Оксана Демченко - Мир в подарок. (Трилогия)

• Название: Мир в подарок. (Трилогия)
• Автор: Оксана Демченко
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9922-1169-6

Добро пожаловать в мир, где иногда исполняются желания. Каждый шаг будет одаривать вас — друзьями, опытом, впечатлениями— Каждый взыщет с вас плату, лишая покоя, иллюзий, самого права тихо отсидеться в сторонке, ни во что не вмешиваясь. Вы будете жить в интересное время, а это в любом мире совершенно не скучно и весьма опасно. Может статься, о вас сложат легенды. И наверняка вы встретите того, кто сам — живая легенда, неотъемлемая часть этого мира уже полторы тысячи лет.

Содержание:

Мир в подарок

Докричаться до мира

Семь легенд мира

---

Далеко. В темнеющей глубине, почти за пределом моего запаса легких. Кровь все сильнее шумела в ушах, легкие судорожно стремились вдохнуть. Попади в них «желе» – и мои шансы на выживание станут нулевыми, это для чутья совершенно точно. Кожа кое–как терпела пытку – я все же снавь и пока сознаю себя, могу сопротивляться ожогу.

Я уже не верила, что доберусь, когда ладонь нащупала настоящего маленького осьминога, испуганно впившегося в мое плечо при первом же прикосновении, обвивая руку целиком всеми своими конечностями, крепясь присосками насмерть. Он отчаянно боялся окружающего кошмара и жаждал спасения – от бесконечного неутолимого голода, от бьющего хлыстом приказа неведомого хозяина, от стремительного злого полета, от окружающего липкого болота, из которого нет выхода. Оплетенная, скрученная рука, – как назло, правая, – отнялась окончательно. Левой я неловко и поспешно шарила у основания щупалец, где вертким угрем крутилась неуловимая цепочка. Поймала. Перебирая тонкие звенья, нащупала замок, – петлю и крючок с фиксатором. Согнулась, прожигаемая мгновенной болью. Коснувшаяся крюка ладонь, кажется, плавилась. Вопль вырвал из легких остатки воздуха. Потом пальцы сделали последнее отчаянное усилие и, отведя упор заглушки, поддели крюк. Еще мгновение – и собака перестала быть, прозрачный мешок лопнул. Желе темнеющей кляксой отравы расползлось в воде, освобожденный осьминог метнулся в глубину, подальше от безумных людей. Будь у меня силы, усмехнулась бы. Рекордный долгожитель, две сотни лет – это не шутки. Всплыть я уже не могла, хотя сквозь веки ощущала вверху свет, медленно и жутко удаляющийся. И ничего уже не могла изменить.

Смутно помню толкающий снизу широкий лоб косатки. Видимо, я все же вдохнула, потому что сознание уже не контролировало тело. Стало окончательно темно и, что замечательно, совсем не больно.

Дурноту заново разбередил солнечный луч, упрямо пробравшийся под сомкнутые веки.

Эй, снавь, ты жива?

Жива. Никогда не решилась бы поверить, что стала в этом мире такой везучей. Зато глупо лезу проверять свое везение – раз за разом… и пока удачно.

Даже дышать могу, хотя получается хрипло и болезненно. Глаза целы, раз щурятся на свет. Шевелиться и проверять общее состояние не хотелось. Для начала можно просто посмотреть и послушать. Вверху обнаружился знакомый потолок зала званных ужинов и завтраков, по светлому полированному дереву роем носились собратья наглого солнечного зайчика, растормошившего меня. Интересно, сколько времени прошло? Аккуратно пошевелила правой рукой, служившей насестом для осьминожка. Нормально, болит потихоньку. Попытка сдвинуть левую чуть не вернула меня в темноту. Зато усилия оказались замечены.

Зайчиков на потолке заслонил и распугал наш замечательный кэп, собственной персоной. Убедился, что я смотрю вполне осознанно, и решительно, одним движением, усадил в кровати, ловко придерживая сожженную левую руку. Пристроился рядом, деловито подпихивая бессчетные подушки под ослабевшую спину. Наконец остался доволен результатом и чуть отстранился.

– Живая, смотри–ка, – загудел он, виновато развел руками. – Подниматься надо. У нас, видишь, опять не все ладно. Лошадка твоя морская совсем помирает. Чем вы обе потравились, не знаю. Но ей, видно, досталось куда как сильнее.

Встать он мне не позволил, вовремя поймав на попытке, сгреб в охапку и понес на палубу. У борта и на вантах собралась едва ли не вся команда. Молча смотрели вниз, на воду.

Ждали развязки, не в силах теперь праздновать собственное спасение. Им, совсем не склонным к сентиментальности, было до слез жаль косатку, спасшую «Песнь ветра». Не только из–за почти осиротевшего плачущего детеныша или жестокой боли в её сожженной спине. Могучая хищница боролась не за свою жизнь, а за наши. Она помогала людям и теперь сама была в праве ждать ответной услуги, за которой и приплыла из последних сил. Вот только сделать ничего нельзя, если не считать помощью нацеленный гарпун, последнее милосердие, оказать которое ни у кого не поднялась рука.

