Сергей Житомирский - Один шанс из тысячи. Зеленый свет

• Название: Один шанс из тысячи. Зеленый свет
• Автор: Сергей Житомирский
• Издательство: Тардис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2014

Сборник научно-фантастических рассказов и очерков двух авторов написанных в 50-70-е годы прошлого века. Произведения сборника были разбросаны на страницах периодики (журналы "Знание-сила", "Техника-молодежи", "Литературная газета") и ранее никогда не издавались под одной обложкой.

Содержание:

Сергей Житомирский. Зеленый мост (рассказ)

Сергей Житомирский. Одни шанс из тысячи... (рассказ)

Сергей Житомирский. «Проект-40» (рассказ)

Сергей Житомирский. Ошибка (рассказ)

Сергей Житомирский. Чертова стена (рассказ)

Сергей Житомирский. Вернуться в тот же мир (рассказ)

Сергей Житомирский. «Третья товарная» (очерк)

Сергей Житомирский. На пороге космоса (очерк)

Сергей Житомирский. Новый транспорт города — “цветок” (очерк)

Иван Ефремов, Александр Студитский, Лев Жигарев.  О литературе крылатой мечты (статья),

Лев Жигарев. Морская свинка (рассказ)

Лев Жигарев. Зеленый свет (рассказ)

Лев Жигарев. В 1960 году... (очерк)

Лев Жигарев. Кто там? (рассказ)

---

Записывайте первую сводку: достигли высоты 8 километров, по расчету над целью будем через десять минут. Самочувствие мое и моей спутницы хорошее. Точка. Прошу записать неофициально: Чарлзу Маккафри. В поле моего зрения электростартер бомбосбрасывателя. С благоговением думаю о вашем уме, вашей воле, ваших помыслах. Спешу навстречу вашему торжеству.

Я комета… я комета… Записывайте вторую сводку: высота 12 километров. Мы над целью. Действую строго по плану. В 6.00 приступлю к выполнению боевого задания. Самочувствие мое и моей спутницы хорошее. Приборы в полной исправности. На всякий случай вооружились защитными стеклами. Точка. Запишите неофициально: Чарлзу Маккафри. Через 120 секунд включаю стартер бомбосбрасывателя. Мысленно жму руку.

Я комета… я комета… Записывайте третью сводку: продолжаю держать высоту 12 километров. Отбомбился ровно в 6.00 и ушел на предельной скорости курсом ост. Сейчас нахожусь в обусловленном районе квадрата три. Под нами воды Тихого океана. Судя по вашему сообщению о взрыве, за время парашютирования супербомбы прошел 150 километров. В нашем районе и на нашей высоте в момент взрыва не произошло ничего существенного. Обращаю внимание на особо важное сообщение наблюдателя санитарной службы. Включаю микрофон доктора Фудзи Ямада. Точка.

…Я комета… я комета… Говорит доктор Фудзи Ямада. Взволнована показанием приборов группы А. Нижние слои атмосферы в этом районе охвачены волной проникающей радиации. Предвижу катастрофические последствия для людей… Наблюдаю в телескопические призмы корабль под нашим флагом. Волнуюсь… Требую немедленной посылки санитарной экспедиции.

…Говорит Коллен… Внимание! Наблюдаю в телескопические призмы. Корабль не наш. Под нами японский траулер. Поздравляю господина Маккафри с неожиданными возможностями для новых научных наблюдений. Записывайте визуальные впечатления: траулер в полосе пепельного дождя. На палубе паника. Делаю второй заход с небольшим снижением. Люди на палубе лежат…

Делаю третий заход с еще большим снижением… Почти все люди трут лица руками. Запишите: радиоактивный пепел, по-видимому, невозможно удалить с поверхности кожи. Включаю микрофон наблюдателя санитарной службы. (Пауза)… Говорит Коллен. Передайте Маккафри — доктор Фудзи Ямада молчит. По-видимому, нервы. По-видимому, женская слабость. Слезы…

Соблюдаю меры предосторожности и резко беру высоту. Перехожу на прием. Точка.

…Я комета… я комета… Записывайте сводку четыре: высота 18 километров. Температура минус 50. На тринадцатом километре оказались в полосе мощного вихревого потока. Самолет ушел вертикально вверх. Конструкция превосходно противостояла сильным перегрузкам. Все приборы в порядке. Самочувствие мое и моей спутницы хорошее. Идем на вас. Записывайте визуальные наблюдения: над нами чернильное небо. Вижу: справа вверху странное облако — пепельно-белое. Оно не похоже на перламутровые блики, наблюдаемые значительно выше. По-видимому, мы совершаем новые открытия в стратосфере. Повинуюсь настойчивым требованиям наблюдателя санитарной службы и меняю курс, иду на облако. Оно очень массивно и неподвижно. Сближаемся… Включаю микрофон моей спутницы. Точка.

…Я комета… я Фудзи Ямада… Волнуюсь и торжествую. Слушайте, волки! На приборах 400 рентген гамма-лучей. Гамма-лучи… Волчья шкура им не помеха. Я Фудзи…

…Коллен… я Коллен… Гамма-лучи. Облако гамма-лучей. Господин Маккафри… Господин Рентген… 400 рентген… Убейте «морскую свинку». Спасите!

