Матильде Асенси - Твердая земля

• Название: Твердая земля
• Автор: Матильде Асенси
• Издательство: группа “Исторический роман“
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2015

Карибское море, 1598 год. Пережив нападение пиратов, которые разделались со всей командой, юная Каталина Солис, истощенная и подавленная кошмарным убийством брата во время этой атаки, наконец добирается до необитаемого острова. Проведя там больше года в лишениях, она видит прибывший к берегам островка корабль. Капитан решает представить ее как своего неизвестного сына-метиса.

Начиная с этой минуты она превращается в Мартина Невареса и открывает свободу и верность Нового Света, полного опасных контрабандистов, корсаров и изгоев.

---

В тот год случилось и еще одно важное событие. Однажды, когда я занималась учебой, наслаждаясь пребыванием дома после плавания на «Чаконе», отец вошел в мои покои с бумагой в руке. Он улыбался — весьма редкая вещь в те времена, к нему вернулась прежняя живость и решительность, как в прежние времена.

— Что произошло, отец? — спросила я, тоже улыбнувшись.

— Хочешь послушать, о чем говорится в этом письме?

— Если ваша милость того желает, разумеется, — ответила я, усаживаясь поудобнее и отложив книгу на свой стол-шлюпку. Преимущество штанов заключается в том, что можно без проблем положить ноги на кровать, во всех этих юбках это сделать затруднительно.

Он сел на другой стул и надел очки.

— Писано тридцатого мая 1602 года, — начал он читать своим громоподобным голосом. — Эстебан Неварес, идальго, житель города Санта-Марта, расположенного в провинции Твердая Земля, испросил у его величества разрешения признать законным своего сына, которого прижил с индианкой из племени араваков в Пуэрто-Рико, незамужней, как и он сам, и подданной его величества, чтобы тот смог унаследовать всё его имущество и земли, поскольку других законных наследников он не имеет. Эстебан Неварес признает тем самым своего сына, и тот имеет право наследовать и получить все прочие титулы и свободы, как если бы был рожден в законном браке. Просьба рассмотрена его величеством, и его величество приказывает ее удовлетворить.

Он поднял глаза от бумаги, проглядел ее поверх очков и добавил:

— Документ подписан и заверен мной и писарем Балтасаром де ла Вегой и направлен его величеству Филиппу III. Мне отдали лишь копию, поскольку оригинал две недели назад отправили на корабле в Севилью.

— Благодарю, отец.... — пробормотала я. У меня стоял такой комок в горле, что я не могла вздохнуть. — Как я погляжу, вы просто сумасшедший.

— Тебе от этого будет не легче, — довольно ответил он. — Я просто ставлю тебя в известность о том, что тебя касается.

— И что со мной станет? — улыбнулась я со слезами на глазах. — Вы хотите усыновить Мартина Невареса шестнадцати лет, который на самом деле не кто иной, как Каталина Солис, замужняя женщина двадцати лет. Потому я и говорю, что ваша милость просто сошли с ума и совершаете одни безумства.

— Какое королю Филиппу дело до того, что Мартин — это Каталина или Каталина — это Мартин? Если со мной приключится беда, — серьезно заявил он, — я хочу, чтобы ты, как мой сын, звать тебя Мартин или Каталина, позаботился о Марии, как о собственной матери, а также о моряках с «Чаконы» и девушках из борделя, и чтобы доделал все незавершенные дела. Хочу, чтобы вы все держались вместе, чтобы процветали и были счастливы, а всего этого, если у тебя не будет документов о законном наследовании, ты не достигнешь. Ты же знаешь, что когда я умру, Мельхор де Осуна заберет дом, лавку и корабль. Ты должен будешь позаботиться о наших людях и двигаться дальше вместе с ними, кем бы ты ни был. Таков мой договор. Принимаешь его или нет? Прими его, мальчик мой, иначе я выкину тебя в окно.

— Принимаю, отец, принимаю, — улыбнулась я.

— Так тому и быть! — довольно воскликнул он, поднялся и с любовью потрепал меня по голове. — Твои новые документы прибудут через несколько месяцев. Дела по усыновлению из Нового Света обычно не встречают трудностей при дворе. Все получают одобрение, так что тебе следует подготовить другой футляр для бумаг с твоей новой личностью, — он посмотрел на меня с еще более широкой улыбкой, чем когда вошел. — Кто знает? Может, однажды ты используешь обе личности, как тебе будет удобно. И если такое случится, мне бы хотелось до этого дожить, чтоб взглянуть хоть одним глазком.

Он расхохотался и вышел, оставив меня растроганной и в слезах. Бумаги прибыли в следующем, 1603 году, в тот год, когда умерла Елизавета, королева Англии, и это могло означать заключение мира с этой страной, что положит конец проклятым набегам пиратов и корсаров. Сей год обернулся особенно тяжелым для короля Бенкоса из-за участившихся нападений на его поселения и травли злобными собаками, выдрессированными для охоты в горах и зарослях тростника на чернокожих, которых они раздирали на части.

