М. Роуз - Парфюмер Будды

• Название: Парфюмер Будды
• Автор: М. Роуз
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-81306-3

Стремясь окончательно подчинить непокорный Тибет, китайское правительство приняло курьезный закон, ставящий реинкарнацию под контроль государства. Назначать заново рожденных будд и святых теперь будут чиновники, а настоящий Панчен-лама живет в Нанкине под строгим надзором, учится в университете и, кажется, не замышляет никакой крамолы. Тибетское правительство в изгнании делает все, чтобы найти и вызволить духовного учителя. А помочь им могут люди, казалось бы, предельно далекие от политики – семейство потомственных парфюмеров, в чьей коллекции среди духов и одеколонов скрывается аромат, способный воскресить в человеке память о прошлых жизнях…

---

Он кивнул.

– Робби сказал, что я буду удивлена.

– Надеюсь, приятно удивлена.

– Какое потрясающее совпадение, – как только она это произнесла, то поняла, что ее сейчас поправят.

– Синхроничность не есть совпадение, – сказал Малахай. – Это главный мотив, лежащий в основе всего опыта человека в течение всей истории человечества. Сопутствующие события, которые кажутся простым совпадением, часто оказываются тесно связанными.

Жас дождалась, пока закончится лекция.

– Там есть метка производителя? – спросила она.

Малахай протянул ей увеличительное стекло.

– Внизу, – указал он. – До последней недели я думал, что это печать ювелира. Возможно, именно поэтому мой поиск всегда был безрезультатным. Мне в голову не приходило, что печать может поставить парфюмер и что у меня столько веков была сильная связь с семьей парфюмеров.

Он улыбнулся – для него это означало лишь движение губ, в то время как глаза не выражали никаких эмоций, связанных с улыбкой. По его лицу невозможно было определить, доволен ли он, есть ли у него чувство юмора или доброта. Выражения он надевал, как маски. Но рядом с ним Жас всегда чувствовала себя спокойно и приземленно.

Шестнадцать лет назад из бездны безумия ее спас его ум, а не сердце.

Болезнь Жас достигла своей кульминации после смерти матери. От галлюцинаций не помогали избавиться никакие лекарства. Она изнемогала от таблеток, мозг ее истощился. От страшной электрической машины, которая мучила ее электрошоком, не проходили тошнота и страх. После невыносимых шести месяцев всевозможного лечения бабушка заступилась за нее и увезла в Цюрих в сомнительную клинику Бликсер Рат.

Этим «последним шансом», как назвал клинику отец, руководили ученики Карла Юнга, верившие, что все психические отклонения Жас необходимо начинать лечить прежде всего с ее души. Подобно своему учителю, Рат верил, что к исследованию психики следует подходить с позиций мистики и духовности и к медикаментозному лечению можно прибегать только в крайних случаях и в малых дозах.

Традиционное медицинское сообщество открыто не одобряло такой холистический, сосредоточенный на душевном состоянии пациента подход. Во время девятимесячного пребывания в клинике Жас не принимала никаких лекарств. Вместо этого она подверглась глубокому психологическому анализу, нацеленному на укрепление ее собственных способностей к выживанию. Чтобы понять символизм видений и рисунков, выполненных после долгих медитаций, чтобы расшифровать симптоматику и выявить возможные синхронические события ее жизни, которые могли иметь глубинное значение, Жас должна была выучить универсальный язык души, как Юнг называл мифологию. Этому языку ее учил доктор Малахай Сэмуэльс.

Завершив свою практику в Фонде Феникс, Малахай стал работать в Бликсер Рат как психолог-юнгианец, но не как специалист по реинкарнации. Он никогда не говорил со своими пациентами о вероятных эпизодах из их прошлых жизней. Только спустя годы, прочитав в журнале статью о Малахае, Жас поняла, что в клинике он работал над своей теорией, согласно которой в большом проценте случаев диагноз «шизофрения» ошибочно ставится тем людям, которые переживают воспоминания своих прошлых жизней.

– Ты можешь по штампу определить дату изготовления? – спросил Малахай, глядя через ее плечо, пока она рассматривала гравировку.

– Нет. Я не знакома с историей так хорошо, как следовало бы.

Малахай пожал плечами.

– Это совершенно нормально. Я и не собирался говорить с тобой о прошлом, Жас, просто хочу, чтобы ты мне помогла его раскопать.

Сочетание пристального взгляда и сладкозвучного голоса гипнотизировало. Он совершенно завладел ее вниманием и полностью отдал ей свое внимание. Она не помнила, чтобы, разговаривая с ней, он когда-либо был невнимателен. Это было ее первое воспоминание о нем в Бликсер Рат. Туда она прибыла робким, истощенным подростком, напуганным тенями, преследовавшими ее днем и ночью. Она не могла смотреть ему в глаза дольше минуты. Во время разговора с ней он не отводил от нее взгляда. Ни тогда, ни теперь.

