Станислав Струмп-Войткевич - Агент № 1

• Название: Агент № 1
• Автор: Станислав Струмп-Войткевич
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1969

---

— Ктинос! Скотина! За что ты его бьешь? Что он тебе сделал? — завопила проходившая мимо Лена Караиани, вырывая мальчишку из рук солдата. Немец отпустил парнишку и решил было заняться женщиной, но она и не думала отступать. Собралась большущая сердитая толпа, помощи поблизости не было, и немец счел за благо поскорее смыться. С того момента о «героической» Лене начала говорить афинская улица. Да и сама Караиани воспылала еще большей ненавистью и презрением к оккупантам. Тихий купец Караианис цепенел, слушая голосистые рассуждения своей супруги о фашистах, и чуть было не свалился в обморок, когда она привела к нему в дом еле стоящего на ногах верзилу. К несчастью, это был не какой-то пьяница, а — собственной персоной — один из бесчисленных Джонов Уилсонов австралийской породы, удравший из лагеря военнопленных. Событие это дало начало широким акциям, заключавшимся в похищении, укрытии, лечении и даже отправке беглецов в более безопасные места, чему Лена Караиани отдалась со страстностью и необычайным хитроумием. В самом начале своей деятельности двадцать пять англичан из тех, что были взяты в плен на Крите и привезены в лагерь военнопленных в афинское предместье Неа-Коккинья, были молниеносно выкрадены и скрыты в различных убежищах, в том числе и в женском монастыре св. Иеронима подле Мегары на берегу залива Элефсис.

Находчивость Лены Караиани была необыкновенной. Например, связь с лагерем военнопленных была налажена ею при помощи сигналов зеркальцем из верхнего окна пекарни, находящейся вблизи лагеря. Азбуке Морзе она научилась в течение трех дней, и притом настолько хорошо, что британские моряки или пехотные сигнальщики сразу же поняли ее предложения. Желающих бежать вывозили поочередно грузовиком, кстати сказать, немецким, под видом рабочих пекарни, выпачкав их предварительно с ног до головы мукой. И вот именно эта женщина сумела добраться до Георгия Иванова, выследив каким-то загадочным способом, где и под каким именем он пребывает. Агент № 1 онемел, когда совершенно незнакомая ему энергичная женщина ворвалась в комнату, заперла за собой дверь и единым духом выложила:

— Знаю я и кто ты и чем ты здесь занимаешься, мой мальчик… Так вот, для тебя есть важные известия у некоего британского капитана Генри Саббата. Ты меня понимаешь? Ты только не бойся! Посмотри мне в глаза, меня зовут Лена Караиани, я — гречанка, мать семерых детей, афинянка по рождению, а ты сам знаешь, что это значит — быть настоящей афинянкой!.. Посмотри мне в глаза, говорю я тебе, и ты сразу поймешь, что такие глаза, как мои, не лгут… Ах, значит, ты и есть тот самый знаменитый Иванов из Варшавы? Ну, знаешь ли, скажу я тебе, ты парень молодец. Нет, ничего не бойся, Греция тебя не выдаст! Если даже и погибнешь, то станешь прославленным, а сам понимаешь, слава в Афинах значит больше чем где бы то ни было! Ох, и намучилась же я, ведь целый день тебя разыскиваю, но нашла все-таки… Нет, вы только поглядите, неужто за тебя дают целых полмиллиона драхм?.. Так вот, слушай внимательно: этот капитан Генри Саббат передает тебе весточку, которую следует сразу же передать в ноль-ноль четыре…

Инженер с трудом проглотил слюну и отер лоб. Самая глубокая его тайна, вещь, которой никто здесь не знает и знать не может — название выславшего его центра, — в устах этой болтливой кумушки! Может, он просто ослышался? Но нет, она вполне членораздельно сказала: «Миден-миден тесера».

А кумушка тем временем продолжала щебетать:

— Он мне так и сказал: опасность, по-английски данжер, по-нашему киндинос, угрожает людям войны, ты должен передать это по-английски — мен ов во, и так он мне повторил раза три, и нужно добавить еще четыре слова: «секретное оружие итальянских аквалангистов».

«Мен ов во» могло означать только крупные военные корабли, а все остальное объяснялось довольно просто. Осенью 1941 года англичане потеряли большой авианосец «Арк Роял» и линкор «Бархэм», но успели подтянуть новые силы, против которых итальянцы не посмели выступить в открытую, несмотря на огромный численный перевес. Но кем же все-таки мог быть этот капитан Саббат? Он задал этот вопрос странной посланнице.

— Офицер британского военно-морского флота. Взяли его на Крите. На пути в Афины он высмотрел что-то важное, и именно это и содержится в его послании, которое ты передашь куда следует… Ох, уже восемь, мне нужно идти — дети ждут меня с ужином, а время теперь такое, что по улицам лучше ходить днем. Кали нихта!

— Доброй ночи, — все еще ошеломленный, машинально ответил Георгий. — Но… А капитан этот, о котором вы говорите, он что, не хотел со мною увидеться сам?

