Татьяна Дубровина - Испить до дна

• Название: Испить до дна
• Автор: Татьяна Дубровина
• Издательство: ООО «Агентство «КРПА Олимп», ООО «Издательство АСТ», ООО «Издательство Астрель»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5–17–027013–5

Первая юношеская любовь принесла ей много горя. И она боялась снова сделать шаг навстречу сильному чувству. Пока не встретила его...

Они оказались такими разными: она — из старинного княжеского рода, он — подкидыш, воспитанник детского дома. Художница и океанолог — полное спокойствие и ураган. Как ужиться вместе столь непохожим стихиям? Может быть, единственный выход — разлука? Но любовь не сдает своих позиций без боя...

---

Известно, что Тельцы сами весьма склонны становиться собственниками, а потому понимают и могут разделить такое же стремление в остальных людях.

Предположим, Алеша сейчас обратил бы внимание на другую девушку, к примеру на ту бойкую черненькую журналистку, как среагировала бы Алена?

Неужели отнеслась бы к этому спокойно?

Разве осталась она равнодушной, когда Ангелина, пользуясь случаем, переманила Григория? Причем ведь не испытывала по отношению к нему Лена особо пламенных чувств!

А уж если бы кто-то посягнул на Алешу... даже если б хоть намек на это возник...

Драться, конечно, не стала бы, аристократка все же, да и не женские это методы борьбы. Но уж и равнодушной бы не осталась. Сцену бы наверняка какую-нибудь устроила.

Или все-таки повернулась бы и ушла?

Но он... Он, слава Богу, не хочет уходить, не хочет обрывать то чувство, которое только-только зародилось. Разве это плохо?

Очень даже хорошо.

Нет, пожалуй, для нее тоже закатить скандал — все-таки было бы лучше, чем решиться на полный разрыв. Тельцы практичны — из двух зол Алена бы выбрала меньшее.

«Ха-ха, но ведь я знакома с этим парнем тоже всего полдня! Ничуть не дольше, чем он со мною... И раз я имею право за него бороться, значит, и он тоже?»

Выходит, не так уж он и не прав?

Да так ли это важно, кто прав, кто виноват! Главное — ей невыносима даже мысль о расставаний.

И, следовательно...

В тот момент, когда «дуэлянты» уже готовы были сойтись, азартные итальянские болельщики-тифози, предвкушая захватывающий поединок, алчно примолкли. Неожиданно Алена вдохнула поглубже и что было сил выкрикнула:.

— Нгуама — не Отелло! Он не виноват! Отелло там, на сцене! Вон он, смотрите!

И, по указке отважной Дездемоны, все обратились к подиуму.

Алексей же, растерявшись, обернулся на крик, на миг потерял бдительность и... получил сокрушительный удар в челюсть черным кулаком.

Зал ахнул и снова стих. Все ждали последствий нападения. Нокдаун? Нокаут?

Алена закрыла лицо ладошками: «Все из-за меня... Я все испортила... Я его предала!»

Но нет, европейский Отелло удержался на ногах. Только болезненно скривился.

Что ж, тем интереснее! Публику засвистала, заулюлюкала. Сейчас пострадавший ка-ак врежет в ответ!

Но Алене такое развитие событий вовсе не казалось интересным.

И она опять крикнула, громче и отчаяннее прежнего:

— Остановитесь!

Никакой реакции. Ни один мускул не дрогнул ни на черном лице африканца, ни на бледном, без кровинки, лице Алексея.

И тогда Алена решила пойти на крайние меры:

— Алеша! — Голос зазвенел и едва не сорвался, в горле засаднило. — Я люблю тебя!

А чтобы не осталось никаких сомнений ни у зала, ни у Нгуамы, повторила по-английски и по-французски:

— Ай лав ю, Алеша! Же т’эм!

Как сказать то же по-итальянски, она не знала, но это и не понадобилось — все и так поняли.

У девушки же публичное признание забрало последний остаток душевных сил. Она села на пол там же, где стояла. Сердце колотилось, как после километрового кросса.

Алексей часто-часто заморгал, и руки его безвольно упали вдоль тела. Он и сам как-то обмяк, ссутулился.

Алена же, чтобы расставить все точки над «и», закончила хрестоматийной репликой шекспировской Дездемоны:

— Мои грехи — любовь моя к тебе.

Строчка из трагедии была произнесена тихо, однако же достигла слуха того, кому была предназначена.

О великий Шекспир, против тебя не поспоришь... Алеша, во всяком случае, признал правоту гениального драматурга. А следовательно, собственную неправоту.

И он, понурившись и покраснев, как те раки, что повариха Озерковского детдома варила в большом чане, отозвался тоже шекспировской строкой:

— О, я глупец, глупец, глупец!

Отреагировал и Нгуама: побледнел, если такое слово приложимо к чернокожим. Он стал серым. И тоже тотчас же прекратил боевые действия.

Наверное, и у него был свой кодекс чести, запрещавший бить того, кто более не выказывает признаков враждебности.

Оба смотрели на нее.

