Калоян Манолов - Великие химики. В 2-х т. Т. 2

• Название: Великие химики. В 2-х т. Т. 2
• Автор: Калоян Манолов
• Издательство: Мир
• Жанр: История
• Год: 1986

Автор книги, болгарский ученый Калоян Манолов, известен не только как специалист в области химии комплексных соединений, но и прежде-всего как талантливый популяризатор и историк химических наук. Его книги «У химии свои законы» (М.: Химия, 1975), «Биография атома» (М.: Мир, 1984) переведены на русский язык.

Издание содержит ряд биографических очерков о выдающихся ученых — от Р. Глаубера (XVII в.) до ученых нашего времени. Написана живым, образным языком, содержит много ранее не известных материалов. Биографии насыщены яркими, интересными эпизодами, хорошо передающими черты характеров и главные вехи творчества героев очерков. В т. II вошли биографии ученых XIX—XX вв.

Предназначена для химиков, преподавателей химии и будет интересна самым широким кругам читателей.

---

— Разбойники! Вы что, хотите взорвать пансион? Вас надо немедленно исключить!

На этот раз наказание было тяжелым. Три дня подряд Сашу выводили и ставили в угол на все время, пока другие обедали. На шею ему вешали черную доску, на которой Роланд старательно вывел саркастическую надпись «Великий химик».

Но Саша не раскаивался и лишь с нетерпением ждал конца года, когда, наконец, покинет ненавистный пансион и вернется в родную Бутлеровку — небольшую деревушку, где находилось имение отца[150]. Следующей осенью Саша поступил в Первую казанскую гимназию. Учителя здесь были очень опытные, хорошо подготовленные, они умели заинтересовать учеников. Саша легко усваивал материал, так как с раннего детства его приучили к систематической работе. Особенно привлекали его естественные науки. Саша любил природу и испытывал постоянную тягу к общению с ней. Прогулки по лесу, по степи или вдоль реки не удовлетворяли его. Ему казалось необходимым держать в комнате черепах, белых мышей и других зверушек.

— Что ты будешь делать с этими червяками? — спросил его как-то отец, с интересом рассматривая маленьких лохматых гусениц, которых Саша держал в специальной коробке, закрытой густой шелковой сеткой.

— Хочу изучить их жизнь. Недостаточно поймать бабочку, нужно знать, чем она питается, когда превращается в куколку.

— О, это уже похоже на исследовательскую работу, Сашенька, — сказал довольный отец. — Мне нравится твое увлечение, но все-таки не забывай и о математике, ведь осенью тебе поступать в университет. Ты будешь учиться у одного из самых великих наших математиков — Николая Ивановича Лобачевского!

— Отец, у меня нет никаких способностей к точным наукам. В обсерватории я тоже скучаю. Я хотел бы поступить на естественное отделение. Истинное наслаждение для меня — заниматься ботаникой и зоологией.

— Конечно, последнее слово за тобой, Саша, но я считаю, что тебе следует пойти на физико-математическое отделение.

Все же вопреки желанию отца Саша поступил на естественнонаучное отделение, правда, пока только как слушатель, — он был еще несовершеннолетний, лишь в следующем, 1845 году, когда юноше исполнилось 17 лет, имя Бутлерова появилось в списке принятых на первый курс.

К тому времени Саша стал высоким юношей с белокурыми, отливающими золотом волосами, слегка прищуренными сероголубыми глазами, смотревшими открыто и приветливо. Его широкие плечи и атлетическое телосложение наводили на мысль о большой физической силе, а добрая улыбка, никогда не сходившая с его уст, располагала к нему окружающих. Однокашники полюбили его, но закадычными друзьями Саши оставались «Коля Петрович Вагнер»[151] и «Митя Петрович Пятницкий», как они в шутку величали друг друга. Дружная троица была неразлучна. На лекциях они сипели за одним столом, к экзаменам готовились вместе, в походы для сбора растений и ловли насекомых отправлялись всегда втроем. Митя был таким же высоким и стройным, как Саша, Николай пониже и поплотнее.

— Хочу вам сообщить приятную новость, — сказал однажды Коля. — Летом отец отправляется в большую экспедицию к Каспийскому морю, мы можем ехать с ним.

— Вот это здорово! — воскликнул Саша.

— С нами будет Модест Яковлевич Киттары, вы его знаете, он доцент кафедры химической технологии.

— Чудесно. Модест Яковлевич будет нас консультировать по химии, твой отец, как профессор минералогии, — по поводу пород и минералов, а мы трое будем представлять ботанику и зоологию, — нарисовал Митя радужную картину.

— По этому случаю я покажу вам фокус, который мы вчера видели в цирке, — объявил Саша и повел товарищей во двор.

Он быстро сбросил куртку и рубашку и, взяв толстый железный прут, положил его на грудь.

— Внимание, дорогие зрители! Сейчас вы увидите самого сильного человека в мире! Этот брус сейчас будет согнут голыми руками! — Саша сделал глубокий вдох, напряг мышцы, и железный прут начал сгибаться. Мускулы на руках у Саши вздулись и дрожали от напряжения. — Готово! — Саша отскочил назад, бросив прут на землю.

