Сильвия-Маджи Бонфанти - Сперанца

• Название: Сперанца
• Автор: Сильвия-Маджи Бонфанти
• Жанр: Современная проза
• Год: 1955

---

— Скотина!

Надален между тем переваривал свои неприятности. Эмилия заперлась в комнате, а он сидел на пороге дома и ел, макая хлеб в чашку с вином. С ума сойти, да и только! Ему было шестьдесят лет, а Сперанце — шестнадцать. Только Эмилии могло такое втемяшиться!

Когда Красный Дом отремонтировали и пристроили к нему флигель, Надален попросил разрешения перебраться туда в надежде, что, имея соседками Мингу и девочку, Эмилия наконец успокоится. Но не тут-то было: в Красный Дом перебрались и другие семьи, чтобы быть поближе к землям кооператива, и Эмилия опять начала изводить его мрачным молчанием, дуться, устраивать ему сцены.

Куда же было податься несчастному человеку?

Разве что в самую глубь болота, где еще не начинались работы по осушению, — обживать трясину?

Стемнело. На гумне показалась Минга.

«Вот тоже птица! — подумал Надален. — Ей за восемьдесят, а она все ходит, с утра до вечера, изо дня в день, что твой поезд!»

Фартук у Минги был подоткнут за пояс и оттопыривался, как мешок, чем-то набитый до отказа.

— Эй, Минга, что это у вас в фартуке?

Старуха подошла и дала пощупать свою добычу. Хворостинки, сучки, пустые птичьи гнезда, улитки…

— Ай да Минга! Всегда она на ногах…

Довольная Минга, посмеиваясь, засеменила к чулану.

Из дома между тем послышался голос, звучавший, как команда.

— Надален!..

Ну вот… теперь она скажет, что я милуюсь с Мингой…

Из-под навеса, где умывались девушки, раздался взрыв смеха и наверху захлопнулось окно.

— Обживать болото… — пробормотал Надален, поднимаясь. — Только и остается уйти от людей подальше и обживать болото…

И вошел в дом.

Глава двадцать восьмая

Немного погодя девушки сидели на дамбе перед домом при бледном свете луны и болтали вполголоса, поверяя друг другу сердечные тайны.

Вдалеке, как горящий глаз, смотрело в темноту освещенное окно какого-то дома.

В доме Тины тоже горел свет…

Быть может, у нее сидел Таго…

— Пойдем посмотрим?

— Ну и что, если он там? Сперанца будет страдать, вот и все!

— Она и так страдает… Пойдем?

Сперанца ничего не говорила, но уже поднялась.

— Он сказал, что выпорет меня, если еще раз там увидит. Но не может же он запретить мне погулять вечером…

Замирая от волнения, девушки пошли по дамбе.

— Ну что в ней такого, в Тине, что все за ней бегают?

— Ведь не то чтобы красавица, даже не очень молода…

— Зато умеет улыбнуться, полюбезничать…

— А ты вот, Сперанца, наоборот, всегда серьезная при Таго. Смотришь на него и рта не раскрываешь.

Старшей из девушек было семнадцать лет, самой младшей — четырнадцать, и именно последняя изрекла сентенцию:

— Мужчины любят, чтобы им говорили комплименты.

Девушки прошли еще немного в тишине, потом одна из них, уже позабыв о намеченной разведке, громко предложила:

— Девочки, не спеть ли нам серенаду Надалену?

— Потом. Сейчас надо тихо идти.

Они спустились с дамбы и направились по дороге, которая вела к дому.

Залаяла собака.

— Если там люди, что мы скажем?

— Что кого-нибудь ищем… Только кого?

— Мингу…

— Правильно, Мингу.

Теперь все четверо без колебаний шли к дому.

Собака лаяла все пуще, и уже послышались голоса людей, унимавших ее.

— Тубо, Верный!

Девушки застали соседей на лавочках возле дома. При свете луны нельзя было с первого взгляда различить всех, но Сперанца сразу узнала Таго, сидевшего рядом с Тиной.

— Добрый вечер!

— Добрый вечер! Скажите, вы случайно не видели сегодня Мингу?

— Мингу?

Все встали.

В долине все хорошо относились к старухе и искренне жалели ее, испытавшую столько горя.

— Мингу? Я ее видела, но рано утром.

— В полдень, когда я шел с работы, она сидела под молодым тополем.

— Она еще не вернулась!

— Возможно, вернется попозже. Не раз так бывало.

Но все были встревожены, и уже зашел разговор о том, чтобы отправиться на поиски.

Девушки вдруг смутились.

— Не беспокойтесь. Она сама вернется…

Но мужчины уже встали, собираясь идти на поиски.

Таго еще ничего не говорил. Он подошел к Сперанце и посмотрел ей в глаза.

— Ты что об этом думаешь, Спере?

— Я… Не знаю…

Теперь ей хотелось плакать. Их ложь могла иметь последствия, и ее им не простили бы так легко.