Во время курса лечения в Цюрихе и всегда во время сеансов в последующие годы она думала о нем как о волшебнике, который умел останавливать время. Здесь, в этой библиотеке, с ее деревянными панелями, богатым восточным ковром и абажурами от Тиффани, казалось, что это Нью-Йорк столетней давности. Но дело было даже не в обстановке. Малахай одевался и разговаривал формально, в классическом стиле, но это не выглядело старомодным. Современный темно-синий костюм, старательно завязанный шелковый галстук и монограмма на его накрахмаленной белой сорочке – все это походило на гардероб джентльмена прежних времен.

– Жас, позволь мне построить для тебя парфюмерную лабораторию здесь, в Фонде. Это будет произведение искусства. Летом у тебя нет шоу, верно? Работай здесь и создавай аромат, над которым работал твой предок. Если ты преуспеешь, то я смогу заплатить тебе достаточно, чтобы будущее Дома Л’Этуаль было надежным.

– Робби рассказал вам про наши финансовые проблемы?

Бабушка Жас научила ее никогда не обсуждать денежные дела вне семьи, даже с теми, кто значил для нее столько, сколько Малахай, и было неловко делать это теперь. Жаль, что в электронном письме брата было так мало подробностей о его встрече с доктором.

– Да, но я об этом уже прочел в газете.

Жас обратила свое внимание на хрустальный флакон, который все еще держала в руке, и еще раз понюхала старинные духи. Она была потрясена. Не самим предложением Малахая, но верой, с которой он его сделал.

– Вы готовы понести любые затраты ради изучения фантазии?

– И вы, и все остальные знают, что я не верю, будто реинкарнация – это фантазия.

Со времени, проведенного в Бликсер Рат, она многое узнала о Фонде Малахая и о том, что Малахай работал с множеством детей, которые помнили свои прошлые жизни. Он и его тетя, второй содиректор, задокументировали путешествия детей, и у них появились превосходные доказательства жизней, обнаруженных во время их регрессий.

– Да, но вы действуете как опытные психологи, серьезно исследующие ДНК психики. Ваши исследования проводятся под строгим научным контролем. Вы добились, чтобы ваша работа была свободна от популистских извращений. Как это может сочетаться с такой фантастической идеей, как духи́, помогающие людям вспоминать их прошлые жизни?

– Реинкарнация – это признанный факт, – ответил Малахай. – Факт жизни. Факт смерти. И поскольку я знаю, что реинкарнации реальны, то знаю и то, что существуют реальные инструменты, способствующие восстановлению воспоминаний о прошлой жизни. Кажется, я говорил тебе, что присутствовал при массовой регрессии, когда сотни людей под гипнозом одновременно переживали воспоминания из прошлой жизни. Потрясающий момент. И это дает нам право доказывать факт реинкарнации.

– Когда в вас выстрелили? Да, но вы не сказали мне…

– Я уверен, что они существуют, – перебил ее он. – Жас, инструменты…

Никогда прежде не наблюдала она в нем такого вдохновения.

– Некоторые из них потеряны, – продолжал он, – некоторые уничтожены… Но существуют другие, еще ждущие своего появления… Возможно, они не использовались с древнейших времен, но они существуют. Я знаю, что существуют.

Его темные глаза засветились, губы дрожали, в лице психолога появилось нечто схожее с сексуальным экстазом.

Он жаждал этого знания.

Жас сложила руки на груди. Малахая она знала очень давно. Он никогда не терял контроля над собой, был неэмоционален, сдержан. Жас никогда не видела в нем такого воодушевления.

За последние несколько лет его жизнь стала более насыщенной. Дважды он был под подозрением в разных криминальных ситуациях, включающих кражу древних артефактов, и его стали воспринимать как человека, заинтересованного в таких кражах. Из-за Малахая последние два года Фонд Феникс стал появляться в новостях гораздо чаще, чем за несколько предыдущих десятилетий. Неужели артефакты, о которых он говорит, являются инструментами памяти?

– Вы с вашей тетушкой завоевали огромное уважение среди специалистов благодаря тщательности, с которой вы проводили исследования, – произнесла Жас. – Если вы всерьез гоняетесь за ароматами, которые, как вам кажется, помогают людям вспоминать прошлые жизни, вы рискуете подорвать репутацию вашего учреждения и свою собственную.

Малахай откинулся на спинку стула, лицо его расслабилось, и перед Жас снова появился солидный психотерапевт, уверенный, эрудированный, харизматичный.

– В древние времена священники курили ароматный фимиам и верили, что души умерших могут путешествовать в иную жизнь на клубах дыма. Мистики дышали ароматами, чтобы войти в транс и посещать другие измерения. В некоторых культурах ароматы использовались для открытия «третьего глаза», чтобы постигать иные физические состояния, доступные только таким способом.