Макар Бабиков - Отряд особого назначения

• Название: Отряд особого назначения
• Автор: Макар Бабиков
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: О войне
• Год: 1986

Герой Советского Союза М. Бабиков рассказывает о боевых действиях отряда особого назначения Северного флота, действовавшего на Мурманском направлении и в Северной Норвегии. Автор вспоминает о походах в 1941–1942 годах в немецко-фашистский тыл флотских разведчиков, которые наблюдали за движением вражеских судов, захватывали «языков», добывали ценные сведения. Ряд страниц посвящен содружеству советских воинов с норвежскими патриотами. Книга знакомит с прославленными разведчиками Героями Советского Союза С. М. Агафоновым, А. М. Никандровым и другими.

---

К восьми утра дошли до катеров и возвратились в базу.

Командующий флотом пригласил к себе члена Военного совета Николаева, начальника штаба Кучерова и начальника политуправления Торика.

Докладывали капитан II ранга Визгин и батальонный комиссар Орлов.

— В последнем лыжном походе, — начал Визгин, — нас постигла неудача.

— Не она вас постигла, а вы сами по своей охоте в нее влезли!

Тон у командующего был хоть и сдержанный, но раздражение почувствовал всякий, кто его хорошо знал. Головко нарушил свое же с годами устоявшееся правило — дать человеку высказаться, спокойно и доброжелательно выслушать, а потом уже принимать решение.

— Мы согласны с вами, товарищ командующий, что обе операции проводились без острой необходимости.

— Вы что ж, боялись, как бы вас не обвинили в пассивности, в бездействии? — спросил Николаев, умевший говорить строго и взыскательно.

— Нет, мы этого не опасались, но держать людей долго без дела смысла не видели.

— Такие неудачи, как эти две, только отбивают охоту к боевым операциям, — ответил Николаев, давая понять, что не одобряет позицию руководителей разведотдела.

Николаева поддержал начальник штаба Кучеров, сказавший резко и сурово:

— Мы вас и раньше поправляли, да вы гнули свое, не проявили твердости, когда Люден и Изачик настаивали.

Визгин пытался доказать, что операция сорвана по вине командира группы Николаева, он разрешил идти по маршруту в дневное время, хотя очень сильный мороз в какой-то степени и оправдывает такое решение. К этому добавилось самовольство радиста, скинувшего маскхалат. Вражеские наблюдатели и засекли группу.

— Я считаю, что ни с каких наблюдательных пунктов группа не была засечена, — не согласился с объяснениями Визгина командующий. — Немцы и финны не дураки: если бы они обнаружили группу с земли, они бы подпустили ее ближе, устроили бы засаду в каком-нибудь узком месте и перебили бы всех или постарались бы пленить. Разведчиков обнаружили самолеты по лыжне, они и нанесли по лыжникам удар, растрепали их. Николаев и Люден выдумывают себе оправдание.

— Нам, видимо, надо было более скрупулезно расписать маршрут по этапам, предусмотреть опасность с воздуха, предупредить людей.

В разговор снова вступил Головко:

— Все детали в базе не предусмотришь, маршрут с точностью до часов и минут на такое дальнее расстояние не вымеришь. В походе возникает масса непредвиденностей. На то и голова у командира, чтобы все решать на месте. Вы продолжаете выискивать оправдание своим оплошностям. Конечно, существуют наставления, перечень основных положений, которые надо учитывать разведчику, особенно командиру. Но к ним еще нужна голова, находчивость и сообразительность.

— К недостаточной требовательности и нехватке распорядительности у Николаева добавились неопытность и паникерство Барминского, — сказал Визгин.

— Я пока не усматриваю у Барминского паникерства, — отрезал Николаев.

— Но требовал же Барминский, — доказывал Визгин, — чтобы была оказана немедленная помощь, непозволительно грубо говорил с отделом по телефону.

— Так квалифицирует поведение политрука Люден, а проверить это сейчас трудно. Сам Барминский не отрицает, что говорил в повышенном тоне, но объясняет это тем, что в голосе Людена почувствовал безразличие к судьбе разведчиков. В политуправлении успели побеседовать с Барминским и доложили Торику.

— Я думаю, — вмешался командующий, — Барминский показал себя не с лучшей стороны. Не надо было ему уходить от группы первым, комиссару положено быть с бойцами до конца. Вы, Александр Андреевич, все же разберитесь в нем до конца. Я считаю, что его следует отстранить от должности.

— Я уже приказал комиссару отдела Орлову побеседовать с ним и доложить свои выводы и предложения.

— Позвольте! — встал и попросил слова Орлов. — Я одновременно просил бы направить в отряд комиссара, который подходит для разведки. Больше, чем на одну операцию, политработники в отряде не остаются. Их сразу куда-то перемещают. Не успеют ни людей узнать, ни боевого опыта набраться. Много операций проводили вообще без комиссара.