Два мужика.

Два дурака.

— Экскюзэ-муа, мадемуазель Вьяз... вьяз... Бель мадемуазель! — наконец попросил прощения меценат и принялся ожесточенно стирать со щеки красный кружок, так что его ладошка из розовой превратилась в багровую.

— Прости, Аленушка, — следом за ним промолвил и Алексей.

Он примирительно протянул Нгуаме руку.

Из холла защелкали вспышки, ведь дружба народов — тоже неплохой журналистский материалец, особенно после войны между этими самыми «народами».

Нгуама оказался незлопамятным и с готовностью ответил на рукопожатие. В результате ладони у обоих оказались в багровой краске.

Кто знает, может быть, именно так в Африке осуществляется священный обряд братания?

Однако больше всего объективов все-таки было направлено на Алену Вяземскую, без сил сидящую на полу в пляжных шортиках.

Очень уж фотогеничная у нее внешность, да и поза живописная. Хоть на обложку журнала помещай, хоть на первую газетную полосу — успех изданию будет обеспечен...

Глава 9 БЛЮДЕЧКО С ГОЛУБОЙ КАЕМОЧКОЙ

— Я провожу тебя?

— Как хочешь...

— Не можешь меня простить, да?

— Да нет, почему, проводи. Я не злопамятна.

По правде сказать, сейчас ей было уже все равно.

Организм до самого донышка выбрал свои резервы.

Не до любви было, не до переживаний. Не до обид и прощений.

Слишком уж бурный выдался денек... «День длиною в жизнь...» Это чье-то изречение? Или название фильма? Нет сил припомнить...

Провожатый ей, впрочем, не помешал бы. И сейчас все равно, кто он, лишь бы помог добраться без приключений. А то ведь в таком состоянии и заплутать недолго или, чего доброго, вообще свалиться где-нибудь под забором...

Под итальянским забором, ха-ха... Она не видела на острове Лидо ни одного приличного штакетника или частокола, только узорчатые оградки, вроде наших типовых кладбищенских.

Почему-то Алене вдруг захотелось привалиться к тому высокому бетонному глухому забору-заборищу, что незнакомые соседи возвели на границе ее дачного участка. Так ребенок, переутомившись, прислоняется к материнскому плечу...

То ненавистное ограждение, которое она совсем недавно готова была снести, уничтожить, взорвать динамитом, измельчить в крошку, сейчас казалось ей надежным укрытием от всех треволнений. По дому соскучилась, что ли?

...Ах да, они уже едут в такси. Что за провал памяти — неужели задремала?

По-видимому, перед этим успела назвать адрес своего отеля...

Как же он называется, Господи?..

Какое-то красивое итальянское имя, не то Лукреция, не то Лючия... Не вспоминается. Наверное, потому, что задрипанный вид самой гостиницы никак не соответствует звучному наименованию.

А, к чему напрягаться, шофер ни о чем не спрашивает, видимо, уже знает, куда ему рулить.

Но ведь отель совсем недалеко от Дворца кино, рукой подать, почему же они добираются на машине?

— Зачем выбрасывать деньги на ветер? — пробормотала Алена. Даже будучи вконец измученной, она оставалась истинным Тельцом, практичным и экономным. — Пешком бы добрались...

Алеша глянул на нее с ласковой иронией:

— В ногах правды нет. Особенно сейчас и особенно в твоих маленьких ножках. Так что расходы вполне оправданны.

Голос его звучал спокойно, уверенно, убаюкивающе, и, может быть, поэтому аргументы показались Алене вескими.

Да еще и машину так мерно, так плавно-плавно покачивало. Словно на волнах...

Море...

Адриатика...

Вот-вот захлебнешься соленой водой и сгинешь навек в царстве жестокого Нептуна... но, к счастью, в самый критический момент чьи-то сильные, надежные руки подхватят тебя и удержат на поверхности:

— Не бойся, Аленушка, все в порядке.

Такие ласковые руки... Чьи? Сейчас уже не вспомнить...

Но какие они самоуверенные...

«Кто позволил притрагиваться ко мне?!»

... — Кто тебе позволил?!

— Потом разберемся. Спи.

То есть как это — спи?

Оказывается, они уже успели выбраться из такси, и теперь Алексей несет ее на руках!

И вовсе не из гибельной морской пучины на сушу, а по аккуратной дорожке, усыпанной мелким светлым гравием, к какому-то роскошному многоэтажному зданию.

«Меня не проведешь! — с серьезной сонной бдительностью отмечает Алена. — Даже спросонья я твердо знаю, что этот дом, а вернее сказать, дворец вижу впервые в жизни. Что-что, а зрительная память никогда еще меня не подводила».

Разговаривать, однако, было лень, и она ограничилась двумя короткими сердитыми возгласами:

— Эй! Куда!

— В отель. Как ты и просила.

«Тут что-то не так. Он морочит мне голову. Но я выведу его на чистую воду! Вода... Штормовое предупреждение... Волна катит за волной, и меркнет белый свет...»