Анастасия Машкова - Поющая в репейнике

• Название: Поющая в репейнике
• Автор: Анастасия Машкова
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-090916-2

Жизнь тридцатилетней Мани Голубцовой счастливой не назовешь: ни семьи, ни близкого человека, ни собственной квартиры. Череду скучных дней нарушает сенсационная новость о возможном аресте ее шефа – Павла Супина, якобы причастного к финансовым махинациям. Но Маня не верит в бесчестие шефа и бросается ему на выручку. Впрочем, только ли дружеское участие руководит ею? Лучшая Манина подруга – красотка Ритуся – в этом сильно сомневается. Как, впрочем, и в том, что Павел – невинная жертва… И действительно, очень скоро доверчивая Маня оказывается перед тяжелым выбором, который полностью изменит ее жизнь.

---

Анастасия Машкова Поющая в репейнике

Глава первая

Ее зовут Марией Голубцовой. Впрочем, Мария – это для паспорта и выволочек начальства.

«Мария, сосредоточьтесь!.. Мария, снова ошибка!…Мария, вы опоздали на двенадцать минут, а вчера, между прочим, ушли на десять раньше!»

Ее шеф – главбух Полкан – этакая верста коломенская с непроницаемым, как сейф, лицом, ни на кого не смотрит, ни с кем не водит дружбы и при этом все видит и все знает. Как ему это удается? Может, в бухгалтерии стоит камера? Маня проверяла – вроде не стоит. Или она вовсе ничего не понимает в разведтехнике, и, к примеру, камера прячется на макушке этой унылой пальмы, в которую Полкан, выходя из своего каземата, выливает заварку? Вот будет весело, если пальма в один прекрасный день рухнет, не удержавшись на подгнивших корнях, и камера, оказавшаяся пуховым пальмовым цветочком, полетит в заварку, а Маня выковырнет ее и продемонстрирует Полкану, сверкнув торжествующим взглядом: «Доудобрялись, Павел Иваныч! Начальство вам за это премию не выпишет. Нет-с!»

Впрочем, шуточки и фантазии, которые разнообразят и немного скрашивают скучную и, в общем, бестолковую жизнь Мани Голубцовой, «биографии ей не сделают». Так, во всяком случае, утверждает ее коллега Елена Стефановна, призывая Голубцову к серьезности. В принципе Маня соглашается с бабулькой-интеллигенткой, которая сидит справа от Мани, оцепенело глядя в монитор, и распространяет приторный аромат духов, доставшихся ей, видимо, еще от титулованной бабушки.

Елена Стефановна кичится своим дворянством. Возможно, настоящим. Она на полном серьезе крахмалит по субботам кружевные воротнички и любит в обед порассуждать о Голсуорси. Ну, начинала Маня читать эту «Сагу о Форсайтах». Надеется, что когда-нибудь сдвинется с пятьдесят восьмой страницы. Жизнь свою устроит – и сразу сдвинется. Вот, например, выйдет замуж за английского миллионера, родит троих детей, отправит их учиться в Оксфорд, а сама рванет в кругосветку на яхте с любимым мужем, который, как хорошее вино, с возрастом станет еще благороднее. Вот там и дочитает сагу про английскую знать, смахивая с глаз слезы крахмальным платочком, как человек, искренне разделяющий возвышенные аристократические страдания. А пока…

А пока ее зовут Маней Голубцовой! И это имя – как диагноз. Или приговор. Что добавить? Разве что обмолвиться еще об одной Маниной мечте: раз и навсегда вытянуть волосы, чтобы эти чертовы кудри не торчали в разные стороны, словно охапка сена на пугале, и Голубцова не напоминала жизнерадостную толстушку-комсомолку из фильмов тридцатых годов. Кстати, чтобы уж окончательно разделаться с образом комсомолки, нужно бы распрощаться ей с парочкой ребер для обрисовки талии и скинуть пяток килограммов, дабы под щеками можно было разглядеть принципиальное наличие скул. (До видимых скул Маня не сможет похудеть никогда. Будем, в конце концов, реалистами.)

Впрочем, как говорит Елена Стефановна, вечно Голубцову несет в словесные дебри, а суть остается в стороне. Итак, по существу.

Мане – тридцать. Она приехала покорять Москву из маленького северного городка в восемнадцать. И единственное, с чем ей повезло – так это с хозяйкой комнаты, милейшей выпивохой-пенсионеркой тетей Алей. Они с ней живут душа в душу, как родня, хотя и познакомились случайно в автобусе – хотите верьте, хотите нет.

В девятнадцать Маня поступила в институт, в котором факультеты совмещались как ингредиенты в окрошке. Например, яйца и квас (на вкус Голубцовой редкая тошнотворность), то есть бухучет и история искусств. В общем, проспав два года на лекциях, она бежала из этого заведения, как от абсурда речи тети Али в день получения пенсии. Набралась жизненного опыта, увы, не всегда полезного.

Поработала там и сям – от тату-салона до детской библиотеки. Чуть сдуру не вышла замуж, но вовремя узнала о пристрастиях жениха к химическим опытам с органическими веществами отнюдь не лабораторного характера. Окончила с грехом пополам бухгалтерские курсы и осела несколько лет назад в этом сонном царстве, так называемом экономическом отделе конторы, которая занимается полной ерундой, но делает на этом миллионы. Вы слышали что-нибудь смешнее, ничтожнее и претенциознее слова «канцелярский»? Маня – нет.

