Фабиан Гарин - Василий Блюхер. Книга 1

• Название: Василий Блюхер. Книга 1
• Автор: Фабиан Гарин
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: О войне
• Год: 1963

В романе Фабиана Гарина изображаются годы юности, возмужания, военно-боевая деятельность в первый период гражданской войны прославленного советского полководца Василия Константиновича Блюхера.

Становление характера, созревание военного таланта самородка, вышедшего из народных масс, — главная тема романа.

---

Разместив отряд и отдав распоряжения, Павлов поспешил в Ревком. Мичман выглядел молодо, в лице задор, решительность. От Блюхера не ускользнула его готовность к бою, и он сразу предупредил Павлова, что отдыхать матросам не придется.

— Ну что же, как говорится, с корабля на бал. Нам это с руки, — без рисовки сказал Павлов и, прищурив глаза, будто вспоминал что-то, спросил: — Вам в Петербурге приходилось бывать, товарищ председатель?

— Приходилось, — осклабился Блюхер. — Именно в Петербурге. А матросов не знаю, они завсегда в Кронштадте, а я на Боровой улице у купца Воронина драп продавал.

По лицу мичмана пробежала кислая улыбочка, и это тоже не ускользнуло от внимательных глаз Блюхера.

— Значит, переменили профессию? — кольнул Павлов.

— Переменил. — Блюхер, поднявшись из-за стола, зашагал по кабинету. — А вы давно мичманом?

— Я, видите ли, прапорщик. Меня Дыбенко произвел в мичманы.

— За буйные успехи, — пошутил Васенко.

Все засмеялись.

— Я вот сразу узнал, что вы прапорщик, — уверенно произнес Блюхер.

— Это почему же? — Павлов смутился.

— Фронтовой унтер даже ночью распознает офицера.

— Значит, вы тоже военный человек, товарищ председатель?

— Дело не в этом, мичман. Вот, к примеру, у нас тут есть товарищ Елькин. Он до революции знал только тюремщиков, а теперь бьет дутовцев в хвост и в гриву. Как видите, дело в убеждениях.

— Согласен с вами, — как бы извиняющимся тоном ответил мичман.

— Вот мы и познакомились! А теперь начнем деловой разговор.

Через три дня балтийский отряд выступил на Троицк, вокруг которого снова появились многочисленные дутовские разъезды. Прощаясь с Павловым, Блюхер предупредил:

— Казака не просто взять. Он на коне, а матрос на земле. Поэтому действуйте больше хитростью, устраивайте засады, ройте волчьи ямы.

— Понятно, Василий Константинович.

Весь день Блюхер мотался то по городу, то за городом, проверяя боеспособность прибывающих отрядов. Спал он теперь где попало. И вдруг телеграмма из Самары: отряду возвратиться обратно. На заседании Ревкома выступил Колющенко. На этот раз он говорил без прибауток и даже раздраженно:

— Дутовцы повсюду в Оренбургской губернии. Сегодня они в самом Оренбурге, а завтра, глядишь, захватят Верхне-Уральск или Троицк. Может, в Самаре заявился другой атаман, — этой сволочи хватает в России, — может, в Самаре нет войск и нужда в отряде большая, но против отъезда Блюхера я категорически возражаю. Он не только командует всеми отрядами, но и председатель Ревкома, а мы не собираемся его освобождать.

Колющенко окинул взглядом всех с надеждой, что его поддержат.

— Я согласен с Дмитрием Васильевичем, — простуженным голосом прохрипел большеголовый, с глубокими залысинами и темно-русой бородкой Васенко.

— И я! — покачал головой Тряскин и тут же предложил: — Давайте проголосуем.

Блюхер смущенно молчал. Он не ожидал, что его так оценят, и уверял себя, что незаслуженно перехвалили. Впрочем, уезжать ему так же не хотелось, как и управлять в Ревкоме. Куда важнее поехать по станицам и поднять казачество против Дутова.

— Что скажешь, Блюхер? — спросил Васенко.

— Я думаю, что отряду надо безоговорочно отправиться в Самару, а заодно и я поеду. Поговорю с Куйбышевым, объясню положение.

— Не вернешься ведь?

Блюхер пожал плечами:

— Как прикажут.

— А мы тебе приказываем остаться. Я настаиваю на том, чтобы проголосовать предложение Тряскина.

Отряд уехал, а вдогонку Ревком послал телеграмму Куйбышеву, требуя возвращения Блюхера. Прошла неделя, и в субботу, когда звонарь по старому обычаю ударил в церковный колокол к вечерне, в Ревком вошли Блюхер и Кошкин. Сидевший за столом Васенко бросился навстречу.

— Неужто из церкви? — рассмеялся он. — Добились мы своего, садись за стол и управляй!

В полночь Кошкин принес откуда-то ворсистое одеяло, подушку и положил на неуютный диван, обитый облезлым плюшем.

— Вам пора отдохнуть.

Где спал Кошкин, Василий не знал, но если он ночью кликнул бы его — тот вырос бы из-под земли.

Сняв с себя портупею с револьвером, саблю и кожаную тужурку, Василий разулся и лег на диван. Сон сразу сковал глаза, но приснилось ему такое, что размахнулся рукой, ударил о кресло и проснулся. Смотрит: стоит Кошкин с всклокоченными волосами, босой, без ремня.