ЭПИЛОГ

Я перевертываю обратной стороной фотографию человека с брезгливо опущенными уголками губ. Его образ меня не волнует. Какой неистовый шум подняла реакционная печать, когда известная прогрессивная газета опубликовала те самые фонограммы, которые вы только что прочитали. Газетные трестовики скомандовали разоблачать эти фонограммы, как «фальшивку коммунистов». Но маккартисты высекли самих себя. Они потребовали привлечения к военному суду начальника радиослужбы наблюдательной станции № 1, не сумевшего уберечь от журналистов запись секретных радиопередач во время испытательного взрыва супербомбы.

«Корпорация смерти» сделала Джеральда Коллена своим героем. Дело дошло до того, что влиятельные телевизионные кампании провели сенсационную передачу из дома умалишенных. Полковник Коллен метался по комнате, перебегая от одной клетки к другой. В клетках беззаботно резвились маленькие зверьки — морские свинки. Комментируя передачу, дежурный врач пояснил радиозрителям, что для медицинского персонала пока остается загадкой странное пристрастие больного к безобидным зверькам — морским свинкам. На экранах телевизоров иногда возникала поразительная картина: полковник Коллен вынимал из кармана небольшое зеркальце и долго и методично что-то стирал со своего лица.

Вы, может быть, спросите о судьбе Чарлза Маккафри? Повидимому, он жив и процветает. Прочтите в «Правде» от 18 августа статью «Хозяева Америки» и вы узнаете о сверхприбылях американских атомно-радарных королей.

Вероятно, Чарлз Маккафри занят и другим делом — ищет парней с крепкими нервами. Но что взять за образец? Может быть, военных преступников из гитлеровского логова. Но и у тех нервы становились тряпками, когда по приговору Суда Народов им накидывали петли на шеи.

…Я стараюсь вызвать в своем воображении облик чудесной девушки Фудзи Ямада. Вот она перед глазами… прильнула к окулярам оптических призм… Как мне понятны муки ее души!

Где она, Фудзи Ямада? Может быть, в это мгновение она дает показания следователям ФБР и комиссии по расследованию антиамериканской деятельности? Может быть, она терпеливо объясняет, почему японские люди с горькой иронией называют себя подопытными «морскими свинками»?

Лев Жигарев Зеленый свет

В эти дни где-то далеко от меня взад и вперед летают тяжелые бомбардировщики, а я сижу на стуле, чаще прохаживаюсь в большой светлой комнате — не скажу, как она обставлена. Передо мной радиолокационная установка и пульт управления приборами противовоздушной обороны. О них я тоже помолчу.

Какой-то черт поселился в моем сознании и упрямо твердит одни и те же слова: сумеешь ли ты вспомнить сегодняшний день завтра? Если да — то завтра ты повторишь этот вопрос слово в слово. Мысли работают, как уэллсовская машина времени. Назад и вперед! Назад и вперед! Воспоминания перемешиваются с тревожными, неопределенными и вместе с тем рельефными представлениями о будущем. Так бывает во время боя, когда снаряды ложатся все ближе и ближе и вот-вот накроют.

На пульте управления ПВО горят два зеленых огня, ласкающих глаз, и это хорошо. Если зажжется красный — будет плохо. Почти как на железной дороге. Впрочем, не совсем точно. Если машинист локомотива вдруг проскочит красный свет, сработает стоп-кран и поезд остановится Зато в Севилье на цирковой арене другое: красный цвет разъяряет быка…

Зверь не умеет мыслить, и его нельзя научить даже самому простому, тому, что цвет крови не только раздражает зрительные нервы; в нем воплощено чувство тревоги, и этот цвет уже давно стал международным стандартом повеления и запрета. Про того парня, о котором я сейчас думаю и который летает в спокойном небе, усеянном звездами, можно сказать так: ему известно, какой сигнал горит у меня на световом табло. Скажете — зеленый? Дудки! Он не дальтоник, этот парень, но его сознание воспринимает спокойные сигналы на моем табло, как машинист — закрытый семафор. А может быть, как бык, перед которым машут красной тряпкой?

Так или иначе, тот парень тревожит мои мысли. Более того, ему я обязан тем, что в этой обманчивой тишине утра сегодняшнего дня я вдруг подумал о жизни и смерти.

Вам никогда не придет в голову заподозрить тишину. У меня другая психология — я наблюдаю за воздухом и нахожусь на самой кромке той грани, которая отделяет мир от войны. Вы поймете меня: солдаты службы ПВО должны быть всегда подтянуты, мягко говоря. Если бы это было не так, то вам не пришлось бы читать сакраментальные сообщения, публиковавшиеся в свое время в газетах. Помните: «…самолет удалился в сторону моря»?

Теперь о парне. Он вышел из сумасшедшего дома — это мне доподлинно известно — и сейчас на тяжелом бомбардировщике качается, как маятник, где-то поблизости от западных границ сектора социалистических стран. Однажды я уже писал об этом американском полковнике. Его зовут Джеральд Коллен. Он был в числе тех, кто принимал участие в бомбардировке Хиросимы, потом после войны проходил стажировку на заводе атомных бомб.

Ему нравилась одна японская девушка — врач биологической защиты, и если бы не она, то во время аварии реактора Джеральд Коллен глотнул бы изрядную радиоактивную дозу. Вскоре он испытывает супербомбу — водородную, и опять японочка рядом с ним. Он пилот-бомбардир, она научный работник — специалист особой медицинской службы.