Ее контора, расположенная в промзоне на севере Москвы, занимается этой самой смехотворной канцеляркой. Фирма имеет отделения в крупных городах и успешно продает по всей России ручки, папки и скрепки.

Маня не может найти убедительного ответа на вопрос: зачем человечеству пятнадцать видов степлеров и сорок семь видов маркеров? Лично Голубцовой хватило бы одного толстого красного маркерища, чтобы написать Полкану: «Отпусти брюки и купи новые носки!». Она присобачила бы это объявление степлером, напоминающим утюг, к годовому отчету, над которым главбух чахнет, как Кощей над златом.

Впрочем, слишком много внимания мы уделяем этому ничтожному персонажу – шефу Павлу Ивановичу Супину. Что, вообще, можно сказать о мужчине, который носит с короткими коричневыми брюками, торчащие вялой гармошкой над ботинками голубые носки в горох? Нечего сказать, господа! Хоть тресни – нечего. Возраст – не определен. Семейное положение – безнадежно. Внешность – полное отсутствие таковой. Финита!

В отличие от Полкана другие персонажи Маниной «столовки» вполне колоритны. Почему столовки? Да потому, что по иронии судьбы все фамилии сотрудников бухгалтерии имеют отношение к еде.

Маня – Голубцова. Павел Иванович – Супин. Елена Стефановна – Утинская. (Коллеги беззлобно называют ее за глаза Уткой.) А есть еще Наталья Петровна Блинова, внушительным стражем сидящая у самого входа в бухгалтерию, и бесподобная Маргарита Кашина, прячущая свой стол под жидкой сенью пресловутой пальмы.

Утка – бабка вполне безобидная и даже трепетная. Муж у нее – звездный профессор-химик, в котором Елена Стефановна души не чает. Говорят, бабки больше жизни любят своих внуков. Ерунда! Никто не помнит, чтобы Утка с придыханием поминала своих внучек или, на худой конец, сына. Ее цветик-семицветик – боготворимый супруг. Когда она звонит ему в обеденный перерыв, то краснеет, как влюбленная гимназистка:

– Бобочка, ты шарфик надел? Такой ветер сегодня холодный… Да, милый, да…

– Неужели такие отношения еще возможны в наше время? – мечтательно вздыхает Манина верная подруга Маргарита Кашина по поводу супружеской идиллии Утинских.

Сама Ритуся живет как на притаившемся вулкане. Но нет, сначала необходимо сказать о том, как Ритка выглядит. Слова «она красива» не передадут сути. Наверное, проще описать Манино ощущение от походов с Ритусей по Москве в первые месяцы их знакомства. Именно тогда Голубцова обзавелась неколебимым комплексом собственной неполноценности. На высокую, стройную, горделивую брюнетку с совершенным лицом а ля Моника Белуччи мужики не просто оглядывались, открыв рот. Они столбенели, цепенели и, кажется, решались предложить с ходу руку и сердце.

Несмотря на роковую и, в прямом смысле слова, сногсшибательную внешность, Ритка оказалась отличной девчонкой. Она из тех, с кем можно пойти в разведку. (Если в этой разведке не будет вашего мужа. На мужиков надежды, увы, нет никакой, хоть Кашина и малейшего повода не даст.)

И все же Ритуся – несчастное существо. Она замужем за богатеньким торгашом – форменным гадом, которого умудряется любить не меньше, чем Утка профессора. А гад Ритку, похоже, не любит. Нет, он, конечно, отправляет ее в Альпы вместе с дочкой Никой и дарит увесистые колечки, но этим весь пыл муженька исчерпывается.

Самое страшное, что он вообще не разговаривает с женой. Совсем. Он ее просто не замечает. По словам Ритки, как закончился медовый месяц, так муж и забыл о существовании благоверной.

В душе Маня считает Ритку бесхарактерной, но, впрочем, понимает, что резко менять налаженную и сытую жизнь страшновато. К тому же Ритка, бедолага, верит, что вернет любовь гада. Наивная трусиха, что и говорить…

Нудная работа, которую Кашина упорно не бросает, держит ее на плаву. В психологическом, конечно, плане. Десятилетняя Ника, как «хлебная карточка», могла бы прокормить матушку до совершеннолетия и, возможно, дольше. Но Ритка – молоток, тянет бухгалтерскую лямку и хоть немного отвлекается от своей золотой клетки в казенной комнатушке с вытертым паркетом и облупленными столами, перекочевавшими, похоже, со съемочной площадки какого-нибудь советского фильма о передовиках производства.

Наталья Петровна Блинова – еще один «кулинарный шедевр» этой бух-столовки. Она – вторая бабулька, приятельница бабульки первой – Елены Стефановны. Впрочем, сама Блинова считает себя женщиной «в самом расцвете сил и красоты». Маня лишь усмехается, глядя на ее исполненную звероподобного апломба физиономию. Вот уж на кого она не хотела бы походить никогда, ни в каком возрасте и ни при каких обстоятельствах. Наталья Петровна толста, криклива, безвкусна и хитровата – пытается за панибратством и простецкостью скрывать свою хитромудрость. Для всех Блинова – этакая русская душа нараспашку. Но Маню не проведешь! Она уверена, что именно Наталья Петровна стучит на всех Полкану. Маню Блинова от души презирает, Ритку тихо ненавидит, перед Полканом изображает рвение, но, кажется, не преминет плюнуть в его любимую чашку, которую «по доброте душевной» споласкивает. И лишь с Уткой приятельствует и ценит ее, похоже, не только на словах.