Юрий Черниченко - Хлеб

• Название: Хлеб
• Автор: Юрий Черниченко
• Издательство: Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Художественная литература».
• Жанр: Публицистика
• Год: 1988
• ISBN: 5-280-00203-8

В книгу известного журналиста и писателя Юрия Дмитриевича Черниченко включены очерки (60-е — 80-е гг.) и повесть «Целина» (1966 г.), посвященные проблемам современной деревни. Очерки отличаются обстоятельностью и широтой исследования. Многочисленные отступления в область исторического прошлого, национальной культуры, архитектуры обогащают и украшают их. Повесть «Целина» автобиографична. Она знакомит читателя с интересными, мужественными, сильными людьми.

---

Элеватор — финал. Начало в сроках сева, противоречие между валом и качеством и здесь прослежено досконально: ранний, августовский сев на опытных полях дал 26 центнеров урожая с 7 центнерами клейковины, средний, в конце сентября, принес высший намолот (42 центнера) и 12,18 центнера клейковины, но лучшее качество (12,24 центнера клейковины) у сева средины октября, при этом вал снижен до 30 центнеров. Затягивать посевную — это работать на критических отметках, и в отношении погоды, и в смысле сводочно-газетном, отстающих бьют. И все Обод правит на октябрь.

А если точней, то начало в предшественниках. Докладная райкому (Ивана Петровича, к великой его радости, поддержали) содержала стратегический план: перенести производство кормов на орошаемые участки, где люцерну можно косить трижды в лето, и тем расширить площади паров. Замышляется пустить зерно и снабжение ферм по непересекающимся путям. План капитальный, но в исполнении долгий. Пока же и в Геническе «корова бодает пшеницу»: держит в черном теле, оттесняет на плохой предшественник. На каждый пшеничный гектар приходится почти такая же площадь кормовых, но если в первом случае берут в среднем 22 центнера зерна (по парам за три года — 35, по пшеничной стерне — 13,4 центнера, разница, казалось бы, сокрушительная!), то во втором — центнеров по сто кукурузной массы, водянистой и малопитательной. Приходится и косить озими травою, и сеять ради фуража презираемый Ободом ячмень, а обеспеченность стада кормами не поднимается выше семидесяти процентов. Полуголодный коровий гурт, как почти всюду на юге, приносит убытки, рентабельность пшеницы прекрасная — 260 процентов. Как ни крути, а тридцать процентов коров — лишние, они занимаются потравой, хотя и круглый год не выходят из денников. Поэтому любой разговор в колхозах непременно свернет на специализацию, а разумеют под ней, если без камуфляжа, желание сократить кормовые и брать с этих сухих, пропитанных солнцем земель пшеницей.

План есть план, мясо-молоко давать надо, в Херсоне и в самом Геническе на полках гастрономов говядины нет. Выходит, надо как-то преодолевать трудность?

Тут-то и был произнесен Иваном Петровичем тот афоризм, его кредо.

Сам в прошлом председатель, Обод чуток к тому, что думают и говорят в колхозах (конечно — про пшеницу, ибо о чем еще может думать серьезный и здравый человек?). Агрономию заменить нельзя, но помочь или помешать ей можно, подлинное старание рождается только подлинным интересом. Иван Петрович намеренно повез меня в «Волну революции», к многоопытному и хитрущему Илье Ивановичу Рыбкину.

Председатель этот обживал новый дом правления и сразу же стал нам показывать лепные потолки, полированную мебель, метлахскую плитку и прочие плоды искусства доставать. Все это имело, как оказалось, прямую связь с пшеничной проблемой.

Легко ли все это добыть? Трудно, подчеркнул Илья Иванович. И клейковину тоже трудно: ускользает, не поймаешь. Но поймали бы и удержали, если б не деньги за нее платили. Не в деньгах счастье. Сотни тысяч на счету, а что на них купишь? Материальный интерес — это интерес к материалам, верно? «Волне» автотранспорт нужен. И лес, и бетон, и шифер, но машины — в первую голову. Так зачем деньги, не надо развивать жадность, давали б за сильную то, ради чего председатель по городам мотается! Будьте покойны, чаем с сахаром поили бы каждое поле, а клейковину б накачали. И соревнование у председателей пошло бы в степу, а не по линии доставания. Потому что сейчас тот передовик, у того машины крутятся и дома строятся, кто умеет добыть, вырвать фонды, у кого кругом браты-сваты, а нету сватов — кукуй со своим миллионом…

Вон какой оборот: отоваривание. Да не привычное, фуражное, какого добивается Федор Григорьевич Кириченко, а широкое, при коем реальная ценность, пшеница-улучшитель, обменивалась бы на манящие хозяйство ценности с общим именем «дефицит». Рубль тяжелый, уже наделенный фондами, позволяющий направить на производство ту громадную долю энергии, какую съедает снабжение, — вот чего хочет за сильную Рыбкин Илья Иванович с его своеобразным материальным интересом. В деньгах же, поскольку теперь их сотни тысяч, счастья нет.

