Екатерина Казакова - Пленники Раздора (СИ)

• Название: Пленники Раздора (СИ)
• Автор: Екатерина Казакова
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2015

Авторская редакция. Нет ничего общего между человеком и нелюдью. Только многовековая ненависть, только обоюдная жажда крови, доставшаяся в наследство. Нет ничего общего между человеком и зверем. Только безудержная жажда мести, только желание истребить друг друга, живущее в сердцах. Но много общего между человеком и человеком. Потому что только любовь и сострадание способны утолить боль и излечить раны тех, кто привык жить в плену нескончаемого раздора.  

---

Донатос почувствовал, как по спине ползут капли холодного пота.

Не осталось дурочки. Дрожа и корчась, глядела с полу девка, лицо которой стремительно менялось, вытягивалось, зарастало шерстью… только мерцали голодом разноцветные глаза.

Обережница вскочила одновременно с тем, как огромная белая волчица взвилась с каменных плит.

Лесана ударила, не раздумывая.

* * *

Ихтор вынесся во двор следом за кошкой. Ночью прошёл снегопад и теперь землю покрывали ровные не истоптанные ещё сугробы. Рыжкины следы вели прямиком в северное крыло Цитадели.

Целитель, как был — в одной рубахе — устремился по следам беглянки.

— Стой!

Он замер посреди двора, беспомощно озираясь.

А самому подумалось: может, поблазнилось? Может, не въяве было? Примерещилось?

Но вот же следы кошачьи…

Крефф пошел вперед — туда, куда тянулись смазанные и сиреневые в предрассветном сумраке лунки, оставленные маленькими лапками.

Северное крыло крепости ранее звалось Ученическим. Но то было давно. Ещё тогда, когда Осенённых здесь жило много. Гораздо больше, чем ныне. В те времена тут селили выучей и гам стоял, как в сорочатнике. Шутка ли — десятки молодых парней и девок! А теперь послушники размещались на втором ярусе главного жила. Здесь же царила тишина. Тишина и холод.

В темном коридоре гуляли злые сквозняки, где-то за одной из дверей поскрипывал ставень…

— Огняна… — Ихтор озирался, хотя и понимал тщету своих поисков.

В полумраке не то, что кошку, собственную руку не увидишь. Да и чего вообще он потащился сюда? Ну, ведь ясно же — не выйдет девка. Видела, как он за нож схватился. Испугалась. Вспомнила, где и с кем очутилась.

Идя по переходу, лекарь подмечал и начинающие осыпаться своды, и заколоченные окна, и паутину по углам. А уж пахло тут… мышами, прелью, сырым камнем.

— Огняна… — эхо отскакивало от стен и катилось вперед по коридору. — Выйди! Не обижу…

В ответ тишина. Только гуляет сквозняк, продирая до костей, да трещат от мороза ставни. Вдруг в одном из углов зашуршало. Крефф обернулся на звук и выругался с досады — из темноты на него глядела, поблескивая чёрными глазами, здоровенная крыса.

Обережник топнул, спугивая тварь, и двинулся дальше.

Зачем идет? Раздетый, окоченел уже. Надо вернуться, накинуть полушубок и тогда уж возвращаться… Но только, покуда он туда-сюда ходит, Рыжка вовсе затеряется. Да и рассветет к тому времени. Нет, точно не выйдет.

— Огняна…

От холода перехватывало дыхание. Надо возвращаться.

— Огняна!

Впусте. Ни рыжая кошка, ни рыжая девушка на зов не вышли.

Крефф развернулся уходить.

Надо разбудить Главу, рассказать ему о случившемся, опять же про дурочку Донатосову лекарь как-то совсем забыл — что там с ней? Он ходит тут, как дурак, а девке там помощь нужна.

— И, правда, — пробормотал целитель и направился к выходу.

Он и сам не понял, откуда, из какого угла вынырнула навстречу ему кошка. Вот её не было, а через мгновение стоит напротив, мерцая янтарными глазами. Ихтор замер, боясь спугнуть. В неярком свете наступающего утра было видно, что рыжая от одного резкого движения порскнет в сторону и снова исчезнет в каком-нибудь из закоулков — вовек не отыщешь.

— Огняна… — целитель медленно опустился на корточки и протянул руку к застывшей кошке.

Слабое мерцание зелёных искр и вот уже перед ним стоит девушка с россыпью веснушек на лице.

— Смотри-ка, не Рыжкой зовешь, а Огняной, — горько усмехнулась она.

Мужчина поднялся и ответил:

— Так ты ведь не зверь, что б кошачьей кличкой звать. Идём. Холодно тут.

Она отступила на шаг и спросила с подозрением:

— За нож-то хвататься не будешь?

— Нет.

Ходящая поглядела на собеседника долгим задумчивым взглядом и кивнула.

Когда они миновали двор, из лекарской вышел Руста. Цепким взглядом окинул незнакомую девку, не одетую, как и её спутник, в теплую одежу, и сказал:

— Слыхал? Дура-то Донатосова волчицей оказалась. Лесана только что в казематы уволокла. Та кидается, хрипит, рычит, аж заходится. А где ты этакую красу рыжую отыскал?

