Теренс Уайт - Слон и кенгуру

• Название: Слон и кенгуру
• Автор: Теренс Уайт
• Жанр: Юмористическая фантастика

М-р Уайт, ирландец средних лет, занимался работой в мастерской, когда в его доме начался переполох: на кухню через печную трубу свалился …архангел Михаил.

Коротко говоря, Архангел возвестило, что в скором времени состоится второй Потоп и что народу Беркстауна надлежит построить Ковчег. Если человек повстречался с Архангелом и получил от Оного приказ строить Ковчег, значит надо строить.

---

И мистер Уайт устремил укоризненный взор на миссис О’Каллахан, которая по-прежнему отказывалась продавать ферму.

Ну, не то чтобы отказывалась — на самом деле, нередко и соглашалась, однако никаких шагов для этого не предпринимала. Тетушку Микки сменили многочисленные доводы иного толка, миссис О’Каллахан пришлось даже совершить грозный маневр, который военные называют захватом в клещи, — связан он был с вопросом о непогрешимости Архангелов, который естественным образом преобразовался в вопрос о непогрешимости Папы. Впрочем, тут миссис О’Каллахан занимала позицию сильную — она с железной логикой указала на то, что Архангел Михаил никакой не Папа.

— Если бы, — горестно продолжал мистер Уайт, — у нас было чуть больше денег, мы могли бы попробовать раздобыть комбайн, сколько бы он ни стоил. Однако мне предстоят и другие расходы, а кошелек у меня, видит Бог, не бездонный, так что обойдемся без комбайна. Попрошу Фрэнси продать нам его старую сноповязалку, — так она по меньшей мере четвертого хозяина сменит, надо будет только валек ее починить. Напомните мне раздобыть немного кожи угря, она хороша для соединений.

— Да и в любом случае комбайну требуется керосин, — добавил он.

Итак, решено было присовокупить сноповязалку к механизмам, которые поплывут в трюме, а те в конечном счете свелись к одному плугу, двум боронам, культиватору, газонокосилке, сноповязалке, дорожному катку, а также колесам и металлическим частям тележки. Добавлением к ним служили кузнечные орудия, металлические пруты, несколько тележных колес и разного рода скобяные изделия.

Все это и погрузили в Ковчег.

Когда трюм заполнился, а содержал он много чего и сверх названного — гвозди, вилы, лопаты, винты, сепаратор, маслобойку и т. д., — лоток перевернутого сарая был накрыт палубой. Иными словами, полуцилиндр крыши, теперь ставшей килем, застлали шпунтовыми досками, которые также могли пригодиться в Новом Свете. В палубе была просверлена дырка, сквозь которую труба насоса могла опускаться к сноповязалке, но, если не считать ее, Ковчег получил вместо прежнего бочковидного дна, ровный, как у танцевальной площадки, деревянный пол.

Времени это заняло не много. Несколько лет назад, трудясь над новым полом своей игровой комнаты, мистер Уайт обнаружил, что у шпунтов и пазов шпунтовых досок имеются сторона верхняя и сторона нижняя, а сделав это открытие, научиться настилать полы труда уже не составляло.

Теперь надлежало заняться помещением для животных.

А= Механизмы и скобяные изделия

В=Люди

С=Крупные животные

D=Зерно и вода

Е=Выход

F=Мелкие животные

G=Припасы

Н=Лестницы

К=Насос

L=Улья

М=Запасная вода

N=Люк

О=Ветровой генератор

Р=Спальные места

Q=Плитка

R=Холодильник

Это означало, что Ковчег следовало разделить на три палубы, причитая сюда и трюм. Палуба над трюмом делилась на три отсека, посередке кормового шел коридор, по обеим сторонам коего находились стойла для крупных животных: кобылы, коровы, свиньи с пометом, жеребенка и бычка, козы с козленком и ослицы с осленком. Средний отсек, от борта до борта Ковчега, предназначался для мешков с зерном, в том числе и с травным семенем, муки и проч. Здесь также располагались бочки с водой (бывшие смоляные), не считая тех, что содержали неприкосновенный запас и крепились вместе с ульями на верхней палубе. Носовой отсек предназначался для людей и должен был содержать плитку, холодильник, спальные места, необходимые в плаванье припасы, включая и провизию, инструменты и всякие вещи, о которых удастся вспомнить лишь в последнюю минуту. Возможность прямого сообщения между тремя отсеками отсутствовала. В людской каюте имелась лестница, которая вела на верхнюю палубу, еще одна шла с этой палубы в хлев. У зернового бункера имелся только люк в потолке. Палуба, устроенная над тремя отсеками, разделялась по всей ее длине проходом, по обе стороны которого находились каютки с двумя полками: нижняя предназначалась для запасов наподобие запасного ветрового генератора, различных семян, хрупких механизмов и инструментов, лекарств, сноповязального шпагата — да, собственно, для всех необходимых вещей, которые нельзя назвать скобяными изделиями; верхняя отводилась под клетки, в которых содержались кролики, лисы, мелкие птички и прочая фауна, сочтенная необходимой для будущего. Из прохода этой палубы третья лестница вела к люку, прорезанному в крыше из гофрированного железа, а к этой крыше, или верхней палубе были приторочены брусья два-на-два, к которым предстояло прикрепить ульи, запасные бочки с водой, работающий ветровой генератор и насос. Все проходы и отсеки были весьма невысоки.