— Ты иногда все-таки слишком усердствуешь, — с укором сказал Коля. — Просто рисуешься своим здоровьем.

— Ничего подобного. Ведь в цирке выступают тоже обыкновенные люди. Чем же мы хуже их? Давайте-ка проделаем еще один фокус! Коля встанет ко мне на плечи, а Митя наденет на него длинную рубашку, так чтобы была видна одна голова, мои же голова и руки будут скрыты. Нас примут за великана.

Удобно устроившись на плечах Саши, Николай накинул длинную рубашку, и, действительно, получилось странное существо: над длинными, стройными ногами Саши вытягивалось несоразмерно длинное туловище, а еще выше торчала круглая голова Коли и его коротенькие руки.

— Великолепно! — закричал Митя. — Пошли! Пройдем так через весь город.

Странный великан медленно шел по улице. Изумленные прохожие останавливались и долго смотрели ему вслед, а некоторые женщины крестились и старались поскорее уйти…

Итак, неразлучные друзья отправились в большую экспедицию. В середине лета они решили разделиться на две группы: профессор Вагнер, Николай и Саша пошли на восток, а Модест Яковлевич Киттары и Митя на юг — таким образом, возможности собрать богатый «улов» стало вдвое больше.

Через несколько дней после того, как путешественники разделились, Саша почувствовал недомогание. Он весь горел, чувствовал острую боль в животе и мышцах. Болезнь уложила его в постель.

— Положение Саши очень серьезно, — озабоченно сказал профессор Вагнер своему сыну. — Боюсь, что у него тиф. Нужно поскорее добраться до Симбирска. Беги на почту и отправь телеграмму его отцу, а я тем временем найду повозку.

В дороге Саша начал терять сознание. Жар усилился, он непрерывно бредил. В Симбирск приехали поздно ночью. Врач подтвердил опасения профессора Вагнера.

— Брюшной тиф, — мрачно сказал он. — Единственная надежда на силу молодого организма. Будем надеяться, что выживет.

На следующий день приехал отец Саши, Михаил Васильевич Бутлеров. Начались бессонные ночи, мучительные, бесконечно длинные, полные страха и надежд дни у постели больного. Но молодость взяла верх. Через три недели температура наконец спала, Саша открыл глаза и слабо улыбнулся отцу. Теперь больному день ото дня становилось лучше, но тут пришла новая беда — Михаил Васильевич сам почувствовал недомогание. Охваченный тревогой за любимого единственного сына, Михаил Васильевич забыл о том, что может заразиться, и тиф свалил его. Они еще успели добраться до Бутлеровки, но там все усилия врачей оказались тщетными: Михаил Васильевич умер.

Тяжело потерять отца, того, кто был тебе лучшим другом с первых дней твоей жизни. Истерзанный горем и болезнью, погруженный в себя, Саша часами лежал неподвижно и, казалось, был без сознания. Родные окружили его заботой, но он был ко всему безраличен.

— Как он будет один в Казани, просто ума не приложу, — сокрушалась Сашина тетя.

— Нельзя его оставлять одного, сестра. Может быть, нам всем переселиться в Казань? Найдем удобную квартиру, и Саша будет постоянно под присмотром.

Осенью 1846 года они переехали в Казань.

Постепенно молодость брала свое, к Саше вернулись и здоровье, и веселье. Бутлеров пользовался любовью не только среди своих товарищей, но и у преподавателей. Александр привлекал внимание и своим атлетическим видом, и исключительным прилежанием, с которым он слушал и записывал лекции. Казалось, он совсем не уставал, и в конце лекции его взгляд не блуждал рассеянно по сторонам, а оставался по-прежнему сосредоточенным и внимательным. Молодой Бутлеров вообще занимался с исключительным усердием, но, к своему удивлению, заметил, что самое большое удовольствие доставляют ему лекции по химии. Он был студентом естественно-научного отделения, но лекции профессора Клауса его не удовлетворяли. Он стал регулярно ходить и на лекции Николая Николаевича Зинина, которые читались для студентов физико-математического отделения. Очень скоро Зинин, наблюдая за Александром во время лабораторных работ, заметил, что этот светловолосый студент необыкновенно одарен и может стать хорошим исследователем.

…Бутлеров тщательно выполнял задание, предложенное студентам профессором Клаусом. Он осторожно пересыпал в пробирку оранжево-красные кристаллы сульфида сурьмы, любуясь их цветом. Опыт удался.

— Посмотрите, какие красивые кристаллы! — воскликнул Бутлеров, обращаясь к соседу.

— Можно и мне посмотреть? — спросил находившийся в Лаборатории Зинин и, подойдя к столу, взял пробирку. — Очень хорошо! Отлично поработали.

— Я бы и больше работал, но профессор Клаус не разрешает брать более двух задач в неделю.

— Если хотите, можете получать задания и от меня.

— Конечно же! — Бутлеров сиял от радости.

— Тогда начните вот с этого. — Зинин подал юноше несколько аккуратно исписанных листков. — Тут прописи получения яблочной и галловой кислот, которые я взял из статьи в «Анналах» Либиха. Хочу их проверить.