Дэвид Хофмейр - Дорога ярости

• Название: Дорога ярости
• Автор: Дэвид Хофмейр
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-091959-8

Песчаные бури, палящее солнце, нищета и жестокость. Земля превратилась в пустыню, где правят банды на мотоциклах, больше похожих на живые существа, чем на бездушные механизмы. Потеряв все – семью, дом, надежды на будущее, – Адам решает участвовать в жестокой гонке, где самый ценный приз – право покинуть умирающий мир и отправиться на Небесную базу. Он поставил на карту последнее – свое тело и душу.

---

Дэвид Хофмейр Дорога ярости

Дельфине. Я люблю тебя

(Иди сюда, в тень под этой красной скалой),
И я покажу тебе кое-что отличное от
Твоей утренней тени, шагающей за тобой,
И вечерней тени, что встает навстречу тебе —
Твой страх в пригоршне праха).

Т. С. Элиот «Бесплодная земля» [1]

David Hofmeyr

STONE RIDER

© Copyright © David Hofmeyr, 2015

© Ю. Полещук, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2015

* * *

Я хотел создать атмосферу страха, адреналина, пыли, крови, мести… Написать дикую, первобытную историю.

Дэвид Хофмейр

«Дорога ярости» – саман оригинальная книга, которую я когда-либо читал. Очень круто.

Майкл Грант, автор GONE и BZRK, бестселлеров по версии The New York Times

Они едут убивать. Три черных байкера. Друг за другом.

Они мчатся вперед, постоянно наращивая скорость. Отклоняясь назад, они крепко сжимают рули своих неистовых машин, и руки у них дрожат. Три ездока на фантастических байках с низкой посадкой, которые ловят солнце и поднимаются на дыбы. Грязь липнет к золотистым зеркальным визорам,[2] к блестящим гоночным костюмам. Они мчатся по продуваемой всеми ветрами земле, вверх по склону темной горы.

На вулкан.

Тот, кто едет впереди, останавливает свой маленький отряд, поднимая правую руку, и ездоки слезают с мотоциклов, в воздух взлетают клубы черной пыли. Когда она оседает, байкеры видят то же, что их вожак.

В долине проложена трасса. Крутая, изрезанная канавами, с резкими поворотами и шестью огромными пропастями, которые не объехать, только преодолеть. Внизу, над одной из них, взмывает в небо одинокий ездок на серебристом байке. Высоко в воздухе он поворачивает переднее колесо, парит над землей и приземляется на ровной площадке с противоположной стороны.

Великолепный прыжок.

Вожак на горе улыбается смелости ездока. Но этого никто не видит. Козырек его шлема скрывает улыбку.

Час назад рассвело. Солнце у них за спиной стоит прямо над черными холмами. Тени байкеров, длинные и тонкие, тянутся вниз по склону, указывая путь.

– Это он! – восклицает Уайатт, резким движением поднимая визор. Уайатт высок, бледен и худ. Он оглядывает спутников и снова запрыгивает в седло своего черного «шэдоу».[3]

– Наконец-то, – сплевывает Ред. Его визор тоже поднят. – Попался, гад. – У Реда бычья шея и широкие плечи. Его вид внушает страх. На своем кроваво-красном «чоппере»[4] он сидит ниже, чем остальные.

– Ну не знаю… – Уайатт замолкает. – Смотри, как гонит…

Они наблюдают, как ездок ударяет по тормозам и юзом входит в крутой поворот. Развернувшись, он стремительно разгоняется и снова прыгает – плавно, мастерски, грациозно. Он идеально держит равновесие.

– Не может быть, – цедит Ред. – Это невозможно.

– Это он, – подтверждает Леви. Из-за визора его голос доносится приглушенно. – Посмотри на байк.

– Но как, черт подери…

– Я его отсюда достану. – Уайатт кладет руку на рогатку. – Одним выстрелом.

– Думаешь, он нас видел? – спрашивает Ред.

– Дурак, что ли? Ничего он не видел. Мы же наверху, против солнца.

Он прав. Летящий по грязной долине ездок не видит ничего, кроме трассы. Он не думает ни о чем, кроме следующего поворота, следующего прыжка. Его серебристый байк сверкает в лучах утреннего солнца. Гонщики на вулкане видят, как он сражается с пылью. Он снова прыгает, уверенно, далеко и легко.

– Давай я. Вот увидишь, попаду. – Ред с рогаткой в руке слезает с мотоцикла. Расправляет плечи, прицеливается.

– Нет, – Леви снимает шлем и зажимает его под мышкой. Он цедит слова сквозь зубы. Щурится так, что глаза его превращаются в щелки.

– Нет?

– Потому что ты не попадешь даже в дерево с трех метров. – Уайатт ставит байк на подножку и перекидывает длинную ногу через сиденье. – Я сам.

Ред бросает на Уайатта вызывающий взгляд.

– Я сказал, нет, – повторяет Леви. – На этот раз он от нас не уйдет. Подъедем поближе и разберемся с ним.

