Илья Лавров - Встреча с чудом

• Название: Встреча с чудом
• Автор: Илья Лавров
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1961

Из предисловия:

...Жизнь — это чудо, великое и радостное открытие большого счастья, когда человек стремится не к мелким заливчикам своего бытия, а входит в жизнь, как в широкое, гремящее неустанными волнами море. Вместе с милыми сестрами Асей и Славкой каждому — доброго пути к такому морю!

Сергей Сартаков

---

Илья Лавров Встреча с чудом Повесть

Илья Лавров

Илья Лавров по происхождению — сибиряк. Годами — ровесник Октября. Сын чернорабочего.

Родной город Ильи Михайловича Лаврова — Новосибирск — в 1917 году был маленьким пыльным степным городком. Но он стоял на скрещении двух великих путей: железнодорожного — уходящего в таинственные и романтические дали Забайкалья, и водного — простершегося от таежных подножий Алтайских хребтов до серых тундровых равнин на побережье ледового Карского моря. Эта счастливая «география» намного определила в дальнейшем судьбу развития крупнейшего современного центра Сибири. Пожалуй, мало где еще в годы первых пятилеток так быстро и уверенно превращались мечты в действительность, планы в реальность, как на стройках Новосибирска.

Илья Лавров начинал самостоятельную жизнь, видя, ощущая повседневно эти вихревые темпы социалистического строительства. Каждый день приносил ему новое чудо. А голубая дорога Оби и светлые рельсы транссибирской магистрали влекли к чему-то еще большему и необыкновенному, трудному и праздничному.

Может быть, именно поэтому Илья Михайлович, окончив обычную школу, поступил в театральное училище. Может быть, именно поэтому, став профессиональным актером, он с 1936 по 1953 год объездил театральное море городов Сталинска-Кузнецкого, Томска, Нальчика, Ферганы, Энгельса и бросил якорь в давно манившем его Забайкалье — в Чите. Может быть, именно поэтому он взялся за перо, чтобы написать свой первый рассказ «В родном краю» (1953) — рассказ, сотканный из непосредственных жизненных наблюдений, светлых мечтаний и ярких красок.

Литературное творчество стало необходимой душевной потребностью актера Ильи Лаврова. То свое, что он не мог передать со сцены в зрительный зал, произнося слова, написанные другими, он рассказывал теперь сам, со страниц собственных произведений. Вначале, разумеется, робко, неумело, порой утрачивая чувство художественной меры, но неизменно утверждая главную мысль: жизнь прекрасна, на свете живут и трудятся простые, хорошие люди!

Так появились одна за другой книжки рассказов «Ночные сторожа» (Чита, 1955), «Синий колодец» (Чита, 1956), объединенные затем в сборнике «Несмолкающая песня», изданном в Москве (1956). Год спустя здесь же вышла новая повесть писателя «Девочка и рябина», а в 1961 году — сборник рассказов «Мне кричат журавли».

Лесорубы, ночные сторожа, проводники в вагонах поездов дальнего следования, парикмахеры, продавцы обуви в универмагах, рядовые сотрудники милиции и другие честные труженики «маленьких», не звонких профессий — вот избранные герои Лаврова. Герои маленьких профессий, но люди с большой душой. Писатель рассказывает о них любовно, горячо, щедро расходуя светлые краски. Может быть, даже чересчур щедро, так, как иногда накладывают актеры на лицо свое грим. Беда для писателя вполне поправимая, ибо художническая щедрость Лаврова — от твердого и справедливого убеждения, что всюду и во всем существует своя красота, «жизнь ею налита, как дерево соком».

Илья Лавров как писатель сложился не сразу. В его ранних произведениях встречалась порой некоторая созерцательность, пассивность положительных героев, в их образах звучали вялые нотки какой-то душевной усталости.

В последней своей повести «Встреча с чудом», напечатанной впервые в журнале «Сибирские огни» (1961), Илья Михайлович поднялся творчески на новую ступень. Герои этой повести сестры-близнецы Ася и Ярослава, поэт Лев Чемизов, геолог Грузинцев, зверовод Колоколов — люди действенные, активные, настойчиво идущие к своей цели.

Ася и Ярослава еще очень юны. Они родились и выросли на Урале в семье железнодорожника. Отец готовит их к своей потомственной профессии. А сестрам видится море, уходящие за черту горизонта океанские корабли! Видится море как нечто новое, огромное, беспредельно раздвигающее границы их будущего жизненного пути. И сестры смело вступают в борьбу за осуществление своей мечты. Едут в Москву, в министерство морского флота, потом, не сломленные отказом, на восток, к Тихому океану...

