Дмитрий Скалон - Путешествие по Востоку и Святой Земле в свите великого князя Николая Николаевича в 1872 году

• Название: Путешествие по Востоку и Святой Земле в свите великого князя Николая Николаевича в 1872 году
• Автор: Дмитрий Скалон
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-85759-434-6

Дмитрий Антонович Скалон (1840–1919) военный историк и мемуарист, адъютант великого князя Николая Николаевича Старшего, сопровождавший его в многочисленных служебных поездках и путешествиях по России и миру. В 1872 году участвовал в длительной поездке великого князя по Турции, Сирии, Палестине и Египту. Его книга об этом путешествии представляет собой по сути подготовленный к печати путевой дневник, содержащий как чисто личные наблюдения и впечатления, так и подробные описания официальной деятельности великого князя во время поездки. В книге содержится описание множества встреч великого князя: с султаном Абдулазизом, Иерусалимским Патриархом Кириллом, видными сановниками Османской империи. Спутниками Николая Николаевича были принцы Ольденбургские Александр Петрович и Константин Петрович, граф Г. А. Строганов, генералы Д. И. Скобелев, М. Н. Дохтуров, В. Н. Сипягин, А. А. Галл и др. Все они через пять лет после этого путешествия принимали активное участие в боевых действиях русской армии на Балканах под командованием великого князя Николая Николаевича Старшего. Эта поездка несомненно имела военно-политическое значение, но в Палестине приобрела четкий смысл паломничества ко Святому Гробу.

В новом издании книги сохранено и унифицировано написание строчный и прописной букв, в титулах, названиях и т. п. согласно требованию нормы этикета времени автора.

---

Полдень. Нас позвали завтракать. Пароход слегка покачивался. Однако при нестерпимо спертом воздухе в кают-компании немногие могли есть, большинство же поспешило выбраться на палубу. Этому благому примеру последовал и я, захватив с собою некоторое количество фруктов.

Что за отвратительное чувство морская болезнь! Оставаясь в кают-компании не более 10 минут, я испытал ее в самой легкой степени, но и того было довольно. К счастию благодетельный свежий воздух как рукою снял головокружение, и я чрез 5 минут стал уже подтрунивать над другими, что по моему заключению тоже очень ободряет человека, готового поддаться влиянию этой противной болезни.

«Вулкан» шел со скоростью десяти узлов в час. Впереди виднелся берег, рисуясь в тумане иззубренным силуэтом. Это были Балканы.

Я стал на кожухе и разговаривал с Салик-беем, чиновником министерства иностранных дел, который более походил на француза, чем на турка. Галл и Берг на носу парохода, с ружьями в руках, выжидали появление дельфинов, которые и не замедлили подвернуться под их меткие пули, ярко окрасив своей кровью светлую воду.

Время тянулось томительно однообразно, чему, как мне кажется, немало способствовало безоблачное небо, спокойный вид моря и равномерный стук машины. К тому же большая часть пассажиров, чрезвычайно типичных мусульман, вовсе не расположены были поддерживать чье бы то ни было оживление: они сидели на своих местах, как манекены, и всецело погружались либо в чтение своих молитвенников, либо предавались, чисто по-восточному, своему бесконечному курению, прихлебывая из крошечных чашечек черную кофейную гущу. По временам их позы изменялись только для молитвы, совершаемой, кажется, семь раз в течение дня, и затем все эти правоверные возвращались к своему неподвижному покою.

О гаремном отделении под парусинным навесом нечего и говорить: там непрерывно господствовало самое упорное лежанье.

Между тем берег на горизонте выступал все яснее и яснее; мы, видимо, приближались к Босфору. В 2 часа дня между двумя скалами на которых торчали маяки, обозначился вход в Константинопольский пролив; справа и слева выходили навстречу нам суда под всеми парусами, тихо подвигаясь вперед, словно лебединым ходом, по причине незначительного ветра. У самого входа в Босфор, как я уже сказал, справа и слева выстроены на скалах маяки (на местном языке – фаналы) Европы и Азии. У скалистого подножия этих башен заметен был прибой; берег не очень высок, но тянется крутыми обрывами между фаналами. Пред входом – бездна чаек и рыбок, словно блестки играющих около парохода над поверхностью воды. У фанала Европы лежит невысокая группа скал; справа замок с двумя башнями, напоминающий своею постройкой детскую игрушку, слева батарея, а поодаль греческое местечко Св. Георгия, славящееся своими красавицами.

Входим в Босфор!

На высотах азиатского берега темная зелень лесов, за фаналом – развалины замка. Как видно с первого шага, в Турции развалины начинают играть значительную и весьма красивую для глаза роль, и чем дальше вдавались мы в страну, тем больше и больше попадалось нам всяких и иногда прелестных развалин. Я даже не помню сколько-нибудь замечательного вида без этих ветхих памятников глубокой старины, созданных либо разрушающей рукой человека, либо самим временем. Вошли в пролив. Ветер упал; солнце начинало палить нестерпимо, а вот показались и стаи особенного вида небольших птиц, которые беспрестанно и без отдыха перелетают от Босфора к Дарданеллам и обратно. В силу этой особенности европейцы назвали их «падшими душами» (les ames damnées), а турки «иелковань», то есть «ветром носимые».

Казалось, мы вошли в русло широкой, громадной реки.

В отдалении дымился наш русский пароход «Тамань», который находится в распоряжении посольства и отличается истинно черепашьим ходом.