– Поближе? Это как?

– Так, чтобы его кровь брызнула тебе в лицо.

– Точняк! – вопит Уайатт.

– Круто! – вторит ему Ред.

* * *

На вершине последнего склона он останавливается и просто сидит на своем светло-серебристом байке, тюнингованном «дрифтере».[5] Ездок тяжело дышит. По его пояснице градом катится пот. Серый гоночный костюм покрыт засохшей грязью. Золотые солнечные очки защищают глаза. Рот закрывает воздушная маска.

Он поворачивает голову и прислушивается. По его спине бежит холодок. Он не сводит глаз с трех байкеров, которые появляются в лучах солнца и стремительно мчатся вниз по покрытому застывшей лавой склону, словно за ними гонятся черти.

Он их узнал. В особенности того, что на белом байке. Не по лицу – его не видно, – а по посадке. По тому, как тот немного клонится вправо во время езды. Тех, с кем гоняешь, знаешь наизусть. Только так можно победить. Предугадывая каждый шаг соперника.

Те двое тоже опасны, но этот, на белом мотоцикле…

Они летят вперед.

Ничто их не остановит.

Пора сматываться.

В последний раз посмотрев на байкеров, он жмет на газ, летит вниз и отрывается от преследователей. Бросает взгляд через плечо, но не видит ничего, кроме пыли. Переключает скорости и чувствует, как скрежещет мотоцикл. Надежная машина. Сильная. Но ездок устал. Ноги налились свинцом.

Придется мотоциклу потрудиться за него.

Он сворачивает с трассы и гонит к Бэдленду. Оглядывается и видит одного из преследователей: кажется, будто тот стоит на месте. Никому не обогнать «дрифтер». Байкер улыбается. Он их сделает, как стоячих.

ФФЬЮТЬ!

Что-то просвистело мимо уха. Ездок виляет и пригибается. Он мчится вперед на пределе скорости. Что есть духу.

ФФЬЮТЬ! ДЗЗЫНЬ!

Камни.

Он оглядывается через плечо и видит преследователей. Они никуда не делись. Они гонятся за ним. Все, кроме высокого, который по-прежнему стоит на холме и целится в него из рогатки.

Это последнее, что он видит, прежде чем его пронзает боль. Мир переворачивается, и небо чернеет.

* * *

Он стонет. Ползет по земле. Мотоцикл валяется неподалеку. Колеса крутятся. Торчит руль. Защитные очки каким-то чудом удержались на голове, но воздушной маски нет: слетела. Он понимает, что у него, скорее всего, что-то сломано. Может, треснуло ребро. Боль невыносима. Бьет в висок. Кровь капает на глаза. Он чувствует, как горячая струйка стекает по лбу, по щеке. Но в целом ничего страшного: подумаешь, рана на голове. И не такое видали.

Метко же этот тип стреляет. Попал с расстояния в добрую сотню метров.

Он с трудом поднимает глаза.

Те трое окружают его. Высокий. Мускулистый. И тот, что на белом мотоцикле. Он пытается собраться с мыслями. Лихорадочно соображает, что делать, но ничего не может придумать. Перед глазами все плывет. В ушах звенит. Острая боль пронзает затылок. Кажется, будто кости его стали резиновыми.

Тот, что на белом байке, явно вожак, нажимает на задний тормоз и плавно останавливается. Остальные следуют его примеру. Гонщик поднимает визор и, щурясь, смотрит на него. У него темно-карие глаза. Это лицо, эти глаза невозможно не узнать.

– Ты кто? – спрашивает байкер.

Лежащий на земле кашляет и морщится от боли.

– Тебе задали вопрос, – вмешивается мускулистый и ставит свой красный мотоцикл на подножку. Сжимая в руках рогатку, подходит к лежащему в пыли парню. Татуировка на его шее почти скрыта костюмом для езды.

– Никто, – хрипит парень, к которому наконец вернулся дар речи.

– Ошибаешься, – возражает тот, что на белом мотоцикле. – Я тебя знаю. А ты меня. – Он слезает со «стингера»[6] и твердой рукой отстегивает очки.

Парень понимает, что его ждет.

Месть.

Часть 1 Погребение мертвых

1 Пятница, 1-е число, 12:05–42 часа

Адам Стоун вываливает в корыто ведро гнилых овощей, выпрямляется и смотрит на свинью. Ее безволосая шершавая шкура облеплена комками ссохшейся грязи. Свинья тычется рылом в помои, визжит, поднимает глаза и тупо таращится вверх. Так, словно ее удивляет, что она до сих пор жива.

Еще бы ей не удивляться: ведь, кроме нее, никого не осталось.

Адаму нравится свинья. Живучая. Ухитрилась уцелеть, когда все остальные свиньи передохли от болезней.

Но вместе с тем он ее ненавидит. Не понимает, что заставляет эту скотину с таким упорством цепляться за жизнь в вонючем хлеву. Влачить существование узника, который полностью зависит от того, покормят его или нет, и бессилен что-либо изменить.