Словом, и в Геническе не асфальтом полит путь к сильной пшенице. Пока и корма на поливе, и «дефицит» за белок — мечта, налицо лишь талант агронома. То, что при малых урожаях, при экстенсивном хозяйствовании давалось как бы само собой, при сегодняшней загрузке гектара под силу добыть только таланту.

Элемент знания, энтузиазма, увлеченности и при грядущих минеральных щедротах будет играть в пшеничном промысле кардинальную, незаместимую роль, пока же преодолеть всю череду препон под силу только незаурядному работнику. И то, что работа в высшем агрономическом классе не приносит ровно никаких лавров, что охота за клейковиной для пшеничного мастера бескорыстна, лишь подтверждает: дело в искре божьей. Кандидатским дипломом Обод, возможно, докажет серьезность и важность дела (ибо можно ли сомневаться, что за блажь, галиматью степеней не присуждают), но предисловие к диссертации — эшелоны сильной — признания ему не даст.

Как думать, что полки южных агрономов не имеют в своих рядах людей с исключительным пониманием природы благородного злака? Александр Константинович Мамонов на солонцах Керченского полуострова растит пшеницу с великолепной клейковиной — но видно ли его за богатырями вала? Агроном Геннадий Алексеевич Романенко в Тимашевском районе Кубани наладил производство сильных при рекордных урожаях — многим ли известен он, утверждающий совместимость большого вала с высоким белком? Видимо, безымянные пока мастера кладут основу школе интенсивного сильного хлеба.

Но талант — редкость. Редки и пятнышки сильной на карте пшеничного Юга. На одних исключительных качествах специалистов массовое производство держаться не может.

Перечитаем основной политический документ нашего времени — Директивы XXIII съезда КПСС. Главной задачей в области сельского хозяйства определено значительное увеличение производства продуктов земледелия и животноводства в целях лучшего удовлетворения растущих потребностей населения в продуктах питания. За четкой, как закон, формулой — забота о человеке, о том, что он ест. Почему необходимо улучшать рацион среднестатистической «души населения»? Ведь, по данным бюджетных обследований, на одного человека у нас приходится 3000–3200 калорий в день, это в пределах нормы.

Вот книга, недавно выпущенная Политиздатом, — «Мы и планета», цифры и факты о пути, пройденном страной за полвека. Тут отражен и рост потребления, представлена качественная сторона нашего питания в сравнении с данными других государств. В потреблении хлеба мы на четвертом месте после ОАР, Югославии и Пакистана, наша доза — 150 килограммов в год, на три килограмма больше Индии. Выигрышное это место или нет? Скорее второе: в рационе француза хлеб составляет 91 килограмм, жителя США — 66. За последние 17 лет мы убавили хлебную дозу на 22 килограмма, по сравнению с тринадцатым годом — на 50 килограммов. И все же налицо известная «экстенсивность» рациона. Нельзя забывать о национальных традициях, привычках, вкусах. Но вот потребление мяса — здесь мы на восьмом месте (46 килограммов в год) и пока значительно уступаем Австралии, США — (108) и Аргентине (88 килограммов). Нормой потребления мяса у нас принят центнер в год. В картофеле мы следуем за Польшей и Бразилией, потребляя 131 килограмм. Это значительно меньше, чем было в 1950 году, но пока втрое больше, чем в США. В потреблении сахара и яиц мы на шестом месте, уступая США, Англии, Франции; наша доза молока (274 килограмма) пока составляет лишь половину или чуть больше половины научной нормы и держит нас на седьмом месте… Словом, структура питания, несомненно, нуждается в совершенствовании, нужно больше продуктов хороших и разных.

Как добиться этого? «Решающее значение для подъема всех отраслей сельского хозяйства, для роста благосостояния народа имеет прежде всего производство зерна». Кажется, в столь сжатом документе не останется места для речи о качестве? Но нет.

Директивы специально отмечают: «Осуществить мероприятия по обеспечению значительного улучшения качества, технологических свойств и ассортимента сельскохозяйственного сырья, предназначенного для переработки в промышленности». Да, пшеничный белок — это частность, как и сахаристость винограда Армении и свеклы Кубани, выход волокна из смоленских льнов и чистой шерсти из руна Ставрополья. Но вот документ съезда перечисляет главные пути повышения урожайности — рациональное использование земельных угодий, правильные севообороты, внедрение лучших сортов, эффективное использование удобрений, борьба с эрозией почв, создание полезащитных лесонасаждений, — и всякий зерновик скажет: это программа борьбы за качество пшениц, ибо тут есть все для одновременного роста и сборов и белковой ценности. Если к агротехническим позициям Директив прибавить организационные (об укреплении договорных отношений хозяйств с заготовителями, о материальной ответственности сторон за выполнение обязательств по закупкам товарной продукции), то сложится комплекс.