Сара Дессен - Колыбельная

• Название: Колыбельная
• Автор: Сара Дессен
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004

«Я не питаю иллюзий насчет любви… Она приходит и уходит, приносит счастье или горе. Людям не суждено быть вместе вечно, хоть так и поется в песнях».

Реми не верит в любовь. А с чего бы ей верить? Её мать пишет романы, а в данный момент выходит замуж, уже в пятый раз. А ее отец — певец-хиппи из 70х — оставил ей лишь одну песню на память. Звуки «Колыбельной» для Реми — словно соль на «рану, которая никогда не затянется». Она встречается с парнями для галочки, но как только они начинают себя вести как «Кены», она тут же бросает их, без малейших сожалений. Поэтому ее так поражает, что неуклюжий, причудливый музыкант по имени Декстер вторгается в ее жизнь, и отказывается покидать ее.

Переведено специально для группы: https://vk.com/e_books_vk

---

С ее длинными струящимися юбками и прической она могла бы сойти за гейшу, если бы не была такой шумной.

— Реми, дорогая, — внезапно произносит она, и я подскакиваю, понимая, что почти уснула.

— Можешь помочь с застежкой?

Я встаю и подхожу к ней, принимаю ожерелье, которое она протягивает.

— Ты прекрасно выглядишь, — говорю ей. Это правда. Сегодня на ней надето длинное красное платье с ниспадающим ожерельем, сережки с аметистом и большое кольцо с бриллиантом, которое ей подарил Дон. Она пахнет духами ll'AirduTemps, когда я была маленькой, то считала, что это самый великолепный запах в мире. Весь дом пропах им: он повис на шторах и подобно сигаретному дыму, упрямо и навсегда въелся повсюду.

— Спасибо, милая, — благодарит она, пока я застегиваю ожерелье. Я смотрю на наше отражение в зеркале и поражаюсь, как мало мы похожи друг на друга: я светлая и худая, она темненькая и роскошная. Я и на отца не похожа. У меня мало фотографий со времен его молодости, а на тех, которые я видела, он уже седой, в стиле рок-звезды 60-х, с длинными волосами и бородой. Еще он словно постоянно под кайфом, моя мать никогда этого не отрицала, когда я обращала на это ее внимание. Ох, но у него был такой красивый голос, говорила она теперь, когда он ушел из жизни. Одна песня, и я пропала. Сейчас она поворачивается и берет мои руки в свои.

— Ох, Реми, — улыбается она, — Ты можешь в это поверить? Мы будем так счастливы.

Я киваю.

— В смысле, — она поворачивается вокруг: — Это не похоже на то чувство, когда я первый раз пошла к алтарю.

— Неа, — соглашаюсь я, приглаживая ее волосы там, где они немного торчат.

— Но это такое чувство, словно сейчас все по-настоящему. Навсегда. Тебе так не кажется?

Я знаю, что она хочет от меня услышать, но все еще не решаюсь это произнести. Это похоже на плохое кино, через этот ритуал мы проходили уже дважды, насколько я помню. С этой точки зрения, подружки невесты и я рассматривали церемонию как вечеринку, на которой мы будем стоять в сторонке и обсуждать, кто потолстел или полысел с последней свадьбы моей матери.

Я не питаю иллюзий насчет любви. Она приходит и уходит, приносит счастье или горе. Людям не суждено быть вместе вечно, хоть так и поется в песнях. Возможно, я оказала бы ей услугу, если бы вытащила все свадебные альбомы, что хранятся у нее под кроватью, и показала фотографии, заставляющие ее выбирать те же вещи, тех же людей, тот же торт/шампанское/тост/движения для первого танца — все это мы будем вновь наблюдать через сорок восемь часов. Возможно, она смогла все забыть, убрав всех мужей и воспоминания с глаз долой и из сердца вон. Но я не смогла.

Она все еще улыбается мне в зеркале. Иногда я думаю, что если бы она могла читать мои мысли, то это ее бы убило. Или убило бы нас обеих.

— По-другому, — убеждает она себя. — На этот раз все по-другому.

— Конечно, мам, — я кладу руки ей на плечи. С того места, где я стою, они кажутся мне маленькими. — Конечно, так и есть.

Когда я иду в свою комнату, на меня выпрыгивает Крис.

— Реми! Ты должна это увидеть.

Я смотрю на часы — пять тридцать — и следую за ним в комнату ящериц.

Она тесная, и ему постоянно приходится поддерживать в ней жару, что делает пребывание здесь похожим на длинную поездку в лифте в никуда.

— Смотри, — он схватил меня за руку и рывком усадил меня вниз, напротив инкубатора. Крышки не было, и внутри стоял контейнер Tupperware, наполненный чем-то, напоминавшим мох. На нем лежало три маленьких яйца. Одно было разбито, другое всмятку, а у третьего была маленькая дырочка наверху.

— Смотри, — прошептал Крис и указал на яйцо с дырочкой.

— Крис, — я снова посмотрела на часы. — Я еще даже в душе не была.

— Просто подожди, — он снова показал на яйцо: — Это того стоит.

