Олег Пленков - Рай для немцев

• Название: Рай для немцев
• Автор: Олег Пленков
• Издательство: ОЛМА Медиа Групп
• Жанр: Военная история
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-373-01988-0

За двенадцать лет существования нацистского государства были достигнуты высокие темпы роста в промышленности и сельском хозяйстве, ликвидирована безработица, введены существенные налоговые льготы, что позволило создать весьма благоприятные условия жизни для населения Германии.

Но почему не удалось достичь полного социального благополучия? Почему позитивные при декларировании принципы в момент их реализации дали обратный эффект? Действительно ли за годы нацистского режима произошла модернизация немецкого общества? Как удалось Гитлеру путем улучшения условий жизни склонить немецкую общественность к принятию и оправданию насильственных действий против своих мнимых или настоящих противников?

Используя огромное количество опубликованных (в первую очередь, в Германии) источников и архивных материалов, автор пытается ответить на все эти вопросы.

---

Суждения прибалтийско-немецких «остфоршеров», конечно же, были учтены Гитлером в его размышлениях о геополитическом «тупике» Германии (как он его себе представлял) накануне войны. Гитлер так обосновывал необходимость войны на Востоке: «Эта вечная болтовня о мире — она доводит народы до сумасшествия. Ведь в чем дело? Нам нужны зерно и древесина. Из-за зерна мне нужно пространство на Востоке, из-за древесины — одна колония, только одна. Мы жизнеспособны. Наши урожаи в 1938 г. и в этом году были прекрасными. Но однажды почва истощится и откажется работать, как тело, после того как проходит эффект от допинга. И что тогда? Я не могу допустить, чтобы мой народ страдал от голода. Не лучше ли мне оставить два миллиона на поле боя, чем потерять еще больше от голода? Мы знаем, что это такое — умирать от голода. У меня нет романтических целей, у меня нет желания господствовать. Прежде всего, я ничего не хочу от Запада, — ни сегодня, ни завтра. Я ничего не хочу от регионов мира с высокой плотностью населения. Там мне ничего не надо, совсем ничего, раз и навсегда. Все идеи, которые мне приписывают по этой части — выдумка, но мне нужна свобода рук на Востоке»{375}. Приблизительно так же Гитлер обосновывал внешнюю экспансию и в «Майн кампф»: «Германия имеет ежегодный прирост населения в 900 тыс. человек, и задача пропитания этой массы людей становится из года в год все сложней, и однажды станет вовсе неразрешимой, настанет голод». Выход Гитлер видел не в ограничении рождаемости (этот путь отнимает у народа будущее, полагал Гитлер), не во внутренней колонизации (этот путь чреват распространением пацифизма, по мнению Гитлера), не в активной торговой и промышленной экспансии (другие европейские страны, он полагал, будут сильными конкурентами Германии), а в более «здоровом», по его выражению, пути — в территориальных захватах{376}. После 1933 г., по мере наращивания вооружений, экономическая проблема становилась все более приоритетной и важной.

В августе 1936 г. в «Памятной записке» к четырехлетнему плану Гитлер ставил задачу через 4 года быть готовым к войне на Востоке; эта война, по его мнению, должна дать сырьевую и продовольственную базу для немецкого народа. На совещании 5 ноября 1937 г. Гитлер заявил: «Участие в мировом хозяйственном процессе: перед нами возведены границы, которые мы не в состоянии устранить… И в особенности следует основательно задуматься над тем, что с момента окончания мировой войны происходит индустриализация как раз тех стран, которые ранее были экспортерами продовольственных товаров». А поскольку автаркия в Германии может быть реализована только в отдельных отраслях, то Гитлер делает вывод: «Единственный и, вероятно, кажущийся несбыточным способ устранить наши трудности лежит в завоевании более обширного жизненного пространства, то есть в том, что во все времена было причиной основания государств и народных движений»{377}. 9 января 1941 г. Гитлер говорил, что «русская территория таит в себе неизмеримые богатства. Германия должна установить над ней экономическое и политическое господство, но не присоединять ее к себе. Тем самым создадутся все возможности для будущей борьбы с континентом, и тогда уж Германию разгромить не удастся никому»{378}. Отто Вегенеру, руководителю экономико-политического отдела

НСДАП, концепцию завоевания «жизненного пространства» в России Гитлер разъяснял таким образом: «Европе, чтобы выстоять в решительной борьбе с Америкой, потребуется зерно, мясо, древесина, уголь, железо и нефть России»{379}.