Таго сжал ее руку.

— Ты в самом деле беспокоишься, Спере?

Это было уже слишком, и девушка действительно расплакалась.

— Вы оставайтесь здесь, — сказал Таго. — Все равно, Спере, сейчас мало толку искать… Разве что-нибудь увидишь в камышах? Лучше я пойду порасспрошу у людей, кто ее видел и в котором часу. Но может, она еще бродит…

— Вот увидишь, она вернется, Сперанца, — сказала вдруг ласково Тина. — Это ведь не в первый раз с Мингой. Помню, прошлой зимой в непогоду она и вовсе среди ночи приходила…

Для Сперанцы это было верхом унижения.

Теперь еще и Тина взялась ее ободрять.

Было решено, что мужчины останутся ждать известий, кроме самого старого, который пошел в соседние дома узнать, не видел ли кто-нибудь старуху под вечер. Он был другом Цвана и не хотел идти спать, пока не удостоверится, что с Мингой ничего не случилось.

Таго и девушки направились к Красному Дому.

У Таго был велосипед, и он вел его за руль.

Никто не разговаривал, но вдруг, когда они уже подходили к дамбе, одна из девушек за спиною Таго тихонько засмеялась. Таго обернулся.

— Что тут смешного?

— У нее не все дома… — сказала самая младшая. Но тут же сама рассмеялась, и тогда один за другим послышались приглушенные смешки девушек, всячески старавшихся найти им какое-нибудь оправдание.

— Это она меня рассмешила… Дура!

Таго остановился.

— Вот что, девушки, шутки в сторону. Где Минга?

— Если бы мы это знали, неужели мы стали бы вас беспокоить?

— Нет, мы знаем, — вдруг вмешалась Сперанца. — Она в постели, Таго.

На минуту воцарилась томительная тишина, потом три девушки бросились бежать по дамбе. Сперанца мгновение поколебалась, потом повернулась и кинулась за подругами.

Она была в ужасе.

Девушки бежали во весь дух, скачками, как козули, бесшумно касаясь травы босыми ногами.

Таго сжал кулаки в приступе гнева, но скоро, глядя им вслед, почувствовал, что его разбирает смех.

Он вскочил на велосипед и поехал обратно.

— Эй, люди! — закричал он на гумне. — Минга уже дома.

Потом он повернул назад и снова подъехал к дамбе.

Ему хотелось знать, с какой целью девушки передавали эту выдумку и от кого исходила инициатива.

Девушек уже не было видно, но Таго знал, как можно сократить дорогу, чтобы опередить их.

Он помчался, изо всех сил нажимая на педали, и, подъехав к Красному Дому, прислонился к изгороди и стал ждать. Скоро показались и девушки.

Они уже не бежали, а шли, обсуждая происшествие.

— Мы всегда могли сказать, что не знали, — звенел бойкий голосок.

— Если бы эта дура не рассказала, что старуха уже в постели…

— Ты просто сумасшедшая, Сперанца! Мы ведь это сделали для тебя, ты же знаешь…

Таго вышел из тени и поднялся на дамбу.

Увидев его перед собой, девушки онемели от неожиданности.

— А теперь мы немножко потолкуем, — сказал Таго. Он был в бешенстве, и в то же время ему не удавалось сохранять серьезность. — Ну-ка, живо садитесь вот сюда и давайте поговорим.

Все молча сели, слушаясь его, как школьницы.

— Кто это придумал?

— Она

— Врунья! Это ты сказала: пойдем посмотрим, а Сперанца боялась, что ее выпорют.

— Может, ты скажешь, Спере? — обратился к ней Таго. — А вы помолчите.

— Мы пошли посмотреть… — начала Сперанца, — и когда пришли, не знали, что сказать, и решили притвориться, что кого-нибудь ищем.

Таго закурил сигарету.

— А что вы хотели посмотреть?

— Она мучится ревностью, — сказала тогда одна из девушек, — и хотела посмотреть, верно ли, что ты у Тины… Потому что сегодня вот над ней Надален смеялся и все в долине над ней подшучивают. Мы думали, что, убедившись в том, что ты ухаживаешь за Тиной, она перестанет бередить себе сердце… Мы ей добра хотели.

Сперанца опустила голову и уткнулась лицом в колени.

«Господи, господи! — думала она. — Никогда у меня ничего не получается…» В ту минуту для нее было все безразлично. Ей уже не важно было, что подумает о ней Таго, что подумают подруги, что скажут люди…

Она думала о том, что говорила бабушка, когда еще был жив Берто и она была маленькой.

«Бог в облаках, а мы на земле… Много ли он знает, что здесь творится!..»

Никому, значит, не было дела до нее и до ее горестей. Никому!

Немного нежности к себе она нашла бы только у тети Марты, но не могла уехать к ней, покинуть Мингу…