Пусть труден уход из родного дома, пусть на пути к их «морю» сестрам встретятся черствые и мелкие людишки, вроде министерского чинуши Чугреева, директора зверосовхоза Татаурова, зверовода Дорофеева, геолога Палея; пусть на этом пути придется им месить противную болтушку для лисиц, обрабатывать звериные шкуры, долбить с геологами каменистые грунты, тонуть в таежных трясинах, дрожать под мокрым снегом у дымных костров; пусть нежданно-негаданно каждую из сестер озадачит первая любовь и принесет им еще новые волнения и тревоги — они мечты своей не предадут и выйдут победителями.

Жизнь — это чудо, великое и радостное открытие большого счастья, когда человек стремится не к мелким заливчикам своего бытия, а входит в жизнь, как в широкое, гремящее неустанными волнами море. Вместе с милыми сестрами Асей и Славкой каждому — доброго пути к такому морю!

Сергей Сартаков

Дочери моей Саше с любовью

Слово автора

Помню, как прежде я проходил по улице. Мне было только двадцать. Неужели это когда-нибудь было? Я шел, и как мало, как до странного мало встречалось мне красивых людей. Ребята походили на меня, а девушки — на сестру мою. Все мы были обычными и будничными. Я тревожно осматривался, я искал Нарцисса или Афродиту.

Но редко-редко сияли в толпе красавицы и красавцы...

А сегодня мне стукнуло сорок. Я вышел на горячие камни улицы в шум тополей. Я степенно шел среди пестрой толпы и не верил своим глазам: город был полон красавцами и красавицами. Почему же я не видел их раньше? Почему?

Вот промелькнула девушка в белом. Зубы ее вонзаются в красное яблоко. Губы ее обрызганы соком. Глаза распахнуты, они, кажется, могут смотреть на солнце. Она легкая, гибкая, точно плясунья. Платьице вьется, едва поспевает за ней.

То ли в глазах зарябило от ветра, то ли как-то особо упали лучи солнца, но мне на миг померещилось, что она скользит над землей.

А вот и юноша. Плечи его загребают ветер. Дымом клубятся волосы. Упругие ноги могут обежать земной шар. Он смеется, и зубы его вспыхивают.

Сколько на земле красивых людей! Почему же я раньше не видел их? И я дал себе ответ: «Теперь ты понял, что красота — это молодость и свежесть, а не Афродиты и Нарциссы!»

Ночами трубили паровозы

Сестры бродили по перрону. Они бродили и молчали. Ревели проносившиеся поезда, оставляя клубы дыма, звон в ушах и замирающую дрожь в земле. Моросил дождичек, обмывая закопченные привокзальные тополя. «Умчался, и этот умчался», — думали сестры...

Они — близнецы. Но как не похожи они друг на друга! Ася — тоненькая, крепкая, гибкая, словно стальной прут. Ее странные, оленьи глаза смотрели немного хмуро и тревожно. На лоб валились вьющиеся, по-мальчишески коротко остриженные черные волосы.

Ярослава же статная и крупная, с веселыми губами и глазами. На спину ее падают белокурые толстые косы...

Остановился пассажирский «Москва — Владивосток». Выглянуло солнце, осветив мокрый, чисто промытый дождем состав.

Ася и Славка зашли в вагон-ресторан. Здесь все сверкало. Стекло, никель, вазы, ножи, бокалы вспыхивали, швырялись зайчиками, протягивали тугие, горячие лучики. Пахло яблоками и лимонами, будоража сердце тоской о юге. Буфетчица натянула под потолком веревочку и повесила на нее черные гроздья винограда. Когда вагон дергался, они тяжело качались. «Откуда эти гроздья? — думала Ася. — Пылинки каких дорог осели на них? Чьи пальцы касались их?»

В вагоне-ресторане сидели седой, могучего сложения капитан в морской форме и очень красивая, по-мужски властная летчица в сером кителе с золотыми нашивками. Им только что открыли бутылку шампанского, из черного горлышка вился белый дымок.

Сестры на миг зажмурились и взялись за руки. Чувствуя себя никому не интересными школьницами, торопливо купили кулек яблок. Но им так хотелось хоть немного подышать воздухом морей и облаков, что они попросили бутылку лимонада и присели на краешки мягких стульев. Славка откровенно глазела на капитана, на его черный китель, на золотой кортик.

Ася разлила лимонад. На миг стаканы наполнились одними пузырьками. Шипя, лопаясь, они мелко брызгали в лицо и оседали золотистой легкой влагой.

— Какие милые девочки, — услыхали они голос летчицы.

Моряк уже заметил их восхищенные глаза. Он улыбнулся, вытащил из вазы белый в красную крапинку, точно ситцевый, георгин, лиловую астру и осторожно, ласково бросил их сестрам.

— Ловите!

Они враз поймали по цветку, покраснели, засмеялись и убежали из вагона...

И вот сейчас на столике склонялись через край стакана эти цветы.

В комнате было темно. Сестры лежали, широко открыв глаза. Зычно затрубил паровоз, и Ася, глубоко вздохнув, сунула руки под затылок. Ей представилась дорога, бесконечные расстояния.