Мы вместе склонились. Моя голова начала болеть от жары. И затем, когда я уже собиралась вставать, яйцо зашевелилось. Оно немного покачалось, потом кто-то высунулся из дырочки. Крошечная голова, и как только яйцо разломалось, за ней последовало тельце. Оно было скользким и покрытым слизью, и настолько маленьким, что могло бы поместиться на кончике моего пальца.

— Varanustristisorientalis,[9] — Крис произнес это словно заклинание. — Восточный варан. Он единственный выжил.

Маленький ящер выглядит немного ошеломленным, моргает глазками и передвигается рывками, постоянно запинаясь. Крис сияет, словно он только что в одиночку создал вселенную своими руками.

— Довольно круто, ага? — говорит он, в то время как ящерка снова начинает передвигаться на своих крошечных, пошатывающихся лапках. — Мы первые, кого он увидел.

Ящерка уставилась на нас, мы на нее, потом друг на друга. Она меленькая и беззащитная, я уже ей сочувствую. Она пришла в довольно нервный мир. Но даже не знает об этом. Пока еще. Здесь в этой комнате, где так жарко и тесно, мир кажется достаточно небольшим, чтобы с ним можно поладить.

Глава 4

— И, наконец, давайте поднимем бокалы и выпьем за дочь Барбары, Реми, которая спланировала и организовала все это. Без нее мы бы не справились. За Реми!

— За Реми! — вторят все и смотрят на меня, перед тем как выпить шампанское.

— А теперь, — моя мать улыбается Дону — с его лица улыбка не сходила с тех пор, как двумя часами ранее на церемонии зазвучала «Прелюдия» в органном исполнении. — Пожалуйста, наслаждайтесь вечером!

Струнный квартет начинает играть, моя мать и Дон целуются, и я, наконец, перевожу дыхание. Подают салаты, все сидят. Торт: проверено. Украшения в центре стола: проверено. Бармен и ликер: проверено. Эти и миллион других деталей приведены в действие, и это значит, что сейчас, спустя шесть месяцев, два дня и приблизительно четыре часа, я могу расслабиться. По крайней мере, на несколько минут.

— Ладно, — я обращаюсь к Хлое: — Теперь я выпью шампанского.

— Наконец-то! — отвечает она, подавая мне бокал. Они с Лиссой уже подвыпившие, с красными лицами, еще и хихикают так, что это уже не раз привлекало внимание к нашему столику. Дженнифер Энн сидит слева от меня вместе с Крисом, пьет сельтерскую воду и измученно наблюдает за нами.

— Отличная работа, Реми, — говорит Крис, накалывая помидор из салата и отправляя его в рот. — Ты действительно устроила маме хороший праздник.

— После этого, — отвечаю ему: — Она предоставлена самой себе. В следующий раз пусть едет в Вегас, и свадьбу ей проводит двойник Элвиса. Я больше не участвую.

Дженнифер Энн открыла рот от удивления.

— В следующий раз? — она явно шокирована. Затем она посмотрела на мою мать и Дона, которые сидят за главным столиком, умудряясь одновременно есть и держаться за руки.

— Реми, это брак. Перед лицом Господа. Он навсегда.

Крис и я уставились на нее. На другой стороне стола Лисса отрыгнула.

— Ох, Боже, — когда она это произносит, Хлоя начинает хихикать: — Извините.

Дженнифер Энн закатывает глаза, она явно обижена тем, что ей приходится делить стол с кучкой простаков и циников.

— Кристофер, — она единственная, кто его так называет: — Давай выйдем подышать воздухом.

— Но я ем салат, — возражает Крис. У него соус на подбородке. Дженнифер Энн берет салфетку, аккуратно ее сворачивает. Она уже доела салат и сложила приборы крестиком в середину тарелки, тем самым давая понять официанту, что она закончила есть.

— Конечно, — Крис встает. — Воздух. Пойдем.

Как только они уходят, Хлоя располагается на двух стульях, Лисса неуклюже повторяет за ней. Джесс не пришла, ей пришлось остаться дома со своим младшим братом — у него острый фарингит. Когда ее не было рядом, я всегда ощущала дисбаланс, мне было сложно одной управляться с Лиссой и Хлоей.

— Девочки, — говорит Лисса, когда Дженнифер Энн выталкивает Криса в фойе, все время болтая: — Она нас ненавидит.

— Нет, — отвечаю я, делая еще один глоток шампанского: — Она просто ненавидит меня.

— Ой, перестань, — Хлоя копается у себя в салате.

— За что ей тебя ненавидеть? — спрашивает Лисса, вновь прикладываясь к бокалу. Ее помада смазалась, но это выглядит довольно мило.

— Потому что она считает меня плохой, — говорю ей. — Я выступаю против всего, во что она верит.

— Но это неправда, — она произносит это так, словно обиделась. — Ты великолепная, Реми.

Хлоя фыркает.

— Давайте не будем сходить с ума.

— Она уже сошла! — Лисса говорит это достаточно громко, чтобы парочка за соседним столиком — партнеры Дона по агентству — обратили на нас внимание.

— Я не великолепная, — я пожимаю руку Лиссе: — Но я немного лучше, чем была раньше.

— С этим, — Лисса швыряет салфетку на свою тарелку: — Я могу согласиться. В том плане, что ты больше не куришь.

— Точно, — соглашаюсь я. — И вряд ли я буду напиваться до состояния не стояния на ногах.