Юрий Герт - Кто если не ты

• Название: Кто если не ты
• Автор: Юрий Герт
• Издательство: Казгослитиздат
• Жанр: Современная проза
• Год: 1964

Роман, вышедший в 1964 году и вызвавший бурную реакцию как в читательской, так и в писательской среде - о действительных событиях, свидетелем и участником которых был сам автор, Юрий Герт - всколыхнувших тихий город "волгарей" Астрахань в конце сороковых годов, когда юношеские мечты и вера в идеалы столкнулись с суровой и жестокой реальностью, оставившей неизгладимый след в душах и судьбах целого поколения послевоенной молодёжи.

---

И капитану пришли на ум те самые слова — политическая близорукость, слепота, отсутствие бдительности — те самые слова, которые говорили ему, когда он был моложе. Но Ванин слушал их с таким видом, как будто заранее знал, что Шутов скажет именно эти слова, как будто слышал их уже не раз и они имели для него не тот смысл, что для Шутова. И мягкая, спокойная, неуничтожимая усмешка лежала на его широком лице, лишая капитана уверенности, твердости, заставляя чувствовать, как неубедительно все, о чем он говорит.

— Мне кажется, педагогика вам до сих пор ближе, чем дело, которым вы занимаетесь теперь, — закончил Шутов, перебив самого себя.

— Я не вижу большой разницы между тем и другим. И не только сейчас, а и прежде, когда четыре года служил в армейской разведке. Хотя, конечно, в то время передо мной были настоящие враги, а не мальчики и девочки...

Луч солнца, пробившись из-за плотных штор, блеснул на орденских колодках Ванина.

— Я хочу, чтобы вы поняли одно, лейтенант. Наша задача — не допустить, чтобы завтра пришлось встречаться с этими мальчиками и девочками по более серьезному поводу, чем сегодня.

— Отчего же? Я готов встретиться с ними и по более серьезному поводу...

— Вот как?..

— ...Например, взять их с собой в разведку. Но я бы не пошел кое с кем из тех, кто выступает против этих ребят.

Капитан Шутов медленно раскурил погасшую папиросу и, глядя в спокойные, чуть потемневшие глаза Ванина, произнес с расстановкой:

— Не знаю, как насчет разведки... Но вы, лейтенант... С такими мыслями... Вы... далеко... пойдете...

Удар на удар. Они поняли друг друга...

— Куда ни пойдешь, а от себя не уйдешь, — усмехнулся Ванин, и капитан заметил, как натянулась кожа на его каменно потвердевших скулах.

Что-то знакомое всплыло перед капитаном в этой усмешке — он ясно вдруг представил себе Бугрова с пожелтевшей фотокарточки... Бугров-старший, Бугров-сын, лейтенант Ванин... Все трое — разные и в чем-то повторяющие один другого.

— Во всяком случае, —с казал Ванин вставая, — если возникнет необходимость, я прошу вас разрешить мне высказать свое мнение по этому делу.

— Ваше... Ваше личное мнение...

— Да, пока — мое личное, — повторил Ванин.

«Трус»,— послышалось капитану в его голосе.

Ванин вышел, шаги его громко застучали по коридору и стихли.

На стол с обгоревшей папиросы упал серый комочек пепла. Капитан тупо, не отрываясь, смотрел прямо перед собой, на захлопнутую Ваниным дверь.

— Куда ни пойдешь, а от себя не уйдешь, — звучало у него в голове. — Куда ни пойдешь... а от себя... не уйдешь...

9

« В зале стихло, и герцог Скиптек, душа и почки общества, взошел на трибуну.

— Леди и джентльмены! — воскликнул он голосом, от которого вздрогнула хрустальная люстра. — Взгляните за эти окна, леди и джентльмены! Что вы видите? Вы видите, леди и джентльмены, лунную ночь. Вы видите узколобых идиотов, которые ходят по паркам и распевают лирическую пошлость,, посвященную Луне. А что такое Луна, леди и джентльмены, если взглянуть на нее философски? Не более чем жестянка. Доказательства? Пожалуйста. Бросьте в нее камнем — и вы услышите характерный жестяный звон! Луна — это обман, и поэты — подлые разносчики этого обмана. Но это еще не все, леди и джентльмены! Луна калечит юные души, развращает юные сердца, опошляет юные умы! Поэтому я предлагаю бросить все силы на борьбу с Луной! «Долой Луну!» — вот что должно стать нашим боевым кличем!

Герцог сошел с трибуны под шквал аплодисментов. Он был уверен в победе. Дело в том, что и мисс Бланш, и графиня Бетельгейзе, и паша Чебурек, и сэр Моветон любили Луну, Но они не хотели прослыть мещанами. Расчет был точен. Мисс Бланш тряхнула головой и воскликнула:

— Блестяще! Я всегда была против Луны!»

— Ты можешь не читать дальше,— сказал Игорь.

Клим оторвался от тетрадки, взглянул на друзей.

Они отчужденно молчали. Мишка сгребал желтый песок и пристально следил, как он сеется жиденькой струйкой сквозь пальцы. Кира жевала травинку, безучастно глядя в ту сторону, где в бледно-зеленое небо четко врезались арки железнодорожного моста.

