Игорь Резун - Свидание на Аламуте

• Название: Свидание на Аламуте
• Автор: Игорь Резун
• Жанр: Триллер

Книга основана на исторических источниках и глубоком изучении истории секты так называемых ассасинов — исламских фанатиков, возникшей около X в. н. э. В самом начале XXI века ассасины, чьими руководителями теперь являются респектабельные миллионеры Запада, снова делаю бросок к власти над всем миром: используя древнюю магию, парапсихологию, обман и террористические методы. Им противостоит малоизвестное Специальное управление ФСБ России: управление «Й», занимающееся магами, экстрасенсами, колдунами и паранормальными явлениями.

Однако в борьбу за мировое господство под знаком Эры Водолея — Эры Женщины, втянуты и другие силы: алтайские шаманы, мечтающие провести реинкарнацию священной мумии с алтайского плато Укок и наследники загадочной «цыганской принцессы», рассеянные по всему миру. Битва трёх мистических сил, трёх «Царевен» идет по всему миру, на нескольких континентах, в нескольких мировых столицах. А тем временем в глубине Сибири молодые люди с удовольствием постигают веселое и красочное психологическое учение СИМОРОН, дающие средства для самореализации, избавления от комплексов и повышения самооценки…

Автор использует источники из Сети Интернет, реальные архивные документы и иные материалы ограниченного доступа.

---

Рядом оказался Зарастустров — он уже пыхтел сигарой. Так же, как и китаянка, поворошив ногой сгоревшую траву, которая жестяно хрустела, он пояснил:

— Они ушли с виллы через подземный ход. Потом по старой ветке метро, строительство которой было прервано в семидесятые… после алжирских терактов — вот вам обрубленная ветвь! — пробрались сюда. Андрей наш, видимо, выследил их на ментальном уровне — ОНА его звала, звала… А они по нему шарахнули своей «молнией». Сгустком энергии. Хорошо, парень уже научился отбивать эти атаки… Вот вам и головни в лицо! Только все равно я боюсь, что у него начнется отслоение сетчатки, — даром такие вещи не проходят… Ладно, Андрей Юрьевич, пойдемте. Нам тут делать нечего. С минуту на минуту приедет полиция, а у нас всего лишь частная миссия.

Доставив Андрея в небольшую, но очень современную частную клинику в районе Вожирар, они отправились пить. Банально и вполне по-русски. Их гидом по многочисленным кабакам выступал Майбах, выучивший гастрономический и винный Париж, как «Отче наш», назубок. Он и сошел с дистанции раньше всех. А в бистро «У Ришара», на старой улице Тампль, тридцать семь, они уединились на третьем этаже, где стойка покоилась на простых тесаных камнях, а стулья перед ней представляли собой вентиляционные трубы с дощатым верхом. Тут и провели вечер, к концу его переместившись в угол зала, на жесткие стулья из вагонов парижского метро. Разудалые официантки носили кальвадос, кофе и коньяк. Майбах, проснувшись, заигрывал с ними, а потом начал открыто флиртовать с Лунь Ву. Потом они вдвоем исполнили на потеху посетителям знаменитый твист из «Криминального чтива», и длинные босые ступни Лунь Ву не уступали ногам знаменитой Умы Турман. Потом снова пили. Медный, раздобыв где-то гитару, исполнил несколько своих песен; Майбах спел французскую застольную… Танцевали на столах, втащив туда официанток. Медный пил анжуйское с ноги Лунь Ву, пародируя другой фильм Тарантино, а полковник мастерски играл на губной гармошке.

Это им было необходимо, для выхода эмоций…

Медный проснулся утром. Ощущение дежа вю пришло к нему сразу, как только он уперся открытыми глазами в беленый потолок. Потом он перевел взгляд на окно — те же плотные, мохнатые шторы, что и у него в квартире. Посмотрел прямо — тут ощущения сбились, растерялись, ибо глаза наткнулись на художественно нарисованную на стене вагину; красно-розовые и малиновые оттенки выглядели очень естественно. И, только приглядевшись, он понял, что это рекламный мегапостер работы Энди Уорхолла к одноименному спектаклю. А когда Медный совсем скосил глаза, не в силах пошевельнуть телом, в котором свинцом залегла неподвижная, неподъемная тяжесть, то увидел белое, очень грациозное обнаженное тело, лежавшее к нему спиной. Видны были только узкие, худые плечи, трогательный позвонковый пересчет на спине между худыми лопатками; широкие, с крутым изгибом кости таза, подогнутые под себя ноги с красноватой пяткой и татуировка под левым ухом — черная змейка, кусающая свой хвост. Кто это?

Женщина повернулась, сладко застонав во сне. Медный шарахнулся. Конечно! Как он сразу не догадался? Его взгляд сам собой нашел три родинки, сложившиеся в правильный треугольник чуть выше бесстыдно оголенного, едва прикрытого рыжеватым пухом лона.

Медный зажмурился и оцепенел. Интересно, как они вчера общались, если он по-французски ни бельмеса? А когда он открыл глаза, рядом уже никого не было. Только за стеной шумел кран — казалось, сама вода резвилась и отфыркивалась. Потом и этот звук затих.

Медный лежал под одеялом, боясь пошевелиться. Он только сейчас сообразил, что на нем тоже ни лоскутка одежды. Вот стеклопластиковые нити в проеме разошлись, впустив Лунь Ву. На китаянке было только полотенце с красно-золотыми драконами, обвивавшее бедра. Медный, как будто впервые, уставился на ее выпуклую острую грудь с большими малиновыми сосками. Китаянка улыбнулась ему, последовав к той самой скабрезной картинке. Только тут он сообразил, что это не стена, а стойка, отделявшая крохотную кухню от комнаты. Лунь Ву отвернулась от него, показывая худую спину, чем-то звякнула и спросила:

— Est-ce que tu a dormi bon? Veux-tu un café?[20]

— М-м-дааа… — промямлил Медный.

