Дарья Кузнецова - Симфония для пяти струн (СИ)

• Название: Симфония для пяти струн (СИ)
• Автор: Дарья Кузнецова
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2015

В Городе-на-Мосту, что стоит на Великой Реке, живет хорошая девушка Ау Лиел. Работает, учится, встречается с друзьями и не думает о плохом. Сам Ветер играет для неё на струнах Мира только легкую и беззаботную музыку. Ау с улыбкой встречает новых в её жизни людей, вот только сотрудников Руки Гармонии недолюбливает. Не потому, что когда-то нарушила охраняемый ими закон, а… просто так, из общих суеверий. Но когда спокойная жизнь вдруг прерывается смертью совершенно незнакомого ей человека, волей-неволей приходится перебороть эти предубеждения. Потому что помочь удержаться на ногах в вихре последующих событий ей может только один человек — следователь Карт Аль, Синеглазый Демон с душой штормового ветра. Впрочем… человек ли?  

---

Но даже он, при всей своей увлечённости, не мог не удивляться воскресшему из мёртвых Карту Алю. Следователь впрягся в работу с таким энтузиазмом, как будто хотел разом решить все вопросы и закрыть все дела. Самое интересное, это у него получилось; во всяком случае, разгрести свою порцию проблем, вызванных Столетним Штормом, он успел дней за восемь. Нагружать его за счёт остальных Тарс, подумав, не стал — каждый должен делать свою работу, и за него её никто не сделает. Справился Аль — молодец, отдыхай.

Только синеглазый демон почему-то не отдыхал. Он носился по городу, как будто ему Хаос жёг пятки. Ланар понимал, что занимается он тем делом, которое вёл до своего исчезновения, и, соответственно, приплюсованным к нему делом о событиях, повлёкших за собой разрушение Храма Ветра. Это больше напоминало личные счёты, чем нормальную работу, но чутьё подсказывало — лучше сотруднику не мешать. Тем более, со всеми остальными обязанностями он справлялся, так зачем отнимать эту загадку? Вдруг, случится чудо, и он её распутает?

В это не слишком верилось. Всё то же чутьё говорило: Аль влез в какую-то большую неприятность, но Ланар также понимал — стращать коллегу бесполезно, не маленький, сам может поучить. Астора Виала, прикреплённого к Алю поначалу в роли помощника, пришлось от него окончательно откреплять. Помощники следователю явно не требовались, максимум — личный курьер, да и то все свои вопросы он предпочитал решать самостоятельно, а губить талантливого, в общем-то, парня, не хотелось. В результате молодой сотрудник был поставлен (после короткого периода работы с самим Тарсом) в компанию к Осте и Изалу с целью разбавить эту парочку.

Что касается усердия Аля, чем дальше, тем больше оно настораживало опытного следователя. Тарс попытался намекнуть коллеге, что подобное может аукнуться — от переутомления никто не застрахован, — но Карт отмахнулся. Даже, кажется, не запомнил, что ему пытались втолковать.

Когда в один из дней он, наконец, не появился на работе с первыми петухами, Ланар испытал противоречивые чувства. Аль явно спёкся, но никак не получалось определиться с собственным отношением к этому факту: Тарс не знал, насколько пострадал тот от собственного энтузиазма. Если просто проспал или приболел — это одно. Но совсем другое, если он слёг с чем-то серьёзным…

Впрочем, в серьёзное не слишком верилось. Два раза подряд умереть, причём второй — от инфаркта, это слишком. Да и, насколько знал Тарс, Аль по каким-то причинам обитал у друга-доктора, и, хотелось верить, был там под присмотром.

Сомнения развеялись сами собой — Карт Аль явился на работу с трёхчасовым опозданием.

— Проспал? — хмыкнув, уточнил Ланар. Довольная рожа коллеги не вписывалась ни в какой из предполагаемых вариантов, и вызывала здоровую зависть. Но прямо спрашивать не хотелось, а выяснять по косвенным приметам — тем более. Вообще, может, человек исполнил какую-то давнишнюю мечту или просто выспался, наконец. Настораживало другое; замеченные до исчезновения Аля перемены, вроде более привычных реакций на некоторые вещи, сейчас откровенно выпирали во все стороны. Подобного довольного выражения лица у синеглазого демона Карта Аля никто из его коллег не видел никогда.

— В некотором роде, — отмахнулся тот, приземляясь на собственный стол («Ну, хоть что-то не меняется», — облегчённо вздохнул про себя Ланар) и выискивая какие-то документы. Потом была извлечена пара листов из сейфа. А потом Аль, не здороваясь и не прощаясь, вновь куда-то ускакал.

«Ладно, вроде, живой», — резюмировал явление преображённого Аля народу Тарс и уткнулся обратно в свой отчёт. Правда, теперь в его мысли с новым энтузиазмом впилось предчувствие, что Аль пытается раскопать гнездо песчаного шуршеня[14]. Впрочем, это уже и правда было личное дело Карта. Главное, не пришлось принудительно отправлять его отсыпаться, к чему Ланар уже почти окончательно склонился.

Я проснулась и, от души потянувшись, поёрзала под одеялом, устраиваясь поудобнее. Поскольку идти никуда не надо, можно ещё немного понежиться, тем более так приятно и уютно. Правда, ощущения были непривычные, и, подумав, я поняла, что как-то умудрилась заснуть без ночной рубашки. Неужели настолько вымоталась? Сладко зевнув, я открыла глаза, садясь на кровати.

Ой.

А где я?