Но тем не менее с каждым днем становилось всё больше беглых рабов, присоединяющихся к Бенкосу, и их хозяева начинали впадать в отчаяние. Чиновники в Картахене и Панаме много раз обсуждали, как разрешить эту проблему, и в результате решили засылать к беглым рабам агентов, которые получали свободу за то, что вели солдат тайными тропками к поселениям. Таких нелегко было найти, несмотря на призывы и уговоры по всей Твердой Земле, но всех, кто соглашался на роль Иуды, находили зарезанными на тех самых улицах, куда они мечтали вернуться, обретя свободу за счет чужих жизней.

В 1603 году мы тяжко трудились. Мы бессчетное число раз совершали плавания на «Чаконе», поскольку фламандцы хотели всё больше табака за то же количество оружия. Мушерон, гордо раскуривая свою тонкую изогнутую трубку и притворно улыбаясь, предупредил, что однажды, если мы не привезем больше, он лично донесет о нашем контрабандном промысле испанским властям и позаботится о том, чтобы нас поймали, при этом безо всякого риска для себя, потому что его отношения с этими властями были просто превосходными благодаря заключенному с ними незаконному соглашению. Отец переменился в лице и сглотнул с таким видом, будто принял яд, но промолчал.

Я знала, что в тот год флот под предводительством адмирала Херонимо Португальского привез очень мало товаров и плохого качества, и на ярмарке в Портобело почти нечего было купить. Колонисты, включая власти, не имели другого выхода, как прибегнуть к контрабанде.

С тех пор, если это был не сезон сбора урожая, мы стали пользоваться поездками в Картахену для выплат, чтобы купить там несколько арроб [31] табака низкого качества, испорченного во время сушки. Раз Мушерон хотел больше табака по той же цене, мы без зазрения совести примешивали в недавно собранный табак низкосортного. Также с той поры наше плавание пролегало между Пуэрто-Рико и Санто-Доминго, что на острове Эспаньола [32], в поисках больших табачных плантаций, раз уж мы не могли изменить законы природы и собирать три урожая в год вместо двух, как бы мы в этом ни нуждались. Так что с сентября по ноябрь и с апреля по июнь мы не отдыхали ни дня, пересекая Карибское море с востока на запад и с севера на юг.

После стольких плаваний к концу сухого сезона 1604 года «Чакона» продвигалась уже с трудом, слишком погружаясь в воду из-за водорослей и ракушек, наросших на корпусе. Потому через несколько дней после того, как мы забрали груз табака в Кабо-де-ла-Веле и находились в нескольких часах хода от Борбураты, отец решил заняться кораблем в живописной мелководной бухте под названием порт Консепсьон.

Мы все обрадовались этой новости, поскольку в Борбурате, где добывали жемчуг, в ее лучшие времена находился полный жизни порт. Это была маленькая деревушка, окруженная стеной, хотя и бедная, чье гостеприимство привлекало многочисленные суда, нуждающиеся в ремонте. По этой причине по порту всегда слонялось так много моряков. Находящаяся неподалеку река Сан-Эстебан позволяла пополнить запасы воды, местные игорные дома не просто славились по всем Карибам, но и слыли превосходным местом, чтобы обменяться новостями с Твердой Земли и встретиться со старыми знакомыми. Там имелся и бордель, хотя не пользовался той же славой, что и заведение моей матушки.

В первый день пребывания в Борбурате мы надрывались, отскабливая корпус корабля, с тех пор как начался первый отлив. Мои товарищи, по примеру Гуакоа и Хаюэйбо, ничуть не стесняясь помочились на руки (индейцы утверждали, что моча отлично заживляет раны, царапины и ожоги), а мне пришлось по-тихому удалиться, чтобы приложить к пальцам тряпку и унять боль.

Наконец, на закате, наскоро поужинав на пляже, мы уже больше не могли продолжать и направились на площадь, где столько раз посещали рынок, прежде чем превратились в контрабандистов. Многие прохожие приветствовали отца, а многие, наоборот, старались, чтобы два альгвасила, гордо прогуливающиеся вверх-вниз по узким переулкам Борбураты, не увидели их в компании моего отца. Альгвасилы следили за пьяными моряками, уличными музыкантами, попрошайками, бродячими торговцами и задирами со шпагами, которые тут крутились.

Вскоре мы разделились, все нашли себе место по вкусу. Отец по привычке направился в самую оживленную таверну, а меня, следующую за ним по пятам, вдруг остановил окрик Родриго:

— Братец Мартин! — позвал он, прибавив еще что-то неразборчиво. — Братишка! Хочешь зайти в игорный притон?

Отец, услышав, посмотрел на меня и покачал головой.

— Отец, сделай милость! — попросила я, загоревшись идеей посещения настоящего игорного дома. — Даю слово, что не потеряю благоразумия. Я лишь хочу посмотреть, клянусь.