Эллис Нир - Страшные истории для девочек Уайльд

• Название: Страшные истории для девочек Уайльд
• Автор: Эллис Нир
• Жанр: Иностранное фэнтези
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-088539-8

В лесу висит большая птичья клетка, а в ней – мертвая девочка. Да-да, Изола Уайльд видит много такого, чего не видят другие. Но когда мертвая девочка появляется у Изолы под окном, становится ясно, что ее угрозы – не пустой звук. В одиночку Изоле не справиться. Ее братья-принцы – эльфы, русалки и волшебные существа, словно сошедшие со страниц книги сказок, – защищают ее со всей свирепой силой любящих сердец.

Эллис Нир пишет умно и остро, виртуозно смешивая реальность и вымысел. Крепко держа читателя за руку, она уводит его в темный лес фантазии по стопам Нила Реймана и Анджелы Картер.

---

– Папа? Сковорода.

Папа Уайльд вскочил и поспешил к плите, что-то бормоча себе под нос.

– Тупица, – рыкнул он, соскребая подгоревшую яичницу в мусорное ведро.

Изола сердито посмотрела ему в спину. Ей жутко не нравилось, как он говорил о маме. Сегодня она хотя бы встала и попыталась заговорить, а отец давно уже оставил все попытки.

Части тела

Сливовое дерево в садике Изолы Уайльд умирало.

Это продолжалось уже три года; иногда оно, словно Лазарь, со стоном поднималось из могильного сна и на ветвях его созревали сочные плоды, как будто древесный сок сгущался в огромные фиолетовые натеки. Потом сливы переспевали и падали, а дерево уходило еще немного глубже в землю, и его ветки становились серыми, как покинутые коконы бабочек. Ветер больше не свистел радостно в его листве, а шептал, словно понимая, что танцует у смертного одра.

День открывался перед Изолой – последнее воскресенье свободы. Отец уехал, а мама вернулась наверх, и дом теперь напоминал «Ужас Амитивилля»: даже с лежащей в кровати мамой он порой казался совершенно пустым.

Изола закрыла глаза и скрестила ноги в асане, которой мама научила ее, прежде чем навсегда забросить йогу (так же, как до того – акупунктуру, а еще раньше – золофт: было время, когда она одержимо хваталась за всякое чудо-средство в надежде отыскать панацею). Очертания воображаемой богини стали четче: корешки, пробивающиеся из-под волос, загорелая кожа, грязь под ногтями.

Послышался знакомый шорох одежды, и Изола открыла глаза, смаргивая солнечный свет, скопившийся в глазницах, словно капли дождевой воды.

В чахлой тени сливового дерева стоял Алехандро и улыбался сестре самой грустной из всех своих грустных улыбок.

– На этот раз она, похоже, и впрямь умирает, – тихо сказала Изола.

– Похоже на то, – кивнул Алехандро и, помолчав, как будто через силу добавил: – Знаешь, когда моя мама болела, она всегда садилась и делала себе красивую прическу. Говорила, что болезнь привлекает визитеров, и ей хотелось выглядеть достойно.

Изола удивленно посмотрела на него. Она не так уж много знала о его семье, о его Прежней Жизни. Конечно, в общих чертах история была ей известна, но подробности она слышала впервые.

Алехандро присел на корточки рядом с Изолой – слишком благовоспитанный, чтобы усесться прямо в грязь.

– А когда мои сестры грустили, она всегда заставляла их взять себя в руки, пойти и сделать завивку.

– Представляю, как они злились!

– Еще бы! Они этого терпеть не могли. – Алехандро еще немного помолчал. – Но, по-моему, от нарядной одежды маме всегда становилось лучше.

– Ну, если думаешь, что это поможет… – Изола расцепила скрещенные ноги и начала подниматься.

– Что именно, querida[2]?

Но Изола уже умчалась в дом, а когда вернулась, Алехандро и сам все понял, увидев у нее в руках пакеты с рождественскими украшениями, с зимы пылившиеся на чердаке.

Алехандро и Изола обмотали дерево гирляндами, зная, что лампочки не зажгутся, если не включить их в сеть, но надеясь, что под солнцем цветное стекло заиграет бликами. Привязали шары на ветки, где должны были зреть сливы, украсили блестящими звездами ствол. Обмотанное мишурой дерево стало похоже на закутанного в перьевые боа трансвестита.

– Может, еще ангелочка на верхушку? – предложил Алехандро.

– Ни в коем случае! – покачала головой Изола. – Вся эта религиозная символика – ни к чему. Будет только напоминать ему о неминуемой смерти.

– Но все Рождество – это и есть религиозная символика, Изола!

– Кроме того, – будто не слыша, продолжила она, – оно не умрет.

– Но ты же только что сказала… – В кармане платья у Изолы что-то зажужжало, и Алехандро спросил: – Пчела?

Изола снова покачала головой:

– Лоза.

Вытащила вибрирующий мобильник и открыла сообщение в папке входящих.

«Жткие ковровые ожоги после вчршн тусовки» – жаловалась Лоза.

«Звучит двусмысленно» – напечатала в ответ Изола.

Лоза ответила смайликом и добавила:

«Ожог птч я упала с лестницы на ковер у всех на глазах, птм пришлось притвориться, что я специально.