Комната совершенно определённо была не моя. Ну, то есть, не та, которую выделил мне Сарк. Оглядевшись, я нашла свои вещи; платье висело на спинке стула, а на полу возле стула валялось что-то белое. Приглядевшись, я опознала в кучке ткани мужскую рубашку.

Воспоминания о вчерашнем вечере накатили волной, и я, шумно вздохнув, завалилась на спину, натягивая одеяло до макушки. Прикосновения, тихий шёпот возле самого уха, множество новых замечательных ощущений…

Я сгребла одеяло в охапку, перекатилась на живот, утыкаясь носом в пододеяльник и тихонько хихикая. Просто так, от переполняющих эмоций. Почему-то на душе было невероятно легко и уютно, будто в груди поселился кто-то маленький, тёплый и пушистый. А самое главное, почти не было никакого смущения, словно совсем ничего не случилось.

Бросив взгляд на стоящие на тумбочке часы, я хмыкнула — время перевалило за полдень. Вопрос, куда делся Карт, отпал сам собой — наверняка убежал на работу. Кажется, он вообще не знает о существовании выходных… может, просветить? Впрочем, толку-то!

Ещё некоторое время повалявшись на кровати в обнимку с одеялом, я поняла, что очарование момента прошло, одеяло при всей своей мягкости и уютности с синеглазым сравниться не способно, а спать в таком настроении — сущее кощунство. Поэтому принялась потихоньку вставать и одеваться, твёрдо решив, что уж сегодня сюрпризу (пусть он уже и не совсем сюрприз) однозначно быть. А то безобразие какое-то — столько беспокойства, волнения и усилий, я даже в процессе чуть не погибла, а в итоге так ничего и не получилось.

Впрочем, всё это планировалось на вечер, а мне предстоял ещё один унылый день в одиночестве в четырёх стенах. Настроение от этого, по счастью, не страдало, от недавней апатии не осталось и следа. Поэтому уютное кресло, большая кружка кофе и интересная книжка вызывали у меня ощущение тепла и уюта, от которых я успела отвыкнуть за последнее время.

Непонятная тревога поселилась во мне ближе к вечеру. Отложив книжку, я бродила по дому, не находя себе места и не в силах обнаружить источник беспокойства. Мелодия окружающего мира не несла в себе угрозы, всё было ровно так же, как и утром, лишь благодушие моё как ветром сдуло. Я пыталась списать волнение на предчувствие вечера, но чувствовала, что это самообман. Вернулась Оли, раньше обычного и в компании с Сарком: на того накинулось вдохновение, и творец жаждал сотворить какой-то безумный кулинарный шедевр. Эта шумная парочка напрочь вытеснила все прочие мысли, и я устроилась с ними вместе в кухне. Даже умудрилась стребовать с хозяина дома общественно полезное задание в виде салата — невероятное везение, обычно доктор не терпел вообще никаких попыток ему хоть чем-то помочь.

Мы с Олеей трещали без умолку (в основном, конечно, она), обсуждая её учёбу (кажется, подруга действительно нашла своё призвание, потому что с таким упоением рассказывать про практику в морге может только истинный доктор). Кроме того, Оли не переставала восхищаться, что наконец-то я взяла себя в руки и поборола своё уныние, потому что до этого ходила как варёная рыбина. Спорить было глупо — со стороны виднее.

А потом меня вдруг, без предупреждения и каких-либо предварительных намёков, окатило предчувствие — настолько непривычно яркое, что одновременно с возникшей мыслью по спине будто плеснули кипятком. Я подскочила на месте, видимо, как-то переменившись в лице, потому что Оли осеклась на полуслове, глядя на меня с удивлением и растерянностью.

— Ау? Что случилось?

— Карт… — пробормотала я, отчаянно напрягая слух и слепо шаря по воздуху вокруг себя, даже не понимая, что пытаюсь отыскать. — Он в опасности!

В этот момент какая-то беспощадная, непреодолимая сила схватила меня за шкирку как котёнка и швырнула в темноту.

Блаженную темноту разорвала вспышка боли. Небытие кончилось, а вот боль никуда не делась; нервная, пульсирующая в рёбрах, животе, руках и лице. Воспоминания возвращаться не желали; их, кажется, не пускала в голову непонятная тяжесть, неуклонно давящая на всё тело. Впрочем, если бы даже её не было, боль, обостряющаяся при малейшем движении, служила весомым стимулом замереть, и даже дышать как можно более мелкими порциями.

— Ну, здравствуйте… тар Аль, — незнакомый мужской голос звучал гулко и глухо одновременно. Карт с огромным трудом осознал себя и сообразил, что обращаются именно к нему. Правда, понимания ситуации это не добавило — живой ветер так и не вспомнил, где он находится, как сюда попал и что происходит. Последнее, что он помнил, были коридоры Руки Гармонии. Интуиция скромно подсказывала, что он сейчас точно не там, а вот где — непонятно. Но потому она, видимо, и скромничала. — Или как вас там на самом деле? — насмешливо продолжил всё тот же голос. — Ну же, неужели пара синяков и крепкие оковы настолько повредили ваш рассудок, тар? — голос скатился уже на откровенный сарказм. Карт, наконец, понял, что для понимания ситуации следует сначала хотя бы оглядеться, поэтому постарался открыть глаза. Это получилось, но с трудом: веки слиплись, а один глаз и вовсе открываться не желал. Живой ветер с искренним недоумением понял, что глаз попросту заплыл от фингала. Это понимание вызвало целую лавину ассоциаций, и Карт обнаружил причину странной непривычной боли по всему телу — его просто хорошенько избили.