— Это справедливо, — согласился Николаев, — давайте, Николай Антонович, — обратился он к Торику, — найдем в отряд молодого комиссара и с характером. Для такого дела не надо жалеть стоящего человека, хоть с корабля, хоть с берега. Лучше, если найдется доброволец. Посмотрите рапорты тех, кто просится на фронт. Разведчики теперь с норовом, походили по тылам, поколотили фашистов, пообстрелялись. Не всякого политработника сразу примут в свою семью.

— Такого нелегко сыскать, кто погиб, кто ранен. Из корабельных, из плавсостава, многие разведку нюхом не нюхали, но будем искать, — заверил Торик.

— Ходить по этим маршрутам вам и впредь наверняка придется, — напутствовал Головко. — Но руководство отдела не извлекает уроков из походов, не из летних, не из нынешних, зимних. Все важно: выбор маршрута, скрытность, умение не навлекать на себя вражескую авиацию, подбор командиров и политработников. Все тщательно и профессионально должно быть проработано.

— Я думаю, Арсений Григорьевич, — вступил в разговор Николаев, — в этой операции наряду с теми минусами, о которых вы только что сказали, есть и нечто положительное: вдали от базы, на трескучем морозе, при восьми раненых, при недостаточной распорядительности командира группы разведчики проявили себя с наилучшей стороны. Я читал объяснения, разговаривал с людьми. Я считаю, что Радышевцева, Леонова, Манина, Абрамова, Агафонова надо поощрить.

— Заготовьте приказ с благодарностью им от имени Военного совета.

Командующий предложил разобраться с операцией, которую проводил Люден на левый берег Лицы.

— Товарищ командующий, — вставил Визгин, — мы считаем, что боевое задание в этой операции не выполнено. Никакого противодействия со стороны противника не встречено. Наша группа врагом не обнаружена. Однако вражеский левофланговый опорный пункт у устья губы досконально не разведан. Мы не ставили задачу боем выяснить ситуацию, однако «языка» отряд должен был захватить. Но даже попытки взять пленного группа не предприняла.

— Об этом случае вы докладываете более самокритично, — заметил Головко. — Эта высадка без боевого результата еще более поучительна.

— Мы этот вопрос тоже у себя обсудили, сделали внушения, — сказал Визгин, желая на этом закончить рассмотрение вопроса.

— Внушение? Кому? — озадачился командующий.

— Людену и командиру отряда Инзарцеву.

— Инзарцев тут ни при чем, — поправил Головко. — Кому в голову пришло снарядить в поход столько командиров: майор, капитан, младший лейтенант, плюс к тому капитан-лейтенант, занимавшийся высадкой и съемкой отряда. Я уже говорил вам, Визгин, что у Людена есть пристрастие окружать себя солидным походным штабом. Но и это не главное. Инзарцев не командовал операцией, он находился в оперативном и в прямом подчинении старшего командира Людена, который и принимал решения.

— Люден широко мыслит, — попробовал оправдаться Визгин. — Но излишне осторожен, чересчур ко всему примеривается.

— Я бы сказал полнее и точнее. Он не ищет боевого результата, уходит от дела, если чувствует хоть малейшую опасность. Так воевать и вести разведку нельзя. На войне невозможно без риска и без опасности. Мы поручали вам сделать ему замечание. А результатов не видно. В своем объяснении Люден пишет, что половина группы — молодые, неопытные бойцы. Если не с кем было идти, зачем пошли? Ради счета? Или хотели показать боевую активность? Для такой задачи достаточно было пяти человек, а он взял с собой тридцать пять. Впредь с предложениями о таких операциях не приходите, — сказал Головко. — А о Людене подумайте. Мне кажется, пора поискать для него другое место. Пусть не ходит в операции, не стесняет людей.

— У нас небогато с кадрами, в отделе много вакансий, большие потери, а работники в основном молодые.

— На них и опирайтесь, они смелее, решительнее. К моему совету о Людене прислушайтесь. Я пока не приказываю. Все оставляю на ваше усмотрение.

— Я все понял, товарищ командующий, — отчеканил Визгин.

— На этом сегодня с разведкой закончим, — подвел черту Головко, — займемся другими делами.

Глава XVII

В народе говорят, что шила в мешке не утаишь. То, что и Визгину и Орлову на Военном совете намылили шею, большой огласки не получило, но в отряде это поняли. Последние неудачи заставили всех задуматься, как скорее и успешнее решить задачу, поставленную командованием флота: добыть точные сведения о береговой обороне и постах наблюдения немцев в районе Петсамо и Киркенеса.

Долго обсуждали эту проблему командир отряда Инзарцев, лейтенант Догадкин, капитан-лейтенант Смирнов. Они вспомнили, что еще в ноябре пытались морем проникнуть в те районы, но вражеские прожекторы и огонь из укрытий не позволили высадиться на берег. Не менее опасно было идти и сушей. Лыжный след не спрячешь. На такой поход потребуется суток двадцать. Лыжникам всю поклажу на себе не унести. Нужен олений обоз. А с громоздкой кавалькадой в немецкий тыл нечего соваться.