Рука похожа на манго (размер и цвет), птч я на нее приземлилась, а ты все пропустила. Чего ушла так рано?

«“Ковровый ожог” звучит как ЗППП», – ответила Изола.

«Ха-ха, хочешь поиграть в загадки? Ты пропустила отпадную ночь».

«А ты завтра не придешь в школу».

«Нврн. Мама ткчто сказала, что у меня вроде как запястье сломано!!! Бг-г».

Алехандро перегнулся через плечо Изолы, якобы пытаясь дотянуться до стеклянных фигурок Сайты.

– Ты рано ушла? – полюбопытствовал он.

Изола сунула телефон в карман.

– Надо было вообще не ходить.

– Почему?

– Да потому что! – Изола досадливо махнула в сторону окна на втором этаже, задернутого занавеской. – Мама совсем расклеилась, и у папы теперь опять дела.

– И что, это все – из-за какого-то светского мероприятия? – Алехандро удивленно выгнул темную бровь.

– Светское мероприятие… Когда ты так говоришь, я чувствую себя дебютанткой! – фыркнула Изола и, присев в реверансе, скорчила противную рожу.

– Но если не ходить на балы, то как обзавестись поклонниками?

– Вот потому-то папа и дуется. Поклонники, ха-ха! – Изола закатила глаза. – Можно подумать, они за мной табунами ходят.

– Когда дело доходит до брака, отцы всегда переживают, – рассудительно заметил Алехандро. – Не так-то легко передать родное дитя в чужие руки.

– До брака?! – вскинулась Изола.

На вечеринку пошла только потому, что если бы осталась дома, то привлекла бы больше внимания. Когда-то Алехандро сказал ей, что по его опыту, люди вечно озабочены пустыми местами. Вещами, которых у них нет, гостями, которые не приходят на праздники. В Авалоне все крутится вокруг того, кто кого не трогает и кто кому чего не говорит.

– Я туда заглянула совсем ненадолго, – сообщила Изола, рассеянно соскребая с ветки умирающего дерева натек живицы. – Потом я пошла в лес. Дедушка сказал, что в табуне родился новый жеребенок – мол, очень красивый.

– И ты его нашла?

– Нет, – призналась Изола. – Но там было так тихо, прямо до жути! Словно все животные выме…

Она осеклась и подпрыгнула от неожиданности: из кроны дерева, отчаянно щебеча, выпорхнула стайка зябликов. Птицы почуяли неладное до того, как Изола и Алехандро услышали шум – рокот, переросший в рев, словно под землей просыпался тролль.

Справа, из-за леса, где асфальтовая дорогая переходила в грунтовую, на улицу выехал фургон, натужно изрыгающий клубы черного дыма. Наконец, воющий двигатель умолк: машина остановилась у дома напротив. За фургоном следовали два автомобиля: скромный «универсал» с привязанным к крыше шезлонгом и элегантный городской седан.

– Новые соседи, – изрек очевидное Алехандро, с живым интересом разглядывая упакованную мебель. Те, кто загружал фургон, явно знали толк в тетрисе. Каркас кровати с грохотом приземлился на подъездную дорожку; следом рухнул со столба почтовый ящик – неуклюжим грузчик зацепил его краем деревянного стола. И зола пожала плечами:

– Передай мне оленя.

И продолжила наряжать дерево, пряча под украшениями и мишурой проплешины на коре и быстро буреющие листья. На новых жильцов она изо всех сил старалась не смотреть, прекрасно зная, каково это – когда на тебя таращатся. Но все-таки она не выдержала. Подняв глаза на соседский дом из-под нарядных веток, она увидела:

• парня с черными волосами, сутулого с похмелья;

• парня, которого до сих пор видела только сквозь голубой туман.

Он перетаскивал вещи из «универсала» в дом. Бесконечные коробки с пожитками. Таинственными сокровищами.

Изола все еще пялилась на него, когда он достал из багажника очередную партию груза и зашагал к дому. Но тут парень внезапно развернулся – возможно, краем глаза заметив солнечные блики на разукрашенном дереве, – и посмотрел сквозь редкие ветви прямо на Изолу.

Алехандро он не увидел. Его не видел никто и никогда.

Парень помахал ей, не поднимая руки, – только пошевелил пальцами. Под правой мышкой у него был зажат розовый скейтборд, а под левой – коробка с надписью «ЧАСТИ ТЕЛА». Он дошел до конца своей подъездной дорожки, но дальше не сделал ни шагу. Изола ответила тем же – асфальтовая дорога между ними внезапно стала непреодолимой преградой, смоляной рекой Стикс.

Портрет Изолы Уайльд глазами трезвого Эдгара Аллана По

Он сразу же ее узнал. Темнота, шум и алкоголь лишь отчасти наводят морок. Днем Золушка выглядела как девочка:

• с волосами, похожими на оригами. Будто какая-то японская школьница сбрызнула ладони холодным лаком для волос и попыталась придать каждой пряди форму некоего зверя. Все животные получились дикими, хоть иди и охоться. В сравнении с шевелюрой фигура девочки казалась хрупкой и безупречно аккуратной;