На встречу нам вышли два парохода с чиновниками, выехавшими для представления Халиль-Шериф-паше, как новому министру иностранных дел.

Поравнявшись с «Таманью», «Вулкан» задержал ход, и тут с русского парохода на посольском каике подъехал к нам генерал-адъютант Игнатьев, чтобы встретить Великого Князя, который тотчас же перешел на «Тамань» вместе со своею свитой.

Босфор от входа до Константинополя (на протяжении 231/4 верст в длину, при ширине от 3600 до 6000 футов) представляет взору непрерывный ряд чудесных картин, которые, по мере приближения к городу, становятся все роскошнее и разнообразнее и завершаются, наконец, величественнейшим видом Царьграда с отдаленною панорамой Мраморного моря.

Об укреплениях Босфора даже не стоит говорить: относительно современного состояние военного искусства они просто ничтожны. Зато, подходя к городу, я насчитал десять броненосцев.

Берега Босфора, весьма населенные, рядом своих дворцов и местечек, утопающих в темной зелени садов кипарисов, фиговых деревьев и вековых платанов, составляют как бы продолжение Константинополя. В широких местах пролива мы скользили как по гладкому озеру.

Налево – рейд, на котором стояло несколько судов, направо – Буюк-Дере с прелестными дачами послов и банкиров.

Вот долина Семи братьев, с платанами, посаженными еще Готфридом Бульонским; вот на азиатском берегу известный бугор, где был раскинут лагерь Муравьева; на этом бугре воздвигнут памятник, а немного дальше выдается из-за замка белый дворец, построенный для Султана Египетским пашой.

Вот киоск Махмуда; вот бухта которую хотела купить Императрица Екатерина для Черноморского флота; дворец Египетского хедива, а вот и самое узкое место пролива, в котором переправлялись Дарий, Ксенофонт, крестоносцы, турки. На европейском берегу выстроено было Магометом II предмостное укрепление, Румели-исар, брошенное только лет двадцать назад; линия огня этого укрепления изображает шифр великого завоевателя. Против него еще более древний замок Азия-исар, выстроенный Магометом I. Затем уже киоск сменяется киоском, один красивее другого; наконец еще один заворот залива – и пред нами вся панорама Константинополя: Золотой Рог, Скутари, целый лес мачт и стаи судов, снующих во все стороны; тут и продолговатые легкие каики, и разнообразные лодки и пароходы, и для всей этой оживленной картины служит великолепною декорацией, с одной стороны, сам Константинополь, раскинувшийся по холмам со множеством своих пологих куполов, мечетей и легких стрелообразных минаретов, а с другой стороны – открытый горизонт на Мраморное море, с группою Принцевых островов, озаренных золотисторозовым закатом солнца, которое в этот час уже погружалось в тихие воды.

Мы бросили якорь против Топ-Хане (пушечный двор), и легкие волны доставили нас к набережной продолговатого двора, уставленного старыми орудиями, лафетами и прочим артиллерийским материалом, имеющим в наши дни свое значение только для археологии.

На берегу стоял почетный караул, обойдя который, Великий Князь сел в коляску и, предшествуемый турецкими всадниками, отправился в посольство. Мы поспешили занять места в колясках и двинулись за Великим Князем, подымаясь потихоньку в гору, по узким улицам, мимо пехотной казармы, лавок и кладбища с кипарисами, в сопровождении любопытных взглядов местных жителей и невольно заглядываясь то на открывшийся вид Босфора и Скутари, то на какую-нибудь характерно-живописную фигуру мусульманина, то на остановившуюся женщину в чадре, то на знаменитых собак, составляющих неизменную и неизбежную особенность всякого восточного города, на ряды открытых лавок, кофеен, узких домов, с окнами под особенными шторами или ставнями, в роде жалюзи, которые их почти герметически закрывали.

Вечер стемнел необыкновенно быстро, и мы уже в потемках доехали до Перы, где и остановились во дворце нашего посольства. Великий Князь расположился в приготовленных для него комнатах с видом на Босфор и Св. Софию, а свита большею частию заняла соседний отель.

Глава III

В посольстве. – Представление Султану в Дольма-Бахче. – Султан отдает визит его высочеству. – Святая София. – Сераль. – Высокая Порта. – Евнухи. – Ворота блаженства. Багдадский киоск. – Библиотека. – Киоск Султана Абдулмеджида. – Хранилище драгоценностей. – Вековые платаны. – Арсенал в храме святой Ирины. – Атмейдан. – Египетский обелиск. – Змеиная колонна. – Обелиск Константина Багрянородного. – Сулеймания

Много чудес в Константинополе; много памятников и свидетелей глубокой старины. Для того, чтобы все осмотреть, нужно много времени. Мы пробыли в городе 3 дня, и, конечно, видели лишь только самое замечательное, и то вскользь. В 7 часов утра явились назначенные состоять при Великом Князе Али-Низампаша и Гафиз-бей, чтобы представиться Его Высочеству.

Начальник Военной Академии Али-Низам-паша, родом из Ангоры, в Малой Азии, говорит отлично по-немецки, по-французски, и 25 лег тому назад кончил курс Венской военной школы. Полковник Гафиз-бей кончил курс Артиллерийской школы в Бельгии, говорит свободно по-французски, но с своеобразным выговором. После чаю мы сходили в посольскую церковь, а оттуда на балкон полюбоваться видом Константинополя.