. Они тоже пострадали из-за скандала, и начали чемпионат с минус пятнадцатью очками. Стадион «Артемио Франки» прямо набух ненавистью.

«Интер» от скандала не пострадал (даже наоборот — прим, ред. ), но многие считали, что он уже выжат досуха. Обе команды жаждали выиграть. «Фиорентина» — чтобы восстановить свою честь, а мы — чтобы завоевать уважение и скудетто.

C начала матча в нападении играли я и Эрнан Креспо. Креспо аргентинец, он перешел к нам из «Челси». Начали мы хорошо. И во второй половине я получил длинный пас в штрафной площади, мощно пробил по воротам и забил. Это было такое облегчение! Начало было положено, и с тех пор я в команде понимался все выше и выше. И легко сказал «нет» сборной Швеции, когда меня позвали играть отборочные для чемпионата Европы против испанцев и исландцев. Я хотел отдавать свое время только «Интеру» и семье. Мы с Хеленой считали дни. Вот-вот должен был родиться наш первый ребенок, и мы хотели, чтобы это случилось в Швеции, в больнице Лунда. Шведской медицине мы доверяли больше, несмотря ни на что. Но были проблемы.

Главная из них — папарацци. Они выделывали черт знает что, нам даже пришлось нанять частного охранника и поставить в известность руководство больницы, которое пошло нам навстречу и закрыло отделение для посторонних. Вход разрешили только по пропускам. Снаружи патрулировала полиция. Но мы все равно беспокоились. Как-то дурно все это пахло. Люди туда-сюда бегают, в коридорах шумят, разговаривают. Я уже говорил, что йенавижу больницы. Я их ненавижу. Мне хорошо, когда люди вокруг хорошо себя чувствуют. А когда вокруг меня больные, я сам заболеваю. Я не могу объяснить, но мне действительно становится плохо в больницах. Что-то там не то в воздухе, и, как правило, я стараюсь побыстрее выбраться наружу.

Но сейчас мне пришлось остаться и участвовать во всем этом. Это меня напрягало. Я получаю массу писем со всего мира, боль-

шинство я просто не распечатываю. Это плохо, но это так. Но дело в том, что я просто не могу всем ответить, вот потому и не открываю. Раз не могу всем, значит никому, никто не должен быть в привилегированном положении. Но иногда Хелена проявляет елабину, особенно когда нам рассказывают какие-то жуткие истории. Например, ребенок должен умереть не позднее, чем через месяц, а я его кумир. В таких случаях Хелена спрашивает: «Что мы можем сделать? Может, послать им билеты на матч? Или футболку с автографом?» Мы всегда стараемся помочь. Но мне от этого плохо. Это моя слабость, я понимаю. И вот теперь я собирался ночевать в больнице. Меня это тревожило, а Хелену еще больше. Она реально страдала. Трудно быть объектом охоты, когда собираешься родить своего первого ребенка. Если что-то пойдет не так, об этом узнает весь мир.

А вдруг и в самом деле пойдет не так? Такие мысли меня посещали. Но роды прошли прекрасно, и я был счастлив. Такой славный мальчик, и это мы его сотворили! Мы стали родителями. Я — папа, и мне в голову не приходило, что с мальчиком может что-то случиться, особенно когда все осталось позади, и доктора и сестры выглядели такими счастливыми. Но цирк еще не кончился. Вовсе нет.