— Ведь это шутка, — сказал Клим, улыбаясь. — Только шутка. Чего вы надулись?

Улыбка получилась натянутой, он отчетливо почувствовал это сам.

Они сидели на отлогом берегу с редкими деревянными грибами для купальщиков. Грибы напоминали осенние скворешни. Летом остров превращался в городской пляж, и здесь становилось тесно от обожженных загаром тел, детского визга и разбросанной по кустам одежды. Но пока еще речные трамвайчики не курсировали между городом и пляжем и на острове было пустынно. Лодка, на которой они приплыли, стояла, зарывшись носом в песок, на ее темных, облитых смолой бортах зигзагами отсвечивали беспокойные переливы лучей, отраженных рекой.

Они, как обычно, встретились в библиотеке. Но учебники остались раскрытыми на первой странице. Им не хотелось учить. Им не хотелось разговаривать. Им не хотелось ни бродить по городу, ни расходиться. Ничего не хотелось в этот вечер, потому что завтра — бюро райкома, на нем будут слушать их «дело». И хотя — после всего пережитого — это уже не казалось таким страшным, все же то, что должно произойти завтра, томило и беспокоило, как всякая неизвестность.

Клим предложил отправиться в маленькое путешествие к острову. Счастливая мысль! Даже с Киры сдуло обычную в последнее время задумчивость. Они плескались, откачивали воду, набравшуюся сквозь щель на дне лодки, качались на волнах, поднятых проходившими мимо буксирами; они заставили в десятый раз Мишку повторить историю о том, как он отправился к следователю, замученный совестью и сомнениями: почему одного его не вызывали?.. И как следователь вытаращил на него глаза, когда он заявил, что тоже принадлежал к тайной организации, которой, вообще говоря, не существовало, и как следователь накричал на него и посоветовал хорошенько думать над тем, что он говорит...

На острове было весело — город остался далеко позади, отсюда он казался беспорядочным скопищем строений с маленькой, словно игрушечной колокольней старинного собора посредине. И все их заботы и тревоги отсюда тоже казались игрушечными. Между ними и городом пролегла широкая, многоводная река, спокойная, голубая и бездонная, как небо.

Остров — безлюдный, пустынный, заросший густым кустарником, окантованный полосой мелкого, расплывающегося под ногой песка... Они сняли обувь, этого оказалось достаточно, чтобы вообразить себя робинзонами. Майя и Кира отыскали шалаш, сложенный рыбаками, Мишка учил Клима с Игорем ходить на руках; они резвились, как зверята, выпущенные из клетки на весеннюю лужайку. Потом Клим решил, что теперь самое, время... Самое время разделаться, с прошлым добрым гасконским смехом.

Он писал эту комическую повесть, полную прозрачных намеков, с раздвоенным чувством грустной и злой иронии над самим собой, Дон Бугровым Ламанчским, который всю жизнь воевал с мельницами, воображая себя рыцарем революции, борцом против мещанства, Кампанеллой и еще черт знает кем... У него хватило мужества себе в этом признаться и написать карикатуру на самого себя.

— Ты ренегат,— сказал Игорь. — Никогда не думал, что Бугров станет ренегатом.

Клим ждал этого и все-таки ощутил, как тугой горячий комок подкатил к горлу.

— А что вы скажете?

— Это... свинство,— медленно процедил Мишка и обиженно засопел.

Весна вызолотила Мишкино лицо веснушками, они придавали ему добродушный вид даже когда Мишка сердился.

— Хорошо,— рассмеялся Клим. — Я — ренегат и свинья... Коротко — но не ясно!

— А ты не прикидывайся,— сказал Игорь,— ты вспомни, что говорил хотя бы месяц назад... И что теперь говоришь... Неужели не ясно?

— Нет, не ясно. Месяц назад я ошибался, и все мы ошибались. И если теперь мы признаем, что мы ошибались, это еще не значит, что мы стали ренегатами!..

— Ошибки... Ошибались... Ловко ты заговорил! — криво усмехнулся Игорь.

Кира по-прежнему безучастно смотрела вдаль, Майя испуганно переводила глаза с Игоря на Клима.

— Договаривай,— тихо сказал Клим.— Что значит ловко?

— А то ловко,— Игорь швырнул камешек в воду,— а то ловко, синьор Бугров, что уж очень вовремя вы меняете свои взгляды. Я подумал об этом не сегодня, а еще когда ты рассказывал о своем капитане...

— Капитан — хороший человек! — вспыхнул Клим.

— Дурак!

— Нет, он не дурак!

— Ты дурак! — тихонько выкрикнул Игорь, побледнев.— Ты дурак, что ему поверил!

Они одновременно вскочили — и Майя тоже вскочила и бросилась между ними.

— Ты всех считаешь дураками кроме себя!

— Это не доказательство!

— Мальчики! — умоляюще вскрикнула Майя. — Неужели вы не умеете рассуждать спокойно?..

— Хорошо,— сказал Клим,— будем рассуждать спокойно.