В октябре 1941 г. Гитлер говорил, что захваченное в России «жизненное пространство», по-видимому, обеспечит автаркию для Европы: «Где еще мы найдем область, имеющую железо столь высокого качества, как украинское? Где еще столько никеля, угля, марганца, молибдена? Это же те самые марганцевые рудники, из которых получает руду Америка. К тому же есть возможность разведения каучуконосных растений! Если их посевную площадь довести до 40 тыс. га, то мы покроем все наши потребности в резине»{380}. Особенно «проникновенно» о советских богатствах Гитлер говорил в беседе с голландским нацистом Муссертом: «В распоряжении Востока, по-видимому, находятся гигантские запасы сырья, будь то в сельском хозяйстве или в отношении рудных залежей. Россия, безусловно, самая богатая страна на земле. Вспомним хотя бы о железорудных месторождениях Керчи, о запасах нефти, о редких металлах и так далее. Кроме того, в распоряжении России есть, вероятно, важнейшее сырье — человек»{381}. Представление о том, что этим «сырьем» в СССР распоряжаются плохо и не те люди, в Германии было распространено не только среди нацистов; так, государственный секретарь Вейцзекер, довольно далекий от нацистов, описывал свое впечатление от визита советской делегации в Берлин в 1940 г.: «Свита Молотова состояла их типичных уголовных типов, как будто специально подобранных для съемки кинофильма. Мне стало даже не по себе, что огромный 130-миллионный народ представлен подобной делегацией»{382}.

Таким образом, ясно, что именно геополитические, а не идеологические задачи предопределили для Гитлера главное направление экспансии — Советский Союз; следовательно, не «еврейско-большевистский» характер Советского Союза был подлинной причиной принятия Гитлером программной целевой установки на войну против России. Решение о начале этой войны было принято независимо от этого, хотя, конечно, Гитлеру удалось использовать антибольшевистскую пропаганду в качестве дополнительного обоснования завоевательных целей на Востоке. Этот же предлог был основным и в оправдании «разрыва» с бисмарковской традицией союза с Россией: в России во времена Бисмарка господствующее положение занимала германская элита, а в СССР настоящими хозяевами являются евреи{383}. По этому поводу Гитлер однажды заявил: «Нордическая раса имеет право доминировать во всем мире — вот краеугольный принцип нашей внешней политики. Поэтому никакой союз с Россией, славяно-татарским государством, которым управляют евреи, невозможен. Знавал я этих славян в своей собственной стране! Когда над ними доминируют немцы, Германия может объединиться с ними для достижения общих целей, как это было во времена Бисмарка. Сегодня же такое поведение было бы преступлением»{384}. Собственно, господство евреев и большевизм были для Гитлера идентичны. Нельзя упускать из виду и характерный для австрийца устойчивый антиславизм Гитлера. В «Майн кампф» он писал: «во время русско-японской войны я был на стороне японцев, в поражении русских я увидел и поражение австрийского славянства». Характерен его отклик об убийстве кронпринца Франца Фердинанада: «Самый большой друг славян пал под пулями фанатика-славянина. Вначале я боялся, что кронпринца убил какой-нибудь немецкий студент из-за славянофильства наследника австрийского престола»{385}. С началом войны на Востоке антиславизм этот стал нарастать, принимая гротескные формы и эксцессивный характер. Об этом свидетельствует то, Красную Армию планировалось отбросить за Урал; в Сибири Гитлер допускал существование остатков большевистского режима. Он рассчитывал на возникновение перманентных вооруженных стычек с вермахтом, позволявших бы вермахту поддерживать боевой дух и испытывать новые. Такой беспредельный акционизм кажется просто анекдотическим, но, тем не менее, это так. 9 июля 1941 г. Геббельс: «Если большевизм будет ликвидирован, на Востоке достаточно оставить 50 дивизий. Этими силами страна, поскольку она станет нами оккупирована, будет совершенно умиротворена»{386}. В сентябре 1941 г. Гитлер заявил, что граница между Европой и Азией проходит не на Урале, а там, где кончаются поселения племен германского толка и начинается славянство; поэтому задачей немцев, на его взгляд, должно стать максимальный перенос этой границы на Восток{387}.

К концу 1941 г. вермахтом в СССР был завоеван 1 миллион квадратных километров территории с населением в 60–70 млн. человек. К осени 1942 г. площадь завоеванной территории удвоилась. До войны на этой земле проживало 85 млн. человек, после эвакуации осталось около 70 млн. Под гражданским управлением в рейхскомиссариате Украина и Остланд проживало 50 млн. человек{388}. Под германскую оккупацию попало 47% сельскохозяйственного производства СССР, треть промышленного производства.

Нацистское руководством постановило, что непосредственно прифронтовая полоса будет составлять 15–25 км, за ней следует в 50 км шириной «войсковой тыл» (rückwartige Heeresgebiet), затем шириной в 100 км «армейский тыл» (rückwartige Armeegebiet). На гигантской оккупированной территории немцами был установлен новый порядок — была установлена военная и гражданская администрация. Какой будет эта администрация, зависело от многих факторов, и в разных районах Восточного фронта она была разная. В тылу группы армий Центр во главе военной администрации были участники заговора против Гитлера офицеры Шлябрендорф, Тресков, Герсторф. Они распорядились вновь открыть школы и училища, а на Кавказе, по указанию Штауффенберга, была восстановлена свобода вероисповедания для мусульман, православных и буддистов, и началось преобразование колхозов в кооперативы{389}.