На обдумывание всего этого ушел не один день.

Стойки и балки были изготовлены из брусьев три-на-три, стропила — из три-на-один, а каркас кают на палубе под «крышей» — из два-на-два. И опять-таки, одну палубу отделял от другой пол из шпунтованных досок, то есть всего их получилось две — верхняя палуба не в счет, она, разумеется была из гальванизированного железа.

Тем не менее, работа тут предстояла простая и проделать всю ее мог один человек.

Правда, концы основных балок требовалось прикрепить болтами к металлическим стоякам. То была единственная серьезная трудность, поскольку сверлить в стояках отверстия под болты, как прежде, с помощью коловорота и доски, было уже невозможно. Теперь по обеим сторонам каждого стояка шли металлические стены, мешавшие крутить коловорот. Однако мистеру Уайту удалось купить коловорот с трещоткой, о котором он всегда мечтал и который несомненно пригодится в Новом Свете, и это приобретение решило проблему.

А между тем, пошел дождь.

Поначалу самый обыкновенный, какой всегда шел в Беркстауне, и потому почти никто не заметил, что льет-то погуще прежнего. Медленно, монотонно, солидно, без настырности, дождь поливал остатки погибшего урожая и несчастный скот, который подставлял ему спину, едва подергивая хвостами. Время от времени, наиболее предприимчивые животины безрадостно встряхивались, облекаясь в нимб крошечных капель. Ковчег, по счастью, уже был накрыт гальванизированным железом, иначе его залило бы.

— Луна нынче сырая взошла, — сказала миссис О’Каллахан.

— А все треклятый Старый Мур[34], — сказал Микки.

И Микки, и миссис О’Каллахан верили, кстати сказать, что человек по имени Старый Мур имеет личный доступ к сведениям о намерениях Священной Воли Божией по части погоды, и перед сенокосом непременно консультировались с его предсказаниями на сей счет. Микки, впрочем, не только верил в касающиеся погоды предсказания Старого Мура на каждый день следующего года, но был уверен также, что сам этот Старый Мур погодой и правит, сам ее устанавливает. И если она совсем уж портилась в то время, когда Микки притворялся копающим картошку, он с превеликим отвращением втыкал вилы в землю и восклицал: «Треклятый Старый Мур!»

— О да, — сказал, вспомнив об этом, мистер Уайт, — надо будет взять с собой несколько мешков с картофельным семенем. Сколько я знаю, картофельная диета способствует плодовитости. По крайней мере, так говорят работники Дублинского зоопарка.

Дождь барабанил в стекла его игровой, стремглав соскальзывал по окну кухни, рокотал, ударяясь в гальванизированное железо Ковчега. Не барабанил, нет, то было не в его характере. В Беркстауне все делалось косвенно, украдкой. Дождь вздыхал и постанывал, и тихо порыкивал, непрестанно, бессолнечными днями и безлунными ночами. Раскисшая навозная куча обратилась в пространное кофейного цвета озеро бедствия; на коре буков появились темные пятна застойной воды; стены фермерского дома впитывали, как промокательная бумага, насыщенный влагой воздух и переносили его — в виде плесени — на разнообразные изображения Священного Сердца.

Глава XVI

Мистер Уайт, проводивший теперь вечера за сочинением писем в Кью-Гарденз и иные места этого рода, а утра — за разбором доставляемых почтой книг по астронавигации, противоинфекционным прививкам и чему угодно, сидел у кухонной печи.

Микки, проводивший большую часть каждого дня на железнодорожном вокзале Кашелмора — в надежде, что какой-нибудь товарный поезд доберется до этого стоящего в тридцати милях от Дублина аванпоста цивилизации, рискнув доставить в него новый груз микроскопов и стеклянных реторт, сидел, грея ладони о тарелку с окутанной парком кашей, по другую сторону очажной решетки.