— Ты чего?

— Да я только зашел, а вы стонете и выражаетесь. Тут к вам товарищ пришел, говорит, бывший председатель Совета.

— Кто такой? — с трудом приходя в себя, спросил Блюхер. — Пусть заходит.

Кошкин вернулся с незнакомым человеком. Тот был одет в солдатскую шинель и треух, лицо обросло щетиной, на губах запекшаяся кровь. Глаза воспалены, словно их терли целый день. На лбу синел свежий шрам.

— Чего тебе, голубчик? — Василий спустил ноги с дивана на холодный пол, растер лицо.

— Вы Блюхер? — Голос у незнакомца дрожал.

— Да, я!

— Вы меня… не знае… те. Я — Цвил… линг… Правительственный комиссар в Оренн… бурге… Бежж-жал…

— Да вы садитесь! — и поспешно убрал с кресла револьвер и кожаную тужурку. — Садитесь, пожалуйста! А ты, Кошкин, разыщи Васенко. Быстро, одна нога здесь, другая — там.

Васенко прибежал и с трудом узнал Цвиллинга.

— Не чаял тебя увидеть в живых, — признался он. — Крепко, видать, мордовали. Как же ты бежал?

— Завтра расскажу, а сейчас спать…

Язык у него стал заплетаться, и голова тяжело упала на грудь.

Василий поспешно подскочил к Цвиллингу и, подняв его, бережно уложил на диван, укрыл одеялом, а сам обулся и сел в кресло.

Утром пришло донесение, что дутовцы захватили Троицк. Телефонная и телеграфная связь прервалась.

Блюхера занимал один вопрос: неужели казаки, находившиеся в городе, не оказали сопротивления? А старик Шарапов, который говорил про новую стежку? Если это так, то рассчитывать на них нельзя. Но и без конницы не обойтись. Он мучительно долго размышлял, пытаясь найти одно, но правильное решение. Он давно обзавелся картой губернии, предусмотрительно захватив ее в доме Гладких во время обыска, и внимательно изучал. От Челябинска уходила железная дорога на Чебаркуль — Миасс — Златоуст — Бердяуш и дальше на запад, в Россию, где уже рождались полки и дивизии Красной Армии. К югу тянулась железная дорога на Троицк, а дальше на Карталы и Оренбург. На север шла дорога к Екатеринбургу, а на восток — к Кургану и Омску. Челябинск являлся как бы стратегическим центром Урала, который надо было защищать всеми силами. «Черт побери, — сердился он на себя, — как понять на карте, где лес да степи, где болота и горы?»

— Кошкин! — нерешительно позвал Блюхер, и порученец тотчас очутился перед ним. — Седлай коней, поедем в Троицк!

— Есть седлать, ехать к Дутову в гости! — весело выпалил никогда не унывавший Кошкин и стремительно вылетел из кабинета.

Василий, сев на рыжего коня, подседланного новым казацким седлом и дорогим нагрудником, дал ему шпоры. Кошкин не отставал. За Ключами лошади припотели, пришлось перейти на шаг. Василий поглаживал потемневшую от пота шею рыжака, всматриваясь порой в бинокль. Даль мгновенно приближалась к самым глазам, но на дороге ни бойца, ни казака. У Кичигинской станицы Кошкин заметил матросов.

— Братишки впереди! — весело сообщил он. — Я их без окуляров вижу.

В станице шум. Многие собираются выезжать, тащат на телеги сундуки, одеяла, мешки с хлебом, подушки. Матросы уговаривают их, но казаки отмахиваются.

— Где тебе, бесшапочный, знать дутовцев? — шамкая беззубым ртом, шипел дряхлый казак на матроса. — Откель ты взялся, чтоб меня уговаривать? — И, повернувшись к худощавой девке, сказал: — Тащи, Дунька, иконы!

Блюхер разыскал Павлова, и тот нерешительно, словно тая правду, рассказал:

— Неожиданно на рассвете дутовский разъезд подъехал к станице и зарубил казака. А у того казака сын в красном отряде. Я решил реагировать на это злодейство и выслал двадцать пять матросов. Прячась за домами, братишки уложили троих дутовцев, остальные бежали. Население боится, что головорезы возвратятся, потому и эвакуируется.

— Вы нарушили мой приказ. — Голос Блюхера был жестким, но не грубым. — Вашей задачей было идти на Троицк и выбить из города противника.

— Как видите, в пути произошли непредвиденные обстоятельства, — возразил Павлов, пытаясь оправдаться.

— Мичман! Извольте выполнять мой приказ! Я еду вперед, а вашему отряду двигаться за мной.

Павлов, сдерживая недовольство, круто повернулся и ушел. Когда Блюхер остался один, он мысленно вернулся к разговору с мичманом. «Кто из нас прав? — подумал он. — На его месте я поступил бы так же. Зачем же было так строго говорить с ним? Не возомнил ли я себя генералом?» Ему захотелось снова встретиться с Павловым и объяснить, что не надо обижаться: время суровое, некогда думать о такте, но неожиданно подъехал Кошкин, и его вмешательство снова изменило мнение Блюхера о поступке Павлова.