Она лежала на боку, глянец спины вздыбился ноздреватой коркой, спускающейся сплошным панцирем от губы, через сожженные слепые глаза, ниже спинного плавника. Лежала и жалобно охала, а рядом суетился её довольно крупный детеныш, ничем не способный помочь, но довольно опасный в своей панике. Моряки отвлекали его, приманивая рыбой.

Больную снавь бережно усадили в шлюпку.

Заскрипели в напряженной тишине тали, и вот уже борт стал расти, заслоняя половину океана. Ну и пусть, я смотрела не туда. Штиль усердно шлифовал волны, уже доведя их до состояния мелкой ровной ряби. Вытолкнувшая меня к поверхности косатка почти не шевелилась. Она попала в тот же студень, которым благодаря ей не надышалась я, получив лишь порцию сильно разбавленной водой жижи, не разрушившей даже горло. К тому же у подобных мне достаточно жизненных сил и возможностей противостоять обжигающей злобе окаянных. А в ней было только желание до конца поддержать и спасти Говорящую с миром, попросившую о помощи. Такой вот, выходит, ценой.

Лечить оказалось не только просто, но и удивительно приятно.

Под пальцами короста легко сползала, из шлюпки плескали водой на черную шкуру и кричали наверх о наших успехах. С борта радостно орали в ответ, сперва хвалили, потом обнаглели и уже скоро сыпали «умными» советами.

Детеныш, уловив новый спокойный тон свиста матери, прекратил метаться и целенаправленно канючил рыбу, с разгону вырываясь из воды целиком, словно хотел заглянуть на палубу.

Наконец пациентка перевалилась на очищенный здоровый бок, затем заняла нормальное положение, ехидно скаля повеселевшую морду и заинтересованно оглядывая нас вновь прозревшими глазами. Защелкала, совестя обнаглевшего отпрыска. Фыркнула и сделала пробный круг. Нырнула, разогналась, выпрыгнула, обдав брызгами верхнюю палубу и демонстрируя свои три с лишним сажени от носа до хвоста, и все – без единой царапины и болячки. Обрушилась в воду боком, на прощание едва не потопив шлюпку, и понеслась вдаль. Ей вслед кричали, наверное, все. А потом, без перехода, начали праздновать.

Тут я поняла, как кстати пришлось мое жалкое состояние – кое–как обошлось без подкидывания в воздух и звонкого хлопанья по спине. Кэп принял мокрую пассажирку на руки и отнес в знакомую каюту, где уже ждал стол. На сей раз – для расширенного состава, включающего офицеров барка.

Только к вечеру мы остались втроем. И вернулись к скользкой теме моего отмененного повешения.

– Быстро ты оклемалась, детка, – довольно кивнул Краз, оглядев посвежевшее лицо и почти выпрямленную спину. – На свою беду.

– Точно, – весело кивнул Дамир. – И теперь не уйдешь от ответа, хоть ты и снавь. Приятно произносить это слово в старом звучании. И… я про девять десятых правды, помнишь? Ну хотя бы восемь.

– Больше, чем знает князь? – притворно ужаснулась я.

– Почему бы нет?

– А совесть?

– Где? – он поискал вокруг, даже перевернул тарелку. – Ладно. Расскажи хоть про Артена. И про то, куда делись пять десятков храмовников.

– Ладно, – передразнила я. – Расскажу хоть про Артена. Князь Риннарх выжил, понял, что на сына тоже заготовлена ловушка и отослал княжичу … известие. В долине возле бухты Артена поджидали пять десятков храмовников, но непосредственно на берег ловцы вышли малым числом. И не справились. Скажем так, их порешил экипаж галеры, именуемой Акула.

– Силье Бэнро тоже в деле? – хмыкнул кэп. – Вряд ли ты знаешь, детка: Кормчий больше всего злится на простенькую шутку. Мол, однажды островами станет управлять дочь – и это при трех взрослых сыновьях… которые её дружно опасаются.

– Галеру из порта Индуза свели Артен и её младший брат, за что потом драили палубу целый день. В этом деле их наставляла как раз Силье. Она, кстати, тоже снавь. Ну хватит уже, пора мне выставлять условия!

Я попросила высадить наш чересчур приметный конный отряд на пустынном берегу, никем не посещаемом из–за козней морской собаки, «одичавшей» по милости Адепта. Травки для жены наместника были подобраны, как и подробные указания по их приготовлению и применению. Хотя, уверена, больше ей помогут новости, если и не слишком хорошие, то обнадеживающие.

Вмешиваться в память моряков не пришлось, с этим прекрасно справился непререкаемый кэп. Он торжественно построил экипаж и огласил полную оценку похода в Гирт. Приняли молча, с удивлением, разошлись думать и быстро поняли, что к чему.

Уже к ночи все твердили с самым искренним видом, что мне и моей буланой кобылке повезло попасть в самый спокойный рейс барка. Ни шторма, ни Твари, ни даже маленького дождя. Дамир довольно кивал, слушая через открытый иллюминатор болтовню боцмана, твердившего самому тупому юнге, что меня успешно ссадили в порту Римаса, а к опасному берегу не приближались, как можно на такое решиться! Да и не дуют тут ветры с запада в это время года, а раз так, как бы мы успели до темноты подойти к во–он тому мысу?