Ихтор ответил:

— В Ученическом крыле.

И больше не сказал ни слова. И не спросил ни о чем.

* * *

Дрова потрескивали в очаге, Огняна сидела на сундуке, подобрав под себя ноги, и пила молоко. Ихтору казалось теперь, словно она всегда тут была, ничего и никого не опасаясь.

Обережник одёрнул себя, напомнив, что девушка и правда тут, в этом покое, не первый день. Да, собственно, и на этом сундуке. А если подумать, то и не только на нем.

Целитель смотрел на Ходящую и не знал, с чего начать расспросы. Она же молчала, не собираясь облегчать ему задачу.

— Разве, — наконец, растерянно произнёс крефф, — оборотни могут перекидываться… кошками?

Девушка поставила кружку на край стола и лукаво улыбнулась:

— Ну, я же перекидываюсь. — Однако в тот же миг посерьёзнела и спросила: — Вот скажи мне, обережник, бывает такое, что родятся дети со слабым Даром?

Мужчина опустился на лавку и кивнул:

— Да.

Собеседница склонила голову на бок и спросила:

— И что они умеют?

Лекарь развёл руками:

— Ничего. Толком ничего не умеют. Дар-то ведь слабый.

— А ты неужто думаешь, — снова улыбнулась девушка, — что у Ходящих не родятся такие? Слабые. Хилые. Ребёнку, когда он растет, кровь человеческая нужна поболе, чем взрослому. Потому что без крови не сможет дитё перекинуться. В три года от рождения в нас зверь на лапы становится. Кто недоедал, болел, тот не может обратиться и умирает. Муки страшные. Обычно вожак таких детей убивает. И меня бы убил — родилась-то в голодный год и в большой рысиной стае. Но во мне Дар теплился. Слабая искорка. Живучая. Хотя в крупного зверя перекинуться я так и не смогла.

Девушка с грустной улыбкой развела руками.

— Перекинулась в кошку. Смех, конечно… Ну что кошка за зверь? Не зверь — недоразумение. Но я могла кормить стаю и мне оставили жизнь. А потом… потом случились вы. Вожака нашего убили, и многих котов с ним. Уцелела горстка: трое парней, мой отец и кошка вожака. Как жить? Отец заимку поставил, сказал, надо осесть. Из Осенённых одна я осталась. Я их и кормила…

Ихтор усмехнулся:

— А где сама кормилась?

Девушка перекинула рыжую косу через плечо:

— Известно где — в соседней веси. Много ли кошке крови надо? Я ж не волк, не рысь, не медведица. Да и кто мурлыку не приласкает? Ну, а оцарапает если или цапнет, так ведь беды никакой — почешется, да заживет.

— Погоди, — перебил крефф. — Но ты ведь со мной по деревням ездила. А там черта Обережная, как же…

Огняна опять лукаво улыбнулась:

— Вы черту обережную от дикого зверя ставите, от хищника, от того, кто человека убить может. А кошка, кому угроза? Её ваша защита и не чует.

Целитель потрясённо смотрел на собеседницу.

— И много вас таких?

Девушка покачала головой:

— Я не знаю. И отец мой не знал. И вожак. Я — урод, обережник. Жалкое подобие оборотня. Даже саму себя защитить не умею: Дар чуть теплится, ни лечить, ни убить, не зверь и не человек.

В её голосе звучала горечь, словно Огняна против воли признавалась в чем-то недостойном, срамном. Ихтору на миг стало жаль её.

— Так зачем ты со мной увязалась? Почему бросила стаю?

Рыжка отвела глаза:

— Не осталось стаи. Надея сгибла. Охотник её убил. Отец с братьями ушли в лес на промысел — зверя бить, но не вернулись. Я день ждала, два, седмицу… Потом ещё одну. Понимала, что впусте, но всё одно… не верила. Когда ты в ворота постучался, я обрадовалась, думала, вдруг они? Хотя и не могли они днем вернуться…

В янтарных глазах мелькнули слёзы.

— А ты приехал… уставший… потерянный…

Говорила она через силу, будто стеснялась, да ещё при этом теребила завязку на рукаве рубахи:

— Показалось, тебе так же плохо, как мне. Показалось, не обидишь. Нужно было уходить. Волки окрест кружили. А где волки, там Охотники. Подумала: увяжусь за тобой, доберусь до города. Одной-то мне не дойти и не добежать. А тут бы приехала, затерялась там, глядишь, как-нибудь да обжилась. Кто ж знал, что ты вместо города по деревням потащишься, а потом и вовсе меня в мешок упрячешь!

Было чудно слышать смех в её голосе, все ещё слегка дрожащем от слёз.

— А как достал из мешка-то, я поглядела… Хранители, Цитадель! Испугалась… Но ничего, и тут ведь как-то живут. Да и спокойно у вас. Охотиться не надо. Только в лес выйти не могу. Сунулась раз, а Черта не пускает. Словно стена. И чуять меня не чует, и изникнуть не дает.

Ихтор, как всегда это бывало с ним в моменты задумчивости, потёр изуродованную бровь:

— Дела…

Огняна покинула свой сундук и подошла к целителю. Села рядом, положила руку на плечо: