Альфред Штекли - Джордано Бруно

• Название: Джордано Бруно
• Автор: Альфред Штекли
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1964

В книге описывается жизнь и деятельность Джордано Бруно.

В книге представлены иллюстрации.

---

ДЖОРДАНО БРУНО А. Э. Штекли

ГЛАВА ПЕРВАЯ ДЕДАЛОВ СЫН СЕБЯ ПАДЕНИЕМ НЕ ОБЕССЛАВИЛ!

Мальчик подолгу не видел отца. Джованни Бруно, хотя и считался дворянином, вел далеко не завидную жизнь. Обязанный нести военную службу, он часто отлучался из дому. В тревожном ожидании тянулись недели. Флаулиса не прятала от сынишки заплаканных глаз. Какие только опасности не подстерегают Джованни в походах! Семье жилось трудно: клочок земли и ветхий домик, доставшийся Флаулисе от родителей, вот и все их богатство. В такой нужде и скудное солдатское жалованье — большое подспорье.

Зато когда Джованни возвращался домой, наступал настоящий праздник. Маленький Филиппо не отставал от отца, засыпал его бесчисленными вопросами, жадно слушал. К отцу приходили приятели, на столе под деревом появлялся кувшин с терпкой аспринией, и двор до самой ночи оглашался шутками и смехом. Джованни рассказывал о виденном, читал стихи Тансилло, любимого своего поэта и однополчанина, сыпал забавными анекдотами, которые ходили по всему Неаполитанскому королевству.

Гости от души смеялись, шумели, пели песни. После пирушки один из подгулявших соседей клялся, что никогда не был так весел, как сейчас. Филиппо запомнил ответ отца. «Никогда, — возразил тот приятелю, — ты не был более глуп, чем сейчас!»

Селение в несколько домиков лежало среди холмов. Щедрый край, деревья, гнущиеся под тяжестью плодов, обильные нивы, страна Вакха и Цереры, Счастливая Кампанья. Рядом гора Чикала с ее каштанами, вязами, виноградниками. От деревушки меньше мили до Нолы. У древнего города долгая и славная история. Он процветал еще и в римские времена.

Кто из ноланцев не гордится своей родиной? Джованни Бруно происходит из Нолы, и, хотя Филиппо родился не в самом городе, он тоже, конечно, ноланец!

Филиппо знает каждый камень вокруг и очень любит далекие прогулки. Какое это счастье подниматься в гору, вдыхать аромат розмарина и лавра, отстранять руками ветви вишен, любоваться увитыми плющом тополями, отдыхать в прохладных дубравах! Внизу лежит родная Нола — красивые ворота, рыночная площадь, величественный собор. Рощи плодовых деревьев и виноградники подступают к стенам. А как далеко видно вокруг! Вот, закрывая горизонт, высится громада Везувия. Там кончается мир. Мальчик убежден, что за Везувием ничего нет. Чужая гора ему не нравится. Угрюмая и неприветливая, может ли она сравниться с чудесной Чикалой?

Но, очутившись однажды на залитых солнцем склонах Везувия, Филиппо поразился. Сады и виноградники были здесь еще прекрасней, чем на Чикале.

А ведь издали эти склоны казались такими непривлекательными! Что стало с Чикалой? Если смотреть на нее с Везувия, то она представляется скучной и суровой. Как по-разному выглядят одни и те же вещи, коль наблюдаешь за ними с различных расстояний!

Везувий спит, но он не умер. Повсюду следы былых землетрясений и извержений вулкана. Где-то глубоко в недрах клокочет пламя. Здесь явственно чувствуется неукротимая стихия огня. Рядом с зеленой бахчой — унылый, выжженный склон, среди буйных трав и кустарников — языки лавы. Тут бьют горячие ключи и источники пахнут серой. Везде обитают духи — в горах, в ручьях, под землей. Их можно иногда увидеть, когда воздух бывает особенно прозрачным или пар над ключами становится густым. Они то пугают путников, то разгоняют стада.

Есть места, где люди бывают с опаской — и не без оснований. Духи по ночам развлекаются тем, что швыряют камни в прохожих. Сам Филиппо тому свидетель. Однажды это случилось в Ноле, недалеко от собора, а другой раз у подножья Чикалы, рядом с кладбищем, где прежде хоронили умерших от чумы. Никто, правда, не пострадал от камней, но нестись пришлось во всю прыть!

У Филиппо непоседливый характер, беспокойный ум и обостренные чувства. Он повергает в изумление даже хорошо знающих его людей. Странные происходят с ним вещи! Он был еще младенцем. Из щели в стене выползла огромная змея. Охваченный страхом, он позвал отца. Тот находился в соседней комнате и, прибежав на крик, палкой убил змею. Много лет спустя мальчик вдруг об этом вспомнил. Родители поражены. Почти забытая история воскресает в сознании. Но как Филиппо, лежавший тогда в колыбели, мог позвать именно отца и в таких подробностях запомнить происшедшее?

Он растет среди людей, которым нелегко дается кусок хлеба. Они на себе испытывают, что значат библейские слова «В поте лица зарабатывать хлеб свой»: гнут спину над грядками, обрезают деревья, ухаживают за виноградниками, понемножку прирабатывают ремеслом, сапожничают и портняжат.

С ранних лет Филиппо наставляют в христианской вере. Но доброго католика из него не получается.

Он сталкивался с весьма легкомысленным отношением к религии. В страстной четверг его собственный дядюшка приходил к духовнику и говорил: «Помнишь грехи мои, в которых я исповедовался в прошлом году? Вот они». На что отец исповедник отвечал: «Помнишь мое прошлогоднее отпущение? Вот оно. Иди и впредь не греши».

Во время праздников в Нолу со всех сторон сходятся богомольцы, и народу на площади больше, чем в дни ярмарки. Одни и те же люди то исступленно молятся, то богохульствуют, проклинают еретиков и насмешничают над священниками, бросают вместо денег в церковную кружку пуговицы и отдают последнюю монетку на помин души. Суеверия уживаются бок о бок с вольномыслием. Ноланцы чтят своего святого Феличе, но зло потешаются над клиром. Меткие остроты, отпускаемые по адресу монахов, не воспитывают у Филиппо почтительности к духовным лицам.

Приходский священник преподает мальчику катехизис, учит читать и писать. Филиппо смышлен, грамота дается ему легко, он засыпает учителя вопросами. Его интересуют и вычитанные в библии истории и все, что творится вокруг.

Филиппо очень наблюдателен. Он знает, что на бахче у Францино созревают первые дыни, что собака, принадлежащая Саволино, скоро принесет щенят, а в саду Антонио Фальвано кроты сильно изрыли землю. Жизнь в маленьком селении течет на виду у всех. Любое, самое незначительное происшествие становится тут же известно соседям. У старушки Фиурулы выпал коренной зуб, Константину досаждают огромнейшие клопы, Лауренца, разглядывая гребень, жалуется, что у нее лезут волосы, а Васта снова перегрела щипцы и спалила завитушки на висках. Портной Данезе испортил юбку, которую кроил на скамье. А вот Паулино: когда он нагнулся, чтобы поднять с земли иголку, у него лопнул красный шнурок, поддерживающий штаны. Паулино в сердцах выругался — наказание не заставило себя долго ждать. В тот же вечер у богохульника подгорают макароны и разбивается полная бутыль вина.

Он опять отчаянно бранится… Но почему его макароны оказались пересоленными и подгорели? Кара господня? Промысел божий? Филиппо забрасывает окружающих бесчисленными «почему». В ответ он постоянно слышит: «так захотел господь», «это предначертано свыше». Мальчика уверяют: ничто в мире не происходит без божьего промысла. «Без воли божьей, — гласит евангельское поучение., — не падет с вашей головы ни один волос». Значит, если на гребешке Лауренцы осталось семнадцать волосинок, то и это предначертано богом?

Рядом с домом жужубовое дерево. Отец вовремя снял тридцать плодов, семнадцать были сброшены ветром на землю, а пятнадцать источены червями.

И это все предусмотрел господь? Двенадцать раз громко прокуковала кукушка и улетела на развалины замка. Бог предопределил, сколько ей куковать и куда лететь? У Паулино лопнул шнурок на штанах, Данезе испортил крой, Фиурула потеряла зуб… Все это заранее промыслил господь? Только в их деревушке каждое мгновение совершаются тысячи событий. И как успевает со всем этим управляться всевышний?

Филиппо очень боялся, что в Неаполе он будет тосковать по любимой Ноле. Но этого не случилось.

Под ярким солнцем ослепительно сверкал лазурный залив, рядом высилась громада Везувия, склоны холмов утопали в виноградниках. И, несмотря на множество новых впечатлений, мальчик не почувствовал себя в чужом краю: над ним простиралось то же родное и благословенное небо!

Его прислали сюда продолжать образование. Нола, хотя и славилась своими давними культурными традициями и учеными кружками, не могла, разумеется, соперничать со столицей Неаполитанского королевства. Филиппо скоро четырнадцать. Он развит не по годам, на редкость даровит, любознателен, настойчив. Теофило да Вайрано, монах-августинец, превосходный учитель, умело руководит его занятиями. Он преподает ему логику, все больше приобщает к серьезному чтению, пробуждает и развивает интерес к философии.

На живописном холме, в самом сердце Неаполя, среди старых деревьев, раскинулись постройки монастыря Сан-Доминико Маджоре. Тут не только трапезная, кельи, высшая богословская школа, прекрасная библиотека, но и — назидательное соседство! — тюрьма инквизиции. Здесь много студентов. Неаполитанский университет не имеет собственных зданий и снимает помещения у доминиканцев. Среди его профессоров немало монахов. Близость келий и толпы рясников не накладывают на университет отпечатка особого благочиния. На лекциях кричат, перебивают профессоров, ссорятся.