Отлично. Значит, он переспал с этой китайской француженкой. Хорошее продолжение их «движняка» на Мадлен! Самым поганым было то, что он не мог припомнить ни единой детали — ни ее прикосновений, ни слов, если они были, ни движений тела, вне сомнений, изумительно гибкого. От досады Медный чуть не застонал в голос: черт, провести ночь с такой шикарной азиаткой и совершенно ни черта, ни малейшей секунды не помнить! Вполне по-русски.

Тем временем Лунь Ву уже приготовила кофе. Аромат его моментально заполнил всю комнатку, как чашку, до краев. Очевидно, вся нехитрая аппаратура для еды, потребная для европейца: тостер, кофеварка и микроволновка, — скрывалась за этой стойкой. Через минуту китаянка появилась оттуда, вновь показав свое символическое красно-золотое одеяние, и, приблизившись, легко присела на постель, при этом полотенце соскользнуло, и на глаза Медному вновь попались все те же три родинки пониже пупка.

Так могла сесть только женщина, не стеснявшаяся уже ничего и связанная со своим любовником долгими узами. Медный снова содрогнулся, подумав, что же было между ними этой ночью.

Он судорожно сглотнул. Взял чашку.

— Qu’est-ce que c’est? Tu es triste?![21] — обеспокоенно спросила Лунь Ву.

Медный с трудом подобрал слова.

— Non… tu es bonne… tu es tres jolie…[22] — растерянно выдавил он.

Лунь Ву рассмеялась. Она забралась на кровать с ногами, и теперь ее узкие голые ступни с длинными, приплюснутыми на кончиках пальцами и по-азиатски широким промежутком между большим и указательным, находились в тридцати сантиметрах от лица полулежащего Медного. Он торопливо прижал к губам чашечку с кофе.

— Tu a été tres furieux… je pensai, que tu avais été un tigre![23] — хрипловатым голосом произнесла она, блестя своими черными, подобно маслинам, глазами.

— Oui… je ne comprend pas français…[24]

— Oh! Tu m’a pris comme un animal… c’est formidable… quand tu m’a pris au cheveux et donne ton coup au planchet, au-derriere… — промурлыкала француженка — O! C’est comme in tour gigantesque, qui ma ecrase…[25]

— Oui… pardone-moi… que j’ai vous derange…[26] — сконфуженно пробормотал вконец растерявшийся Медный, припомнив фразу из наспех прочитанного русско-французского разговорника.

Лунь Ву снова рассмеялась и расплескала кофе на свои голые коленки, на ноги. Она обтерла их пальчиком, а Медному захотелось слизнуть эту коричневатую влагу.

— O-la-la! Que’est-ce que nous ferons aujourd’hui? — поинтересовалась она и, сообразив, что ее спутник ничего не понял, наморщила лобик, с трудом подобрав слова. — Что ест делить сичас? Pochmelié? C’est mon ami Maybach, qui m’a apprend de ce non — «pochmelie»… Un-deux trink?

Из всего сказанного Медный уловил только два слова — «похмелье» и «дринк». Энергично закивал головой. Лунь Ву допила кофе одним глотком, встала и, обойдя кровать, принялась одеваться у шкафчика. Медный следил, как одежда скрывала ее обнаженное тело. Сверху сел тонкий красный джемпер, на голое тело. Бедра украсили трусики черного цвета, а затем скрылись под черными бесформенными брюками. Смотрясь в зеркало, висевшее на дверце шкафа, Лунь Ву достала из тряпок какой-то тяжелый на вид, длинноствольный пистолет и легко спрятала его сзади, между ремешком брюк и черной полоской трусиков.

— Bon… Ah, mon cheri! Habille-tu…[27]

Преодолевая внутреннее смущение, обнаженный Медный вынырнул из-под одеяла и торопливо оделся. При этом он вспомнил, как приходилось переодеваться в машине, между Лис и Шкипером. Что ж, в какие только ситуации он уже не попадал…

Через пять минут они неслись в «рено» Лунь Ву по Парижу. Судя по всему, женщина снимала квартиру не в самом престижном районе, где-то в районе Ле-Бурже — это он понял по щитам, извещающим о близости аэропорта, и по реву громадных аэробусов, несколько раз придавливающих их машину к автотрассе надсадным гулом. Похмелья как такового не было — просто тяжесть в голове.

Они ехали куда-то в центр. К саду Тюильри. Протиснувшись через рю де Риволи, они свернули на рю де Ришелье, потом на Пти-Шам и на рю Вивьен. Здание Национальной библиотеки возвышалось над ними. Тут Лунь Ву остановила машину, заглушила мотор и показала глазами на вывеску: «CAFÉ AU LAIT».

— Voila une place, ou ylia des docteurs, pour лечить похмелье… Fumons?[28]

— Oui…[29] — буркнул Медный.

Она достала сигареты, все те же американские «Мальборо» без фильтра. Он вытащил одну сигаретку и закурил, ощущая, как горло обжег дым. Медный избегал смотреть на острые коленки женщины, прорисовывающиеся под черными брюками, на ее бритый череп и темные очки, скрывавшие пол-лица. Он смотрел в окно.

Улица Вивьен, тихая и спокойная, как захолустный совковый двор, текла мимо. Несколько мамаш прошло с колясками, направляясь в сквер; проехал на мотоцикле задумчивый полицейский и вслед за ним пара-тройка машин; проплыл «красный автобус», совершающий свои чартерные рейсы по всему Парижу.