Святослав Рыбас - Василий Шульгин: судьба русского националиста

• Название: Василий Шульгин: судьба русского националиста
• Автор: Святослав Рыбас
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-235-03715-1

Василий Шульгин вошел в историю как фигура крайне противоречивая. И вместе с тем это был типичный представитель русской имперской элиты начала XX века. Будучи убежденным монархистом и националистом, он принял активное участие в попытках либерализации государственного управления, которые закончились заговором против царя и крушением империи. Шульгин принимал отречение от престола Николая II, входил в группу руководителей Февральской революции, участвовал в организации белогвардейского сопротивления Октябрьской революции, был членом правительств генералов Деникина и Врангеля, создал разветвленную разведывательную организацию, руководил редакциями газет, был ярким публицистом и писателем. Автор книг «Дни», «1920 год», «Три столицы», «Что нам в них не нравится. Об антисемитизме в России» и др. В декабре 1944 года был арестован в Югославии армейской контрразведкой Смерш, осужден на 25 лет заключения за антисоветскую деятельность. После амнистии в 1956 году занимался литературной деятельностью, стал героем знаменитого фильма «Перед судом истории», консультировал ученых, деятелей культуры, литераторов — Александра Солженицына, Николая Яковлева, Марка Касвинова, Дмитрия Жукова, Николая Лисового, Илью Глазунова, Сергея Колосова, Фридриха Эрмлера, Андрея Смирнова и др.

Святослав Рыбас рассматривает жизненный путь Шульгина на фоне кризисных явлений российского исторического процесса, что делает эту книгу завершающей в ряду его работ — «Столыпин», «Генерал Кутепов», «Сталин», «Громыко», опубликованных в серии «Жизнь замечательных людей».

знак информационной продукции 16+

---

Крестьяне и рабочие — все, кто хочет счастья и благополучия России, в великих испытаниях закалите дух ваш, соберите все ваши силы и, защитив страну, освободите ее»[148].

А вот что было на самом деле.

В феврале 1914 года П. Н. Дурново, лидер фракции правых в Государственном совете, представил Николаю II аналитическую записку о катастрофических последствиях возможной войны с Германией. Он утверждал, что в экономической области Россия и Германия дополняют друг друга, война же ввергнет Россию в «беспросветную анархию, исход которой трудно предвидеть». Главную угрозу он видел в незрелости («исключительной нервности») общества, неустойчивости внутреннего порядка, «бессознательном социализме широких масс населения».

Германия была не только лидером мирового промышленного производства. Ее развитие шло быстрее, чем развитие России. Если в России с 1900 по 1913 год производство стали выросло более чем вдвое (с 2,2 до 4,8 миллиона тонн), то в Германии — более чем втрое (с 5,3 до 17,6 миллиона тонн). Ввоз германских товаров составлял почти половину российского импорта. Германия контролировала и половину российской торговли. Заключенный ею в 1904 году (во время Русско-японской войны) торговый договор был для России значительно менее выгодным, чем предыдущий, от 1894 года, — были повышены таможенные сборы на отечественную сельскохозяйственную продукцию. Это обстоятельство всегда держалось в уме политической и экономической элитой России как неоспоримый признак растущего доминирования Берлина. В мае 1913 года Николай II сделал последнюю попытку удержать ситуацию. Он предложил Вильгельму II «размен»: Россия отказывается от претензий на Проливы, а Германия удерживает Австро-Венгрию от экспансии на Балканах. Но Вильгельм уклонился от ответа.

Очевидное движение Германии и Австро-Венгрии на Балканы, к Проливам и Ближнему Востоку делали неубедительной позиции российской «партии мира». Произошло то, что можно считать массовым самоослеплением. Обе ветви общества, западники и почвенники, а также промышленники, финансисты, экспортеры зерна, угля и нефти, генералы, производители вооружений, интеллектуальные лидеры, все они (или почти все) были внутренне готовы противостоять экспансии Германии. В моральном отношении положение усугублялось широко распространенным в либеральных кругах мнением, будто Германия символизирует реакцию, а члены Антанты Франция и Англия — демократию.

Поэтому неудивительно, что «партия войны» преобладала.

Фактически эта война ознаменовала перемены в содержании и форме исторического процесса, то есть с нее и началась эпоха, именуемая XX веком. Все считали, что война продлится несколько месяцев и после продолжится прежняя жизнь. Оказалось, что эта война за передел мира будет вестись в различных формах все столетие. Как символ непрерывности будущих потрясений надо рассматривать письмо американского посла в Лондоне Пейджа президенту США в связи с началом войны. Он писал, что «…вся Европа (в той мере, в какой выживет) обанкротится», а «…мы станем безмерно сильнее финансово и политически»[149].

К августу 1914 года подобный тотальный «расчет балансов» в Европе был завершен. Англия, имевшая большие виды на российскую зону влияния в Персии и препятствовавшая постройке русскими Транссибирской железной дороги, все-таки остановила свой выбор на союзе с Россией.

15 (28) июня 1914 года в Сараеве, столице аннексированной Австро-Венгрией Боснии, сербом Гаврилой Принципом был убит наследник австрийского престола эрцгерцог Франц Фердинанд. В Боснии начались сербские погромы. 10 июля Австро-Венгрия выдвинула Сербии ультиматум, который был нацелен либо на фактическое подчинение Белграда, либо в случае отказа Сербии — на войну.