— Хотеть-то хотел, но я и сама не дура, — ответила Лена. — Да и к чему вам это? Еще схватят его немцы, а он им все и вывалит. Вы же знаете, эти англичане как дети малые; англичанин ведет себя, как джентльмен, если хорошо выспался и выбрит, а в руках гестаповцев моментально размякает… Видал бы ты этих слюнтяев. Повытаскивала я их из беды немало, теперь прячем, набралась целая коллекция… Может, подбросить какого-нибудь сапоги чистить? Здорово это у них получается! А меня немцы могли бы на куски разрезать — только и добьются, что наплюю в их фашистские морды… Ну вот, если захочешь меня видеть, запомни: лавка Караианиса, там же встречаются и твои люди… И ничего не бойся!

При посредничестве этой мужественной гречанки Георгий вскоре встретился с капитаном Саббатом. Тот действительно оказался офицером британской морской разведки. Переданное им донесение основывалось на определенных наблюдениях, сделанных во время транспортировки британских военнопленных с Крита в Пирей. Саббат считал, что немцы и итальянцы могут применить новую форму ведения войны на море, состоящую в том, что подводными лодками будут подвозить специально натренированных людей-лягушек с магнитными бомбами. В Японии такие аквалангисты способны незаметно подплывать к крупным военным кораблям и прикреплять бомбы в наиболее уязвимых для судна местах.

— Изобретение это японское, — говорил Саббат, — но я сам слышал, как об этом немцы говорили между собой.

О визите Лены Караиани Георгий рассказывал с юмором, когда после изрядного перерыва он опять встретился с Марианной Янату. Однако «Маня из Варшавы» отнюдь не склонна была смеяться над этим инцидентом, наоборот, Георгий почувствовал, что спокойную и уравновешенную женщину сейчас тревожат какие-то заботы. У нее не шел из ума Апостолидис — человек, у которого останавливался Георгий перед тем, как его в первый раз выследил Пандос.

Апостолидис сильно переменился с тех пор, и Марианна Янату прекрасно знала причину этих перемен. Дело в том, что после безрезультатного обыска его квартиры разъяренные гестаповцы сначала его только избили и отпустили, однако вскоре после этого начали систематически вызывать несчастного на новые допросы. Беззаботный ранее Апостолидис теперь помрачнел, пал духом и обязался докладывать немцам обо всем, что ему удастся заметить подозрительного. В конце концов он признался гестаповцам, что однажды предоставил ночлег какому-то бродяге, но не назвал лиц, которые уговорили его на это.

— Я мог бы погубить вас в одну минуту, но не сказал им ни словечка, — рассказывал он Марианне сразу же после очередного допроса.

— А зачем ты им вообще сказал, что у тебя кто-то ночевал? — спросила она.

— Погляди почему! — ответил он, показывая синяки на лице и кровоподтеки на спине от бича. — Выдержать это я не в состоянии! К тому же они откуда-то узнали о моем госте. Доказательств, правда, у них не было, но уж знали они точно. Пришлось мне признаться, что сделал я это ради заработка… Собственно говоря, я ведь и не соврал им… Жизнь сейчас страшно дорога, а у меня семья…

Марианна Янату дала ему 1000 драхм. С того дня Апостолидис как по графику появлялся каждую субботу за своей данью.

— Достаточно было бы мне сказать одно словечко, и вы погибли бы, — говорил он, затем брал деньги и уходил.

До сих пор, хотя его и продолжали вызывать в гестапо, он все еще берег своих друзей и кормильцев, но Марианну охватила самая настоящая паника, когда Апостолидис в один прекрасный день вдруг взорвался:

— Вас я не предам, не отправлю на смерть!. Но пусть англичанин этот, из-за которого мне приходится столько терпеть, провалится в самый ад!.. Ох, только бы мне его вынюхать!..

— Но не выдашь же ты его? — спросила она.

— Конечно, выдам! Я ведь подписал такое обязательство и выполню его. По отношению к вам я так не мог бы поступить, но его-то мне жалеть не за что!

— Он уже убежал, выехал отсюда, — поспешно ответила Марианна, пытаясь говорить как можно спокойнее.

Апостолидис ничего на это не ответил, но по его взгляду было видно, что он придерживается противоположного мнения.

Таким образом, пришлось принять решение, необходимое в подобной ситуации: агенту № 1 следовало избегать появлений в доме Янатосов, а также не показываться в лавке, где работал Апостолидис, и в районе, где он живет. Радиостанцию также нужно было, не теряя времени, перенести в другое место, и, наконец, самой Марианне арсенал диверсионных средств следовало бы поместить в более безопасное место. Апостолидис терпел и молчал, но мог окончательно пасть духом, особенно после объявлений о розыске Иванова. Не было сомнений в том, что в разыскиваемом поляке он уже успел распознать своего постояльца, навлекшего на него все несчастья. Пока что он регулярно являлся к немцам за очередной порцией побоев, а затем появлялся у Янатосов за тысячей драхм, такое положение могло толкнуть его на какой-нибудь отчаянный поступок.