Несмотря на то что русская философская мысль (Константин Леонтьев) весьма критически оценивала славянофильство российской внешней политики, которая нереалистически воспринимала прочность связей России с южнославянскими и западнославянскими государствами, официальный Петербург и лично Николай II считали себя морально обязанными защищать Сербию, чего бы это ни стоило.

По сути отчасти повторялась ситуация Крымской и Русско-турецкой (1877–1878) войн, когда Россия переоценила свои возможности. Был ли у нее иной выход?

Николай II пытался уклониться от войны. Но как он мог ответить на телеграмму (1 июля) сербского королевича-регента Александра: «Мы не можем защищаться. Посему молим Ваше Величество оказать нам помощь возможно скорее… Мы твердо надеемся, что этот призыв найдет отклик в его славянском и благородном сердце».

Николай ответил (14 июля): «Пока есть малейшая надежда избежать кровопролития, все наши усилия должны быть направлены к этой цели. Если же, вопреки нашим искренним желаниям, мы в этом не успеем, Ваше Высочество может быть уверенным в том, что ни в коем случае Россия не останется равнодушной к участи Сербии».

В тот день, когда в Белграде читали эту телеграмму, Австро-Венгрия объявила Сербии войну. С этого момента в России все считали, что нет иного выхода, кроме как объявить мобилизацию. Вслед за этим Германия тоже объявила мобилизацию, и поскольку за мобилизацией, по ее военным планам, должны сразу начинаться военные действия, то Германия мгновенно объявила войну России.

После этого Великобритания, выдержавшая паузу, тоже объявила войну Германии, которая никак этого не ожидала. Теперь Лондон имел все основания торжествовать по поводу своей дипломатической игры: Германия сразу оказалась в трудном стратегическом положении.

Что ж, российское общество восприняло войну с воодушевлением. И Шульгин не исключение. Огромные толпы вышли на улицы Петербурга. На площади перед Зимним дворцом народ опустился на колени, когда на балкон вышел Николай II. Все запели государственный гимн «Боже, царя храни!».

На чрезвычайной сессии Государственная дума единогласно проголосовала за военные кредиты.

Согласно всем законам стратегии российское командование в первые дни войны должно было отвести свои войска от границы, чтобы беспрепятственно завершить мобилизацию. Вместо этого, по настоятельной просьбе Франции, на которую был направлен главный удар германских сил, российское командование предприняло энергичное наступление в Восточной Пруссии, имея конечной целью Берлин. Немцы стали отступать, в Берлине началась паника. Однако быстрой победы не получилось.

Германский Генеральный штаб направил в кризисный район генералов Гинденбурга и Людендорфа, они сумели, используя местную развитую железнодорожную сеть, перебросить основную группу войск против наступающей с юго-запада 2-й армии генерала А. В. Самсонова. При этом немцы легко ориентировались в планах русских, так как те, психологически пребывая в прошлом веке, все свои сообщения передавали по радио прямым текстом без шифрования. 2-я армия была разбита.

Но павшие воины все-таки выполнили свою задачу: ценой жертвы они оттянули от Парижа два корпуса и одну дивизию немцев (одну пятую их сил), что не позволило Германии победить в битве на Марне. По германскому плану война должна была завершиться победой на 39-й день. Благодаря России этого не случилось. «Блицкриг» рухнул. Случилось то, что было вскоре названо «чудом на Марне».

Как ни печально, российское военное командование не нашло ничего более умного, как свалить вину за гибель 2-й армии на ее погибшего командующего, не понимая, что «мертвые сраму не имут» и что все равно ответственность ложится на живых. В том числе и на императора.

После окончания однодневной думской сессии перед Шульгиным был выбор — вернуться в Киев или идти на войну. Он добровольно поступил в 166-й Ровненский пехотный полк.

В звании прапорщика депутат Государственной думы, известный многим, на фронте выглядел несколько странно, но надо было воевать. Почти сразу же 12 сентября 1914 года в бою под Перемышлем Шульгин был ранен в атаке — пуля пробила плечо, не задев кости, и вышла из мягких тканей спины. Можно сказать, ему повезло, могло быть гораздо хуже.

После госпиталя он стал начальником передового перевязочно-питательного отряда Юго-Западной областной земской организации и пробыл в армии целый год, в течение которого произошло множество событий.

Прожить год на войне — это означало ни больше ни меньше как переродиться и уже никогда не быть мирным обывателем.

К концу 1914 года стало ясно, что цена войны будет очень высока, хотя против австрийских войск русские добились больших успехов, заняв Галицию. Горячка первых недель схлынула.

В сентябре 1914 года германский канцлер Бетман-Гольвег назвал задачи войны: создание «Срединной Европы», объединение стран германского блока в банковский и таможенный союз с Италией, Швейцарией, Бельгией, Голландией, Балканскими государствами. В 1914–1916 годах под эгидой Германии создавались многочисленные национальные бюро и комитеты. Был выработан план «Лига нерусских народов России», стимулировались центробежные тенденции и «революционизирование» России. Через лигу оплачивалась работа некоторых журналистов стран Антанты, публиковавших выгодные для Германии статьи о России[150].